— И это говоришь мне ты, Лорианна? — с болью прошептал Кир. — Ты, которая пожертвовала собой ради всех? Ты говоришь об опасности?

— Кир, — я серьезно смотрела на него, — ты женился и у тебя дети. Ты не можешь всем рисковать из-за меня. Ваш император жесток, он не простит тебя.

— Я что-нибудь придумаю…

Я в раздражении закатила глаза. "Упрямый осел!"

— Кир, моя жизнь не стоит твоих жертв, поверь, — я умоляюще смотрела на него. — Не знаю, что будет со мной, но меня это мало волнует уже. Я уже инвалид на всю жизнь, у меня выжгли магию, я долго не проживу с такими увечьями. Не говоря уже о том, что вообще кто-то предоставит мне возможность жить после того, как я ничего и никому не расскажу об артефакте подчинения. Не знаю, что это за артефакт такой проклятый, но раз я не рассказала о нем тогда, значит должна и сейчас молчать.

Кир с гневом смотрел на меня.

— И я не хочу, чтобы ты спасал меня, Кир. Не хочу, чтобы ты общался со мной. Я стала грязной и падшей женщиной, — мой голос невольно дрогнул, а Кир вздрогнул и на секунду прикрыл глаза, но я заметила мелькнувшее в них бешенство на что-то. Друг сильно побледнел. — Тебе не стоит больше приходить ко мне. Единственная просьба — узнай, что стало с моими родителями и всеми Тубертонами, если это возможно.

— Ты никогда не должна так говорить о себе, — он тяжело посмотрел на меня, его взгляд прямо давил. — К таким как ты грязь не прилипает, Лорианна.

— Прилипает, Кир, — горько прошептала я. — Еще как прилипает. Я не смогу отмыться всю жизнь, как бы не старалась. — Я прикрыла глаза — грязные картины допросов проносились в памяти.

— Ты не должна так говорить! — яростно рыкнул он и вскочил со стула. Заметался по палате, словно раненый зверь. — Я не хочу слушать эти глупости!

Мой друг нервно вышагивал, сжав руки в кулаки.

— Я не хочу тебе рассказывать обо всей грязи и мерзости, что со мной делали в плену, Кир, — с отчаянием произнесла я. — Не хочу и никогда не расскажу. И я прошу тебя… — голос прервался от волнения, — прошу тебя забыть меня, забыть то, что мы были друзьями. Больше не приходи ко мне, это становится опасно, — глухо прошептала в конце.

— Ты просто спятила! — взбесился Кир. — Сейчас, когда ты можешь мне доверять, когда я могу, наконец, помочь тебе, ты заявляешь, что я должен забыть тебя! Ты рехнулась?! — зло прошипел он. — Я не хочу слушать твой бред! Чтобы больше ты никогда не повторяла свои глупые предложения!

Я с недоверием смотрела на него.

— Но, Кир, ты, видимо, не понимаешь, что за люди ваше марилийское командование. Как жесток ваш император. Это звери и садисты. Они просто убьют твоих жену и детей, если ты предашь их.

Кир продолжал зло и раздраженно смотреть на меня. Он остановился у окна и стоял там, подальше от меня.

— Это ты ничего не понимаешь, Лорианна, — хмуро произнес он. — Я не такой дурак, чтобы подставлять семью. Я придумаю, как спасти тебя и не подставиться самому.

— Это невозможно, глупый, — гневно смотрела я на него.

— Посмотрим, — упрямо поджал он губы. — Но сначала нам нужно собрать мозаику твоих демоновых воспоминаний и сложить демонов рисунок! Нужно, чтобы ты вспомнила, куда спрятала артефакт. А для этого нам нужен господин Стонич с его такими простыми и одновременно уникальными приборами для восстановления памяти. Поэтому пока ты будешь находиться здесь, в госпитале, под охраной псов императора, а я буду искать способ спасти тебя.

— Ты не должен рисковать, Кир, — настаивала я, а он так свирепо уставился на меня, что красивые синие глаза сузились и потемнели от ярости.

— Ты очень умная девушка, Лори, но иногда ты такая дура! — процедил он.

Я обескураженно смотрела на него.

— Если бы я был на твоем месте, чтобы ты сделала? Ты бы меня оставила?

Я не смогла соврать ему, и он прочитал ответ в моем взгляде.

