– Мой…муж? – произнесла она медленно, – Мой муж умер…

– Как видишь, нет пока, – снова ухмыльнулся он и придвинул к ней ближе рюмку, – Пей, давай! За знакомство!

   Момент, когда недоумение сменяется злостью, трудноуловим и практически непредсказуем. Ты просто вспыхиваешь, как спичка, тронувшая черкаш и, взрываясь нелитературной бранью, бросаясь с кулаками на раздражитель. Вот, и Светлана не сразу поняла, когда ее удивление превратилось в ярость.

– Какой ты мне, нахрен, муж? – она схватила со стола рюмку и бросила ее в мужика, – Убирайся отсюда, пока я ментов не вызвала!

– Ты ошалела что ли, зая? – встрепенулся мужик, уворачиваясь от запущенного в него снаряда, – Водку? На пол?!

   Глаза его сначала округлились от удивления, но так же быстро, как и до этого у Светланы, настроение сменилось, и лицо исказила гримаса злости. Он вскочил со стула, схватил женщину за волосы и начал бить. А когда она оказалась на полу, в ход пошли его ноги.

   Она кричала, просила его прекратить, но чем громче были издаваемые ей звуки, тем сильнее становились удары. И все бы, возможно, кончилась куда хуже, если бы у Севы было побольше сил. Но он свою мужественность потерял где-то на дне стакана. Мышцы его давно ослабли, голова частенько кружилась, и все больше хотелось принять горизонтальное положение, нежели заниматься физическими нагрузками.

   Он быстро устал, присел ненадолго на стул, отдышался. Хлопнул рюмашку и, вроде бы, даже слегка подобрел.

– Вставай! – сказал он почти спокойно, – Выпей!

   Света встала с пола, вытирая с лица слезы, но рядом с мужчиной не села и протянутую рюмку из его рук не взяла.

– Мне надо умыться, – сказала она тихо.

– Валяй, – ответил мужик, не оборачиваясь.

   Сделав несколько шагов по направлению к ванной, она прибавила шаг, проскочила мимо в прихожую и, распахнув входную дверь, выскочила наружу.

– Помогите! – закричала она, едва оказавшись на площадке, – Вызовите полицию!

   Крича и прося о помощи, она спускалась вниз по лестнице, преодолевая пролет за пролетом, звонила и стучала во все двери, но никто не открывал ей. То ли оттого, что Светлана пользовалась дурной славой, то ли от того, что сердца соседей уже давно стали черствыми и нечувствительными к чужому горю, они, словно раки отшельники, прятались глубже в свои ракушки и поплотнее закрывали за собой двери.

   Достигнув первого этажа, женщина присела на ступеньку и заплакала, не зная, куда ей идти и что делать дальше.

– Чего орешь? – раздался сзади старушечий голос, – До белочки допилась?

– Баба Маша! – встрепенулась женщина, – Дайте мне позвонить! Я полицию вызову!

   Света подскочила к двери, из-за которой в узкую щелочку высунула свой любопытный нос соседка, и умоляющие сложила руки на груди.

– Это еще зачем? – спросила Баба Маша, сощурившись.

– Пожалуйста! На меня напали! Я не могу вернуться домой, – надломленным голосом, срываясь на крик, просила Светлана, – Я только позвоню и все… В мою квартиру какой-то мужик залез… У меня дети там!

– А что ж ты, мамаша нерадивая, детей-то одних оставила? С мужиком -то?

– Дай позвонить! – выкрикнула женщина и дернула с силой за ручку двери.

   Но крепкая дверная цепочка не позволила двери открыться, а Баба Маша, испугавшись, захлопнула ее и заперла на все замки.

   Света, рыдая, сползла по стене. В одно мгновение на нее нахлынула вся боль, которую она так тщательно подавляла целых два года. Она обняла себя руками и изо всех сил старалась успокоиться, кусая до крови губы, но слезы лились чудовищным, бесконечным потоком и рыдания сотрясали подъездные стены. Кажется, хмель прошел…

– Сама позвоню! – послышалось из-за двери.

   Женя пришла в себя, открыла глаза и огляделась, долго не могла понять, где она и что тут делает. Все указывало на то, что это больница. Но она была совсем не такая, какой ее привыкла видеть девушка. Не было привычных зеленых стен, белых потолков с выщерблинами и бесконечно мигающими лампами дневного света.

