– А если я уже хочу в туалет?

– Мещерякова, не наглей! Ещё только начало рабочего дня! До обеда ты вполне можешь потерпеть!

Меня так и подмывало сказать Макарову, что если он приходит на работу с полуторачасовым опозданием, несмотря на то, что живёт рядом со зданием Корпорации, то это не значит, что я тоже двадцать минут назад вышла из дома и потому вполне могу потерпеть с посещением туалета до начала обеденного перерыва, но сдержалась, чтобы не портить отношения с начальством.

Я вернулась к себе в кабинет, села за рабочий стол и уставилась в компьютер, надеясь прогнать мысли о желании сходить в туалет.

Другие же сотрудники нашего отдела постарались под любыми предлогами уехать из здания Корпорации. Кто-то поехал в Министерство, кто-то – в иные организации, и лишь меня, как особо ценного работника, который всегда должен быть под рукой у руководства, Макаров никуда не хотел отпускать.

Около половины первого я вышла из кабинета и пошла в канцелярию, где узнала, что всех женщин Корпорации их начальники уже отпустили домой, потому что туалеты до сих пор не починили. Воодушевлённая этой новостью, я побежала к Макарову, полагая, что он поступит точно так же, как и остальные начальники.

Я подошла к кабинету Анатолия Юрьевича и постучалась в дверь, но не услышала ответа. Тогда я снова постучала и подёргала ручку двери, но войти всё равно не смогла, потому что дверь была заперта на ключ.

Этого ещё не хватало! Неужели Макаров куда-то смылся, оставив нас одних в такой неприятной ситуации?

Я побежала обратно в свой кабинет и позвонила начальнику по местному телефону. По счастью, он взял трубку, но судя по шуму в трубке, мне предстояло говорить по громкой связи.

– Анатолий Юрьевич, это Мещерякова. Мне очень нужно в туалет, – превозмогая неловкость, произнесла я.

– Что, невтерпёж? – переспросил Макаров, и по постороннему смеху в кабинете я догадалась, что начальник был там не один.

Да, любит наше начальство ставить своих подчинённых в неудобные ситуации!

– Да, невтерпёж! К тому же полчаса назад всех сотрудниц Корпорации отпустили домой в связи с поломкой туалета.

– Значит, у этих сотрудниц нет срочной работы. А у тебя она есть! Поэтому можешь выйти на десять минут по своим личным нуждам, а когда вернёшься, зайди ко мне и доложи о своём возвращении.

Вот так! Никакого понимания со стороны руководства! Это хорошо ещё, что у меня не наступили критические дни, и не нужно каждый час менять прокладки!

Вздохнув, я переобулась и вышла из кабинета. Сбегав к метро, я сходила в платный туалет и вернулась обратно. А во время обеда я не стала пить чай, чтобы не накапливать в организме лишнюю жидкость. И только к четырём часам дня все туалеты в здании Корпорации снова стали нормально функционировать. Правда, к этому времени на рабочих местах почти никого не осталось, так что оценить эту радостную новость мало кто смог. И лишь я, заходя в пустую кабинку, с грустным удовлетворением поздравила себя с тем, что выдержала очередное испытание и не оконфузилась. А начальник всё-таки гад, что не позволил мне уйти домой или хотя бы отвезти какой-нибудь документ в Министерство, где туалеты всегда работают без перебоев.

– Катя, скажи, а ты когда-нибудь отлёживала копчик? – неожиданно спросила меня Юлька.

– Прости, не поняла вопроса, – переспросила я, подумав, что ослышалась.

– Я спрашиваю, ты когда-нибудь отлёживала копчик? – задала прежний вопрос Юлька.

– А такое вообще возможно? – удивлённо проговорила я.

– Я раньше тоже думала, что нет. Но в прошлые выходные у меня это получилось, – сказала Юлька и после паузы добавила. – Я была дома одна и потому всё время лежала на диване и смотрела телевизор. Но к вечеру воскресенья я почувствовала, как у меня болит копчик. Поэтому пришлось встать и немного походить. И тогда я поняла, что нельзя так долго лежать.

