<p>

Беженцы, разумеется, всячески старались приукрасить свои страдания и тем разжигали страсти во внимавшем им народе. В столице и еще нескольких лайбанских городах прошли митинги с требованием наказать обидчиков единоверцев, и полиции с трудом удавалось сдержать разгоряченные толпы. Священники в храмах призывали к священной войне против обнаглевших язычников. Правительство Лайбана решило, что вполне можно обойтись и полицейской операцией, но для начала стоит вручить авигронцам ультиматум. Трясущийся от страха посол все же рискнул явиться к ним к Мирану. Демон документ прочитал, хмыкнул и заявил, что если кому-то из лайбанцев надоела жизнь, то пусть являются - он живо поможет им с ней расстаться. Посол отстучал депешу, что ультиматум был отвергнут в самой оскорбительной форме, и попросил разрешения вывезти из Авигрона посольских сотрудников с семьями, поскольку вскоре тут для них может стать небезопасно. Разрешение на временную эвакуацию было получено, и вместе со всеми уехал и сам посол, резонно решивший, что ему нечего делать в стране, где его никто не желает слушать.</p>

<p>

Полицейская операция с целью взять под контроль всю территорию этого маленького государства, разумеется, исходя исключительно из гуманитарных соображений, была тщательно разработана и началась по плану, но захлебнулась уже на границе Авигрона. В штаб стали массово поступать истерические донесения, что полицейские автомобили самопроизвольно загораются, стоит им оказаться на чужой территории. Попытались двинуть бронетехнику, но стало еще хуже - в ней разом взрывался весь боезапас. Жертвы уже исчислялись десятками, а ведь доблестные борцы за права единоверцев не встретили еще ни одного авигронца! Плюнув на технику, решили пересечь границу в пешем строю, но тут у оккупантов стали взрываться патроны, и количество раненых сильно возросло. Идти на врага с голыми руками желающих не нашлось, и лайбанская полиция вынуждена была отступить.</p>

<p>

Только начав разбирать причины провала операции, лайбанские полицейские начальники вспомнили, что беженцы о чем-то подобном уже говорили, вот только речи их посчитали досужими выдумками. Кому-то пришла в голову мысль задействовать армейскую авиацию, раз вторжение по земле невозможно. Но и высадить десант не удалось: все самолеты загорелись в воздухе, стоило им пересечь границу Авигрона. Не выжил никто. Шок оказался настолько велик, что горячие головы, потребовавшие наказать авигронцев ракетным обстрелом, были срочно отстранены от руководства. Мало ли какие еще козыри есть в рукаве у этого демона? А ну как он не только на границах может все сжигать, но его сила и на территорию самого Лайбана тоже распространяется?!</p>

<p>

Самое удивительное, что рядовые авигронцы даже не подозревали, какая опасность угрожала им в эти дни. Миран, взявший на себя защиту государства, об этой маленькой войне даже оповещать никого не стал, а самолеты в небе сжигать он еще в родном Шеви научился. Единственное, что его тревожило - не устроят ли ему соседи торговую блокаду. Но лайбанские правители явно уступали своим умом Робусу Паренту - никому из них это даже в голову не пришло.</p>

<p>

Когда позорный провал лайбанцев стал очевиден, а в Авигроне избрали новый магистрат, правительства демократических стран решили, наконец, перехватить инициативу в отношениях с этим обновленным государством, дерзко выбивавшимся из сложившегося мирового порядка. Правоверные, конечно, изрядно всех достали, но ссора с ними привела бы к большим экономическим потерям. Открыто поддерживать их врагов нельзя, выступать на их стороне - противно, но, может, удастся своим посредничеством примирить противоборствующие стороны? Первой инициативу проявила Лютеция, изъявившая желание установить с Авигроном дипломатические отношения на уровне послов.</p>

<p>

Глава обновленного магистрата Тенрув Флорси питал к Лютеции изрядное уважение. Не так давно он даже рассматривал ее в качестве места, где может обрести новое пристанище его семья. Переезжать не пришлось, и теперь он мог общаться с лютецийцами не в качестве принятого из милости иммигранта, а в качестве радушного хозяина. Разумеется, он дал согласие на установление дипотношений, и вскоре уже принимал в магистрате Лейна Декариета, полномочного лютецийского посла.</p>

<p>

Поздравив Тенрува с избранием на высокую должность и выразив надежду на установление дружественных связей между народами Авигрона и Лютеции, Лейн все же счел нужным выразить сожаление о попрании религиозных свобод правоверных на территории Авигрона, мол, прогрессивная мировая общественность этим крайне обеспокоена.</p>

<p>

"Ох, где вы все были, когда наши религиозные свободы здесь попирались..." - подумал Тенрув, но вслух лишь заметил, что решение об изгнании из Авигрона всех правоверных принимал лично Страж - истинный хозяин этой земли, а они, его верные слуги, не могут оспаривать решение своего бога.</p>

<p>

Добиваться аудиенции у Мирана и предъявлять претензии уже ему Лейн благоразумно не рискнул. Агентура уже доносила о крутом характере новоявленного бога. Что ему стоны каких-то заграничных правозащитников, когда он так запросто расправляется с теми самыми правоверными, которых эти правозащитники и тронуть не рискуют? Признав решение Мирана воздействием непреодолимой силы, над которой правительство Авигрона не властно, Лейн выразил надежду, что теперь ничто не помещает Авигрону влиться, наконец, в ряды демократических государств, чему может поспособствовать подписание им ряда уже действующих международных договоров, как сугубо экономического характера, так и гуманитарного, направленного на защиту прав человека, что было невозможно под властью правоверных. Тенрув пообещал внимательно рассмотреть столь лестные предложения, и стороны расстались, вполне довольные друг другом.</p>

<p>

Лютецией дело не ограничилось, и в течение следующего месяца в Авигроне открылось еще несколько иностранных посольств. Миран появлению на его земле иноверцев рад не был, но высказывать претензии не стал, надо же как-то общаться с соседями, если не хочешь блокады с их стороны, тем более что на возведение в Авигроне собственных храмов они и не претендовали.</p>

Глава 9.

Возрождение старых традиций.

<p>

Когда исход правоверных из Авигрона закончился, город какое-то время казался необычайно тихим и почти обезлюдевшим. Но на освободившееся место постепенно потянулись новые переселенцы, ожила торговля, кое-как отладилась работа городских служб, связи с зарубежными государствами стали еще интенсивнее прежних, и Миран успокоился - запустение Авигрону, похоже, больше не угрожало. Свои оборонительные функции Страж осуществлял настолько успешно, что правоверным соседям оставалось теперь только злобно щериться - напасть они бы больше не рискнули бы ни за что. Но почивать на лаврах ему было скучно. Здешняя цивилизация еще не доросла до объединения всей планеты в единую информационную сеть, и потому тот легкий способ заработка, что освоили его новые адепты в Шеви, для авигронцев был пока невозможен. Нет, он, конечно, вбросил такую мысль и даже заинтересовал ей часть молодежи, но без поддержки передовых стран этого мира за столь масштабный проект не стоило и браться, а там пока жались, высказывали всяческие сомнения и не спешили вкладывать деньги даже в нужные для этого исследования. Ну и как тогда прикажете поднимать экономику Авигрона, чем инициативных людей сюда привлекать? Ниша обнаружилась неожиданно и по сути случайно.</p>