Поначалу он двигался медленно и размеренно, мягко раздвигая нежные складочки в первый раз, пока моё тело привыкало к его размерам, а мои бёдра сами собой не начали подниматься навстречу его движениям. Тогда он стал двигаться быстрее, наращивая темп, пока не стал вдалбливаться с силой поршня на полном ходу. Я стонала от удовольствия, забыв обо всём на свете. Сейчас имели смысл только его движения, слияния наших тел и наслаждение. Оргазм наступил неожиданно, разбивая сознание на мириады ярких вспышек. Я чувствовала, как лоно сокращается, обхватывая твёрдый ствол, который всё ещё был в движении. С последним толчком он вонзился глубоко внутрь, и я почувствовала, как горячая жидкость разлилась внутри меня. Но даже в этот момент мне было просто хорошо, никаких предостерегающих мыслей.

Хамдан всё ещё лежал на мне, легко поглаживая по волосам. Он приподнялся, чтобы опять заглянуть в мои глаза, и я не отвела взгляд. У него был такой глубокий пронизывающий взгляд, как будто он каждый раз смотрел в самую душу. Вдруг тяжесть тела ушла, он вышел из меня и перекатился на спину. Для меня уже всё было как в тумане, никаких мыслей или слов. Я не знала, что нужно сказать или сделать, тем более, начала проваливаться в сон. Веки сами собой закрывались.

Не знаю, сколько я провела в забытьи. Часов в комнате не было. Снова был день, солнце стояло высоко, а за окном пели птицы. Я лежала в кровати, покрытая одеялом, всё ещё голая. Как только я попыталась оторвать голову от подушки, опять вернулось головокружение. Надо завязывать с наркотиками.

И вдруг меня накрыла паника. Ужас сковал тело и проник в каждую клеточку моего сознания. Вечерние события были как тумане, похожие на сон. Но это был не сон. Вчера у меня с совершенно незнакомым мужчиной был незащищённый секс. Страшные мысли роились в голове. Вдруг он болен? И что мне делать, если я вдруг окажусь беременной от него? Мир перевернулся так быстро, что я всё ещё находилась вниз тормашками. И чтобы разобраться в текущем состоянии дел, мне нужно адаптироваться и мыслить трезво. Но сначала нужно смыть с себя вчерашнюю грязь, я чувствовала его запах на своём теле и волосах. Наверное, это фантомные воспоминания, ведь вчера я отлично чувства его запах: одеколон и табак, смешанные с терпким мужским ароматом. Вчера мои чувства был обнажены до предела.

Я с остервенением терла тело мочалкой, стоя под тугими струями воды из душа, а потом пыталась вымыть остатки его семени. В итоге я просто расплакалась. Первый раз за время нахождения здесь. Слёзы опустошили и принесли немного облегчения. Когда я вышла из ванной, Фатима как раз заходила с едой. От неё не укрылись мои эмоции, глаза, наверняка, были красными и опухшими от слёз.

– Что случилось, госпожа?

Как объяснить Фатиме, этой восточной женщине, которая привыкла к мужскому доминированию, что всё происходящие со мной сейчас – это насилие, ведь меня похитили прямо у моего дома, накачали наркотиками, чтобы привезти в чужую страну без документов и прав, а вчера опять опоили для секса по принуждению. Я находилась в положении пленницы, которую не выпускали из комнаты, без связи с внешним миром. В этот момент я подумала, что без документов единственный путь из страны через Консульство России, но оно наверняка в городе, в столице Маскат, до которого не дойти пешком. Мне нужен план побега, потому что добровольно меня отсюда не выпустят, и ждать помощи от женщины, таскающей мне наркотики, чтобы вынужденный секс не казался таким уж неприятным, не значит желать мне добра.

Добраться до города пешком, видимо нереально, поэтому мне нужен транспорт. Я умела водить машину, даже права у меня были, практики конечно почти никакой. Нужно достать машину. И карту местности. Но для начала мне нужно выйти из этой комнаты.

– Фатима, как насчёт журналов или книг?

– Да, госпожа. Что ещё нужно?

– Больше ничего, спасибо, Фатима.

