– Хорошо, – сказала она и сошла со сцены.

***

– Ну, как всё прошло? – спросил отец, не отрываясь от чтения газеты.

– Но как ты узнал? – удивлённо воскликнула Джилл.

– Я же твой отец, Джиллиан. Я знал, что ты не пройдёшь мимо этой роли, – он улыбнулся.

Вдруг Джилл опечалилась.

– Чего нос повесила? Думаешь о том, помог я тебе или нет? Звонил ли я в «Холидэй Пикчерз» и просил тебя взять?

Джилл закивала обиженно головой.

– Нет, моя родная, я решил, что это твоё испытание, и ты должна с достоинством пройти его и принять любой исход.

– Спасибо тебе, папочка, – она подошла и обняла его.

***

– Привет, Ник. Ты сегодня такое пропустил.

Ник был сценаристом кинокартины.

– Да? И что же я пропустил?

– Мы утвердили актрису на главную роль.

– Да? И кто же она? – Ник был реально удивлён, так как актрису на роль Линды искали уже третий месяц и даже брали несколько актрис на съёмки фильма, но те проваливались с треском. И тут актрису единогласно утверждают в один день.

– Её зовут Саманта Кор, и она – настоящая загадка.

– Видео есть?

– Конечно, есть.

– Врубай, Джеки, не томи.

На экране зазвучал чувственный голос, появилось изображение приятной девушки. Ник застыл в изумлении. Чем больше он смотрел её пробы, тем сильнее становилось удивление на его лице. В какой-то момент он произнёс:

– О нет!

– Да. Она хороша. Правда? – ответил Джеки, смакуя момент.

– Нет, это не Саманта.

– В смысле? А кто это?

– Это Джиллиан. Джиллиан Фокс.

– Что за Джиллиан Фокс?

– Та, которая сыграла женщину-пантеру.

– О нет! – теперь воскликнул Джеки. – Этого не может быть! Точно! Это она!

***

Естественно, новость не осталась в тайне, и вскоре газеты запестрили заголовками о возвращении знаменитой актрисы на экраны: кто-то злословил, кто-то искренне желал ей успеха, кто-то просто констатировал факт. Сама Джилл теперь очень переживала о том, что пишут в газетах. Ей было крайне тяжело, но она не показывала виду. Конечно, ей пришлось признаться, кто она, так как она всё же решилась сниматься. Критики и всё творческое сообщество с трепетом ждали премьеры нового фильма с участием Джиллиан Фокс. Но то, что они увидели, оказалось гораздо выше всяких ожиданий. Они увидели совершенно другую женщину на экранах, совершенно непохожую на ту девушку, которую они знали ранее.

За роль Линды Тауэрз Джиллиан Фокс впервые получила наивысшую награду американского кинематографа – премию «Оскар», и звезду на аллее звёзд. Правда, теперь она относилась к этому гораздо спокойнее, чем ранее, и совсем не принимала это как должное.

Затем она сыграла ещё несколько ролей, которые были также восприняты блестяще. Теперь уже упоминание об её отце в СМИ считалось дурным тоном. Все без исключения признали в ней великий талант, хоть и отмечали некоторые странности в поведении: она не любила и крайне редко посещала различные мероприятия, почти не давала интервью и слишком мало улыбалась. Даже в моменты великого триумфа тень грусти и утраты на её лице была низменной спутницей.

Жизнь Джона Вайера, так же как и Джиллиан Фокс, проходила в основном на съёмочной площадке, поэтому вполне естественно, что познакомились они где-то возле неё. Судьба свела их под одной крышей на съёмках одного крупномасштабного проекта, посвящённого гражданской войне между Севером и Югом в США в 1861-1865 годах. По сути, этот проект был ремейком фильма «Унесённые ветром», снятого ещё в 1939 году Виктором Флемингом по одноимённому роману. Джилл играла главную героиню. Джон, ещё не имея такой популярности, играл простого солдата. Эта роль второго плана была для Джона Вайера всего лишь промежуточным звеном, первой ступенькой в большое кино. Он несильно переживал по поводу столь маленькой роли, а наоборот, был крайне рад такому стечению обстоятельств. Теперь у него была возможность посмотреть воочию, как снимаются военные баталии, как с помощью пиротехники и компьютерной графики создают правдоподобие войны. И не только посмотреть, но и поучаствовать в этом. И он впитывал этот опыт как губка.

