<p>
Миран, выбравший своей постоянной резиденцией посвященный ему же храм, от скуки забрел в магистрат и невольно стал свидетелем мелкого скандала. Ругались директор одной из городских школ и чиновник, возглавлявший городской отдел образования.</p>
<p>
- Заберите у меня этого Тогрена! - ругался директор. - От него все учителя стонут, ни один не хочет вести его класс! И детей он всех затерроризировал, прямо не мальчишка, а какой-то черт!</p>
<p>
- Что же, несколько взрослых людей с одним десятилетним пацаном справиться не в состоянии? - увещевал его чиновник. - А раньше как его контролировали?</p>
<p>
- А никак! Исключали из школы, когда окончательно доводил. Только он все городские школы успел обойти, никто больше его брать не хочет, а просто выставить его на улицу нам законы не дозволяют.</p>
<p>
- А до совести его достучаться не пытались? Мол, тебе ж свободную жизнь обеспечили, что ж ты за добро злом платишь!</p>
<p>
- Ха! Да он из семейки неофитов, они и раньше не бедствовали, а в новую веру перешли, только чтоб собственность свою не потерять! Этот Тогрен и раньше атаманом был среди своих сверстников-единоверцев, а как они поразъехались, оказался без своей свиты. Вот и мстит сейчас всем, а заодно по новой авторитет зарабатывает, чтоб все вокруг его боялись. И что я могу ему сделать? Временно от уроков отстранить? Так он и так на занятия не больно рвется. Выговор ему сделать? Да плевать ему на эти выговоры! И ведь даже за уши его оттрепать мне закон не позволяет!</p>
<p>
- А почему, собственно? - недоуменно промолвил Миран, обращаясь к обоим собеседникам.</p>
<p>
Те разом замолкли, обнаружив рядом своего бога. Но тот ждал ответа, и чиновник вынужден был пояснить:</p>
<p>
- Эээ, видите ли, Господин, но школьные уставы запрещают физически воздействовать на учащихся. Это еще со времен прежней власти идет, но и правоверные не по собственной инициативе их приняли, а следуя общемировой тенденции на защиту детей от жестокого обращения.</p>
<p>
- То есть когда малолетний хулиган лупит своих сверстников, это не жестокое с ними обращение, а если ему за это надрать задницу, будет жестокое? - поразился Миран. - Тот мир, откуда пришел к вам я, еще поразвитее вашего, но там подобная дурость никому и в голову не приходит! В Катерской империи даже принцев секут почем зря и не без пользы для дела. Короче, если до этого вашего засранца слова не доходят, вразумите его розгами.</p>
<p>
- Да я бы с радостью, но законы... - протянул директор.</p>
<p>
- А законы те, что, с неба к вам упали? - усмехнулся Миран. - Магистрат их принял, магистрат и изменит. По моему совету, разумеется.</p>
<p>
Советы бога никто, разумеется, оспаривать не стал. Закон о допустимости физического наказания несовершеннолетних граждан Авигрона был спешно принят магистратом и тут же отражен в уставах учебных заведений. До учащихся довели, какие санкции к ним теперь могут быть применены, но поверили не все. Сев Тогрен оказался в числе тех, кто не поверил. На уроке он по привычке отвесил леща более слабому однокласснику, а когда учитель попытался физически его сдержать, начал драться уже и с ним. На шум заглянул директор, буйного мальца все же скрутили и заперли в кладовке со школьным инвентарем. Он этим фактом, конечно, бурно возмущался, пинал ведра и швабры и орал, что пожалуется отцу, который, мол, всем тут задаст! Но выпускать его никто не спешил, и он, наконец, выдохся и успокоился.</p>
<p>
Просидеть в кладовке Севу пришлось пару часов. Когда дверь открыли, он решил было, что его пришли выпускать и можно теперь идти домой, но пришедшие за ним двое дюжих мужиков назвались судебными приставами и заявили, что сходить он может только в туалет и лучше бы ему это сделать, поскольку далее его ждет наказание. Сев, ни в грош не ставивший школьных учителей, как-то сразу понял, что с этими его конвоирами качать права не стоит, и послушно сходил, куда ему предлагали, после чего его взяли под руки и доставили в физкультурный зал, где вдоль стен уже выстроились классы, а посередине стояла невесть где добытая длинная деревянная лавка. Тут же оказался и судья, потребовавший у Сева объяснений по поводу произошедшего инцидента. Сев сдуру принялся все отрицать, но сразу же нашлись свидетели из числа одноклассников, которые все видели, и им, конечно, поверили больше. В результате судья объявил, что гражданин Авигрона Сев Торун признается виновным в злостном хулиганстве и ввиду его малолетства по закону номер такой-то приговаривается к публичному наказанию розгами в количестве пятидесяти ударов. Приговор надлежит привести в исполнение немедленно.</p>
<p>
Сев сильно побледнел и хватал ртом воздух. Он о таких наказаниях и не слышал никогда, и потому даже не представлял, чего ему ждать. Из ступора его вывел один из приставов, приказавший мальчику раздеться догола и улечься животом на лавку. Теперь у Сева от стыда заложило уши, и из бледного он стал красным как рак. В семьях правоверных полное обнажение считалось страшным унижением, а чтобы еще и перед девчонками!... Он вцепился в свои брюки, но тот же пристав убедительно объяснил ему, что если он не разденется сам, то его все равно разденут насильно, и выглядеть при этом он будет еще более позорно. Пришлось, роняя слезы, снимать с себя все и плестись к лавке, прикрывая руками пах. Едва он улегся, его привязали к ней широким ремнем в районе поясницы, а затем старательно вытянули в струнку, привязав еще за запястья и щиколотки. Один из приставов вооружился розгой.</p>
<p>
Сев всегда считал себя стойким парнем и в драках боли не боялся. Впрочем, ему и доставалось куда меньше, чем его противникам. Но то, что обрушилось сейчас на его ягодицы, обжигало не хуже кипятка. Сперва он еще пытался сдерживать крики, но терпения его хватило лишь на десяток ударов. Дальше он уже ревел во все горло, выкрикивал что-то бессвязное, заливался слезами, извивался на лавке, насколько позволяли ремни, рвался из пут, а потом охрип, потерял волю к сопротивлению и лишь жалобно хныкал.</p>
<p>
Сев даже не сразу понял, что порка закончилась. Он продолжал судорожно всхлипывать, когда его отвязывали, потом сделал было попытку встать, но тело отозвалось такой болью, что он вновь повалился на лавку. Присутствовавший при наказании врач хотел было вызвать носилки для переноски высеченного, но вышедший из стены Миран сказал ему не спешить, поскольку мальчик, на его взгляд, не так уж сильно пострадал и способен добраться до школьного медпункта и своим ходом. И действительно, когда боль немного поутихла, Сев сумел таки подняться и, хромая при каждом шаге, нагишом поплелся в медпункт. Вся стыдливость в этот момент вылетела у него из головы, думать он мог только о боли. Миран последовал за ним.</p>