Она опять странно на меня посмотрела и вышла. Скоро вернулась со стопкой книг. Была русская классика и пара книг на английском. Мне нужен план побега. Сопротивляться бесполезно, нужно быть покорной и смиренной, пытаясь получить сначала свободу от этой комнаты-камеры, получить информацию о моём местонахождении. Потом надо достать машину и добраться до города, а главное, до Консульства. Остановить меня могли на любом этапе. Даже в городе на угнанной машине. Друзей и знакомых здесь у меня не было. Полиция в этой стране не могла быть мне помощницей.

Так прошёл день и наступил вечер. Хамдан не пришёл. И на следующий день. И через день. Я теряла ориентацию и счёт дням. Я несколько раз открывала окно, пытаясь оценить, можно ли через него вылезти. Но каждый раз приходила к одному и тому же выводу. Второй высокий этаж, отвесная оштукатуренная стена. Даже если мне удаться связать верёвку, я боялась высоты, поэтому преодолеть вниз даже 5 метров для меня было непосильной задачей.

На четвёртый день Фатима опять принесла наркотик в чашке. Просто принесла, настаивать не стала. А я не стала пить. Значит, сегодня Хамдан придёт, по крайней мере, планирует. А мне нужна свежая голова.

Я пыталась читать, чтобы отвлечься от нехороших мыслей, когда пришёл Хамдан. Я встала, так было проще переносить его взгляд, и, не теряя времени, начала говорить:

– Шейх Хамдан, почему я здесь?

Надеюсь, он понял, что сегодня я не принимала наркотик и мыслю трезво.

– Ты веришь в судьбу, Марина?

– Оправдание судьбой подойдёт для случайностей, но я здесь оказалась не случайно.

– Судьба во всём, Марина, и в случайностях, и том, что мы делаем намеренно. На роду моего отца – шейха Омана, лежит проклятье. Шейх может иметь множество жён, но только избранная судьбой может родить ему наследника. У моего отца было 6 жён, больше 20 дочерей, но ни один сын не выжил. Кроме меня. Ему было предсказание – сына ему родит женщина с края мусульманского мира, с родимым пятном на руке. Мою мать он встретил случайно, её отец приехал по делам в Оман с дочерью. Отец не женился на ней и даже отпустил беременную домой, не веря в судьбу, ещё одна дочь ему не нужна. Потом он долго не верил, что я его сын, хотя моя мать – порядочная женщина, никогда не была с другим мужчиной кроме моего отца и даже не вышла замуж, ведь многие просили её руки. И только в конце жизни отец осознал, что я его единственный наследник по крови. Мне же было предсказание – только женщина с рыжими волосами и родинкой на руке родит мне наследника.

Он говорил уверенно, ровным тоном, как будто рассказывало сказку, хотя выдавал личную информацию. Удивительно, но даже голос его был приятным, в меру низкий тембр.

– Вы встречали мало рыжих женщин, подходящих под описание?

– Я встречал множество разных женщин. Но ни одна из них не подходила под описание, Марина.

– Думаю, по нужному запросу вам найдут сотню подходящих женщин, готовых родить вам наследника. Для этого не нужно было меня похищать.

– Думаешь, мне нужно просить?

Прямая угроза была в его голосе. Моя спесь сбивалась очень быстро.

– Хамдан, я понимаю, что в вашей культуре может присутствовать вера в предсказание или судьбу, да и нашем тоже, но не в моём. Я не хочу рожать вам наследника, потому что так положено судьбой.

– Я не стану задерживать тебя после рождения ребёнка, Марина.

Так вот в чём жестокая реальность. Я ему не нужна. И ему действительно не нужно просить. Он просто возьмёт, что посчитает нужным.

– Тем хуже. Хотите сказать, что я тупое орудие удовлетворения ваших желаний? Инкубатор для вашего наследника, который вы украли из собственного дома?

– А ты согласилась бы добровольно родить мне наследника?

– Я не суррогатная мать, на это я никогда бы не согласилась. В моём мире за женщиной ухаживают, женятся на ней, потом рожают детей. Но даже если и не женятся, но зачатие ребёнка происходит по взаимному согласию, а не после похищения и изнасилования под наркотиками! Это же преступление! Но вы, наверное, считаете, что шейху Омана недостойно ухаживать за рыжей женщиной с родинкой на руке.