А Кир тяжело вздохнул:

— Демоны тебя возьми с твоей решительностью, Лори! Я боюсь! Боюсь причинить тебе вред!

— Большего вреда, чем уже есть, мне сложно причинить, Кир, — устало произнесла я. — А нам нужны мои воспоминания о прошлом и тогда, возможно, мы сможем что-то изменить в настоящем. Я тоже помню слова видящей, Кир, поэтому не надо щадить меня. Рассказывай.

— Ты задумывалась о том, как генерал Мирадович вообще узнал о тебе? Почему ты ему понадобилась?

— Здесь я не думала об этом, а тогда, возможно, и задавалась вопросом, откуда он узнал обо мне, — задумчиво произнесла я. — Но сейчас я не помню этого.

— Дядя дал мне почитать часть допроса генерала Мирадовича, — я невольно вздрогнула, услышав ненавистное имя. — В плен солдатам Марилии ты попала из-за своего мужа, Лори, из-за лера Кристофа Тубертона, старшего сына графа Тубертона, — медленно произнес Кир. — Тебя сдал марилийцам твой муж, Лори. Он попал в плен после осады форта, которым командовал, и выдал им информацию, что только ты и его младший брат Джейсон знаете, где находится артефакт подчинения. Выдал, чтобы спастись самому, Лори. Потому что потом его отпустили и в настоящее время никому не известно, где он находится.

Какое-то время я потрясенно смотрела на своего академического друга и молчала. Этого не может быть. Просто потому, что не может быть. Кристоф не такой. Он с детства был благородным и чутким.

Я вдруг почувствовала растерянность, а потом злость, раздражение, страх и что опять начинаются судороги, предвестники падучей.

— Кир, позови сестру, — прошептала я испуганно, — начинаются судороги.

— Демоны! Я же знал! Я же говорил! — с укором прошипел он и вскочил.

Вбежавшая сестра Таисия быстро уколола меня и дала заранее подготовленные на всякий случай капли, чтобы приступ прошел, не успев начаться.

В палату заглядывали нахмуренные охранники:

— У вас все хорошо, атер Стефанович? — спросил один из них.

— Да. У пациентки приступ, но все обошлось.

— Позвать Господина Йовича? — встревоженно спросил другой.

— Нет, не нужно. Сестра Ордена Трилистника прекрасно справилась сама, — холодно ответил Кирстан.

— Вас поняли, атер, — спокойно ответил первый охранник, и они исчезли за дверью.

Я засыпала, когда услышала рядом взволнованный голос Кира:

— Лори, я должен был сказать тебе про него. Прости меня. Я же должен помочь тебе собрать… тьфу ты, демоны!… вспомнить твоё прошлое, малышка.

— Да, Кир, я помню, — прошептала я бесцветно, слушая его взволнованный голос, — я все понимаю. Я и не думала, что будет легко, но я не верю, что Кристоф предатель. Только не он.

Империя Тангрия. Незадолго до войны.

Я вспомнила день свадьбы с Кристофом. Но эти воспоминания словно сменяющиеся быстрые картинки проносились у меня перед глазами.

Я смотрю на себя в наше огромное зеркало и не верю, что эта девушка в нем — я. Прекрасная незнакомка была очаровательна и идеальна. Платье цвета шампань безукоризненно сидело на стройной фигурке, золотая вышивка изящной каймой украшала его, вырез был скромен, но слегка приоткрывал грудь. Завитые волосы были уложены в идеальную высокую прическу. На маленькой голове была тонкая ажурная фата, спускающаяся до пола. Уши и шею украшали брильянтовые сережки и колье. Легкий макияж подчеркивал брови вразлет, большие голубые глаза, делал губы красивее, чем они были у меня на самом деле. Никогда я не была такой красивой.

Я с улыбкой оборачиваюсь к маме и лире Натаниэль, которая создала мой образ прекрасной невесты.

— Ты прекрасна, Лорианна, — шепчет восторженно мама.

Она тоже очень красивая в темно-синем атласном платье с великолепными кружевами, с элегантной прической, с неярким макияжем.

— Неотразима, просто неотразима! — всплескивает руками лира Натаниэль, зарданский модельер и стилист, и обходит меня вокруг.