– Ну, мне это не грозит, – махнув рукой, произнесла я. – Провести в постели целый день я могу только в том случае, если тяжело больна. Да и то, едва мне становится немного лучше, приходится вставать и делать домашние дела.

– Везёт тебе, – проговорила Юлька с иронией.

– Это уж точно, – согласно закивала я, вспомнив о том, как много мне приходится делать дома, и спокойно посидеть на одном месте я могу только здесь, на работе.

Созывает нас начальник на совещание. Вооружившись блокнотами и шариковыми ручками, мы дружно зашли в кабинет к Макарову и заняли места вокруг его стола.

– Сегодня на повестке дня у нас следующий вопрос, – объявляет Анатолий Юрьевич, и я с ужасом думаю о том, какую неприятную новость он собирается нам преподнести. – Отдел кадров требует, чтобы до конца недели наш отдел представил им график отпусков на следующий год.

Тревожное ожидание, в котором находился каждый из нас, заходя в кабинет руководства, закончилось, и теперь все, дружно придя в себя после хорошей новости, начали высказываться.

– Я три года подряд зимой отдыхала, так что теперь мне полагается отпуск летом, – заявила Юлька Решетникова.

– А мы с женой в этом году в Хорватию собрались ехать. Мне нужен июль, – сказал Антон.

Все остальные также начали высказывать свои соображения по поводу отпуска, и я ловила себя на мысли о том, что мне будет очень тяжело выбивать себе летний месяц для отпуска, хотя мои причины были более вескими и носили объективный характер. Макаров тоже понял, что таким образом собрать информацию у сотрудников ему не удастся, поэтому сказал.

– Мы решим следующим образом. Сейчас каждый выскажет своё пожелание по поводу отпуска, а затем я буду решать, кому и когда его предоставить, исходя из расчёта, чтобы в отпуске одновременно находилось не более одного человека. И первым я попрошу сказать своё мнение Михаила.

Затаив дыхание, все стали ждать ответа Миронова.

– Я хотел бы снова взять сентябрь, если, конечно, никто не против.

Все радостно закивали. Хоть сентябрь и считается временем бархатного сезона, всё же народ у нас предпочитает ездить на юг в летние месяцы. Поэтому все, безусловно, обрадовались, когда узнали, что одним кандидатом на отпуск летом стало меньше.

– Теперь я хочу выслушать Лену Буроватых, – сказал Макаров, и все повернулись в её сторону.

– Я хочу попросить декабрь, – произнесла Лена, и шумный вздох облегчения снова вырвался из наших уст.

Собственно, декабрь тоже считается очень хорошим месяцем из-за праздников. Сначала ты целый месяц гуляешь, находясь в законном отпуске, а затем ещё две недели за счёт праздников. И никто тебя в это время не трогает и к сверхурочной работе в период аврала, связанного с окончанием года, не привлекает. К тому же если ты планируешь во время отпуска поехать в какую-нибудь тропическую страну, то зимний месяц и в самом деле будет выглядеть удачным выбором. Я бы и сама с превеликим удовольствием брала себе декабрь, если бы у меня была такая возможность. Да только семейные обязательства, которыми я по неопытности и по юности связала себя, лишили меня права выбора.

– Теперь пусть скажет Катя Мещерякова, – предоставил мне слово Макаров, и я закрыла глаза, предвкушая бурную реакцию своих коллег на то, что собиралась им сообщить.

– Мне нужен отпуск в июле или в августе, – сдерживая волнение, проговорила я, и тут же гнев возмущения обрушился на мою бедную голову.

– Что она себе позволяет! – громче всех кричала Юлька. – Три года сидела дома и отдыхала, пока мы за неё работали, а теперь собирается отобрать у нас законные отпуска, которые мы зарабатывали в поте лица!

– Да, Катя, нужно быть скромнее, – высказал своё слово Миронов. – Ты недавно вышла из декретного отпуска и вполне могла бы в следующем году пойти отдыхать в каком-нибудь другом месяце. Например, в феврале. Ты должна с пониманием относиться к своим коллегам.