Кроме того, Джона уже утвердили на главную роль в другом фильме, и он уже вовсю репетировал свою другую ипостась, так как роль солдата в новом ремейке, который за весь фильм говорит всего парочку фраз, почти не отнимала сил.

Именно здесь, в толпе второсортных или просто начинающих актёров, Джон увидел главную героиню картины. Играла она бесподобно: по-настоящему, живо, чувствуя и пропуская через себя каждое слово, которое слетало с её уст. Элегантные платья того времени делали её просто восхитительной. Она выглядела, как распустившаяся орхидея среди монотонной и невзрачной зелёной травы.

Начался перерыв. В толпе участников последней отыгранной сцены Джон глазами снова нашёл главную героиню. Она улыбалась и казалась такой лёгкой и искренней, что хотелось подойти, подхватить её и унести с собой куда-то далеко в сказочный мир, где всё окутано счастьем, теплом и любовью. Джон застыл и уже давно не слушал своего напарника, который бурчал что-то себе под нос, выражая недовольство организацией съемочного процесса. Лицо этой милой актрисы показалось Джону очень знакомым, но почему-то, то ли из-за грима и одежды, то ли из-за обстановки в целом, он никак не мог вспомнить, откуда знает её. Вдруг она посмотрела на него. Взгляд был как бы скользящим: она сделала вид, что не заметила того, кто так пристально наблюдает за ней, но всё же некоторый интерес буквально на доли секунды промелькнул в её глазах.

– Послушай, кто это? – обратился Джон к напарнику. Он указал на понравившуюся девушку.

– Что, понравилась, да? – ухмыльнулся напарник. – Это же Джиллиан Фокс. Наша звезда. Смотри, какая красотка. У тебя нет шансов.

«Точно», – подумал Джон. – «Так вот откуда я её знаю. Это же сама Джиллиан Фокс. Я столько раз видел её на экране, а теперь вижу своими собственными глазами. Не думал, что когда-нибудь увижу её вживую», – Джон был просто восхищён.

Актриса закончила разговор и ушла в гримёрку.

Джон стоял и смотрел ей вслед, думая о том, что надо обязательно познакомиться с ней.

Однако познакомиться с Джиллиан Фокс оказалось делом совсем непростым. Не то чтобы она страдала высокомерием «звезды» и не общалась с обычными смертными, но девушка была полна странностей, и её сложно было встретить в тех местах, где обычно проводили время актёры в перерывах между работой. Она вела довольно закрытый образ жизни – вне съёмочной площадки её редко можно было застать за лёгким разговором по душам. После своих дублей она словно исчезала и потом также внезапно появлялась вновь. Никто не знал о ней буквально ничего, хоть Вайер и пытался что-то выяснить. Многие лишь пожимали плечами и говорили о её тяжёлом прошлом и о том, что после возвращения это уже не та Джиллиан, которую все знали раньше, хотя и признавали, что её актёрский талант стал на порядок выше.

Также Вайеру удалось узнать, что причиной её страданий был мужчина, и мужчина этот, по всей видимости, погиб. Это усложняло задачу: если гибель любимого является причиной её духовных мук, то, скорее всего, она не пойдёт так легко на контакт с мужчиной, даже если в глубине души и возникнет какая-то симпатия. И вроде бы, все эти вещи должны были оттолкнуть Джона от этой сложной, неуравновешенной и странной девушки, но почему-то его так и притягивало к ней. Каждый день он приходил на съёмки в надежде, что увидит её, и как только она появлялась, его сердце тут же вздрагивало. Он неосознанно поднимался на мыски, чтобы получше разглядеть её. Он не отдавал себе отчёта в том, что он делает, но вот так вот, без знакомства, без общения, с самыми туманными перспективами на сближение, он влюблялся в неё. Влюблялся на расстоянии. Влюблялся в образ, который сам создавал в своём воображении.

***

Однажды, в перерыве между съёмками Джон гулял по территории студии и наткнулся на один заброшенный павильон. Там была куча всякого театрального хлама: костюмы, маски, старые бумажные декорации, неисправное и устаревшее телевизионное оборудование, различный актёрский реквизит. Ему очень понравилось это место: от него веяло какой-то стариной и атмосферой творчества. В голове рисовались картины прошлого: как актёры и актрисы в этих причудливых нарядах выходили на сцену и развлекали публику. Всё было настолько ненастоящим, поддельным, игрушечным. В таких условиях актёру, чтобы добиться ощущения правды на сцене, требовалось прилагать просто неимоверные усилия, и это очень вдохновляло.