   Если бы не капельница в руке, она бы решила, что находится у кого-то дома. Мягкая удобная кровать, одна на всю палату, уютный торшер около дивана, телевизор на стене, и даже занавески на окнах.

   Она присела на подушках, стараясь не сдвинуть иглу, и посмотрела на свои руки. На одном из пальцев была прищепка, ну, или что-то вроде того, с красной кнопкой. Она нажала на нее чисто из любопытства. Где-то вдалеке послышался сигнал и быстрые шаги по пустому коридору. Дверь скрипнула и на пороге появилась женщина в белом халате.

– Проснулась? – улыбнулась она, входя в помещение, – Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – неуверенно ответила Женя, – А где я?

– Ты в больнице, – ответила женщина, проверяя ее пульс и посматривая на мониторы, – Не помнишь? Тебя Павел Павлович вчера без сознания привез.

– Павел Павлович? – Женя постаралась вспомнить вчерашний день, но события ускользали от нее, – Не помню…

– Это ничего, – сказала женщина, – Это пройдет.

– Хорошо, – неуверенно ответила девушка.

– Ты мне лучше вот что скажи, у тебя документы то есть? А то ты у нас просто Евгенией записана. Ни фамилии, ни адреса…

– Дома, – ответила девушка.

– Может тогда позвонить домой, чтоб привезли?

– Там нет никого, – соврала она.

– Ну, ладно, я тогда Павлу Павловичу позвоню, пусть он съездит, если ты не против, конечно.

– Звоните…, – пожала плечами девушка.

   Женщина вышла из палаты, но очень скоро вернулась, неся в руках историю болезни.

– Ну, вот, он сейчас приедет, – снова улыбнулась она, – А пока, давай я с твоих слов запишу. Фамилия?

– Лисица, – ответила девушка.

– Ух, ты, – женщина заулыбалась еще сильнее, – Прямо в точку!

   А Женя устало закатила глаза, эта шутка ей уже порядком надоела.

– Имя мы знаем, – проговорила женщина, – А отчество?

– Сергеевна…

   Когда медсестра узнала все, что хотела, и ушла из палаты, Женя начала скучать. Найдя пульт от телевизора, она некоторое время перебирала каналы в поисках интересностей, но что-то особо ни на чем не останавливался взгляд. Вообще все мысли были только о Сашке. Где он, с кем, ел ли?

   Лена Игоревна, так звали медсестру, сказала, что с ней не все так плохо, как показалось вначале, и что ее скоро отпустят, но чем именно больна Женя, медсестра не сказала, велела спросить у доктора, который скоро должен был прийти.

   И пока Женя ждала врача, она щелкала кнопкой пульта, перебирая каналы. Это успокаивало мысли, отвлекало, скрашивало ожидание. Каналов было великое множество, уже палец начал уставать, когда открылась дверь, и в палату ввалился огромный букет цветов.

   Сразу за букетом, улыбаясь во весь рот, зашел Павел, и прямо с порога произнес:

– Не знал, какие ты любишь, купил все…

– Спасибо, – ответила Женя, смущенно, – Но я не люблю цветы…

– Нет? – он посмотрел огорченно на девушку, потом на свой букет, – Ну, ладно! Подарим медсестре…

– Где Саша? – спросила Женя, пока Павел усаживался рядом с ее кроватью, на металлический стул.

– С ним все в порядке, – сказал он, ложа свою руку поверх ее руки, – Ты не волнуйся, за ним хорошо смотрят.

   –Вы его в детдом отдали? – испугалась она, отдернув свою руку и спрятав ее под одеяло.

– Нет, – засмеялся он, – Он с хорошей женщиной сейчас…

– С кем? – не унималась она.

– С Алиной, – ответил мужчина, пожимая губы.

– Кто это?

– Это моя жена, – нехотя ответил он, – Она за ним приглядывает, кормит, гуляет… Ему с ней хорошо! Не беспокойся.

– Почему вы не привели его сюда?

– Подумал, что больница – не лучшее место для ребенка…

– Ну, да…, – ответила Женя, погрустнев, – Наверное, вы правы…. Я просто должна знать, что с ним все в порядке.

– Я ним все в порядке, – ответил он, – Хочешь, позвоним ему?

– А можно?