— Спасибо! — улыбаюсь я счастливо, а затем обнимаю сначала маму, затем лиру Натаниель.

Мы выходим из комнаты, в которой меня наряжали и спускаемся вниз по широкой лестнице моего дома и мой папа, который ждал меня у подножия, расплакался от переполнявших его чувств.

— Девочка моя, маленькая, настоящая красавица, — он слегка обнял меня, чтобы не помять платье, а я нежно обняла его в ответ. — Я и не заметил, как ты выросла.

Мама стояла рядом и вытирала слезы счастья.

А потом была дорога в горо — крепость Зардан в городской храм. Я словно во сне. Жутко волнуюсь, боюсь оступиться, потому что платье длинное и со шлейфом. Папа подает мне руку, я выхожу из экипажа и осторожно поднимаюсь по ступеням храма. Главного храма Зарданского округа империи Тангрия. Большого и белокаменного, светлого, украшенного у входа белыми цветами. Мама идет за нами следом, а две маленькие нарядные девочки несут мой шлейф.

Я много раз была в этом храме и помню скульптуру Богини Матери за алтарем. Словно живая, она смотрела на всех молящихся ей зарданцев.

По обеим сторонам от меня стоят люди и что-то радостно кричат. Я захожу в храм и музыка начинает торжественно играть. Мы с папой идем вдоль рядов людей по ковровой дорожке. Словно сквозь сон я вижу стоящих у алтаря трех мужчин семейства Тубертон. Вот граф Тубертон, мой будущий свёкр, он спокоен и сдержан, и с теплой улыбкой смотрит на меня. Я ласково улыбаюсь в ответ. Вот мой будущий муж. Кристоф. Какой он необыкновенный. Стоит как будто невозмутимый и спокойный, но его темные глаза горят, пристально смотрят на меня, и я вижу в них восхищение и нежность. И счастье. Он не может сдерживаться и радостно счастливо улыбается мне белозубой улыбкой, я в ответ ласково улыбаюсь ему. Вот Джейсон Тубертон. Но он почему-то не выглядит радостным. Он бледен и вообще выглядит странно несчастным. На миг я задерживаюсь на нем взглядом и Джейсон сжимает желваки, бледнея еще сильнее.

Картинка сменяется. Вот я уже стою с Кристофом перед алтарем, и мы даем брачные клятвы друг другу. Мы муж и жена. Навсегда. Наш союз нерасторжим, как и хотел Кристоф, потому что заключен в храме, а не только у нотариуса на документах. Мы обмениваемся брачными браслетами. Мужу разрешают поцеловать свою жену. Кристоф целует меня в губы и шепчет:

— Ты прекрасна, ангел мой. Люблю тебя, счастье мое.

— И я тебя люблю, — шепчу я в ответ.

Как-то отстраненно замечаю, что Джейсона, стоящего рядом, всего перекосило, он стал еще несчастней. Глаза странно воспаленно блестят, и он прожигает меня своим больным взглядом. Да, взгляд странный, больной, да и вид у него очень нездоровый. Беспокойство охватывает меня, но я понимаю, что сегодня мне не до самочувствия Джейсона. Не маленький, разберется. В конце концов, у него есть жена. И я успокаиваюсь, отстраняюсь от него мысленно. Мы рука об руку идем с Кристофом по храму к выходу. Вокруг слышим поздравления, я счастливо улыбаюсь всем.

И когда мы, наконец, выходим из храма, все звуки обрушиваются на меня и мне кажется, что я оглохла. Кристоф подхватывает меня, словно пушинку, и кружит вокруг себя, радостно смеясь. Мой шлейф опутывает нас, а Кристоф наклоняется и жарко целует меня в губы. Нас осыпают лепестками роз и радостно кричат:

— Будьте счастливы, лер и лера Тубертон!

— Да пребудет с вами наша Пресветлая Многоликая Богиня Мать!

— Много вам детишек!

— Любви! Удачи!

Мой муж со мной на руках быстро спускается со ступеней храма и аккуратно усаживает меня в экипаж, садится рядом, берет за руку и переплетает наши пальцы. Экипаж украшен белыми цветами и лентами. Мы едем в поместье графов Тубертон. Нас ждет еще долгий вечер с банкетом и балом в нашу честь. И я все еще как во сне.