— Поэтому просто перестань спорить, потому что это бессмысленно, и выполняй все рекомендации ученого. Они помогут тебе.

И вдруг я догадалась, я поняла, как появился господин Стонич в госпитале.

— Это ты нашел его?

Кир немного расслабился и криво хмыкнул:

— Конечно, я. Кто еще?

— И ты подал идею господину Йовичу?

Кир согласно кивнул:

— Я заметил, что методы лечения главного целителя, несмотря на все его ранние заслуги, топорны и неуклюжи, и не приносят тебе пользы. Потому что он ограничен и не может лечить без магии и не мага. Тем более, он испытывал к тебе предубеждение. Мне это не нравилось. Я стал искать выход и вышел на ученого Стонича, который специализировался во вопросу амнезии. Ну, а дальше дело двух-трех намеков дяде и господину Йовичу. Они прониклись и…он здесь.

— Святые небеса! Спасибо тебе, Кир, за все, — прошептала я благодарно. — А я все время подозревала тебя в хитрости.

— Ну, что ты, малышка, — подошел он ко мне. — Кто, если не я? Спаситель зеленых лучей?

Я невольно рассмеялась, горько, с болью, но рассмеялась, а Кир наклонился и поцеловал меня в лоб.

— Ничего не бойся, малышка. Я с тобой. И больше никому не дам тебя обидеть. Только через мой труп.

— Этого я и боюсь больше всего, Кир, — обреченно прошептала я, но он ответил мне ободряющим взглядом.

Настоящее время. Спустя несколько дней.

Господин Стонич вернулся из Научной академии, находящейся на Севере Марилии, в сильном воодушевлении. Он улучшил аппарат и теперь надеялся, что я постепенно буду вспоминать свою жизнь без резких скачков памяти из одного времени в другое.

— Ну, каковы эти гиппокамповые герминаторы! — довольно бормотал он. — Хитрые приборы…ох, хитрые…нужно было заменить в микросхеме одну маленькую детальку на другую побольше. Знаете, как называется? Хотя зачем вам забивать голову ненужной информацией, да? Нам бы нужную достать.

Так, бормоча под нос, он крепил к моей голове доработанную "шапочку", как я ее называла, но она почему-то "не села" нормально на мою голову, что-то было не так. Расстроенный ученый с тяжелым вздохом снял ее с меня, собрался и ушел, сказав, что его снова не будет пару дней.

Затем пришёл, как всегда, недовольный господин Йович, поверхностно осмотрев меня, сделал себе какие-то отметки в записной книжке, бормоча под нос:

— Однако… совсем неплохо…

Затем он просмотрел отчёт сестры Таисии о моем здоровье и ушел, посетовав, что не застал ученого.

Я лежала в палате и тупо смотрела в потолок, размышляя о том, когда меня снимут с распорок, с которыми я живу уже несколько месяцев, когда в палату зашел Кир. Сестра Таисия, как всегда, оставила нас.

С того дня наедине я называла его по имени.

Кир установил полог тишины.

— Как ты чувствуешь себя, Лорианна? — внимательно посмотрел он на меня.

— Сносно, Кир. Для человека, которому сломали все, что можно, очень хорошо, — мрачно пошутила я.

— Мне не нравится, когда ты так говоришь, — упрекнул друг. — Больше так не шути. А где господин Стонич? У меня информация, что он вернулся, — он недоуменно осмотрел палату.

— Вернулся, понял, что нужно еще доработать аппарат и уехал обратно.

— Ясно. Жаль. Очень хотел с ним пообщаться. Я должен тебе кое-что рассказать, — нахмурился Кир. — Это важно и очень неприятно. Поэтому предварительно выпей что-нибудь успокоительное.

— Сейчас я не пью успокоительное — господин Стонич запретил мне.

— Но я не выдержу ещё один твой приступ, Лори, — расстроенно произнес друг.

— Успокоительные лекарства отрицательно влияют на работу мозга, Кир, и мешают мне вспоминать прошлое. Совсем недавно я вынуждена было снова принять его… больше не хочу.

Я поняла, что он узнал что-то довольно неприятное для меня о моих родителях или Тубертонах и поэтому так переживает.

— Это важно? То, что ты узнал?

— Да, — мрачно ответил он. — Это может тебя натолкнуть на определённые воспоминания.

— Тогда рассказывай, Кир, — решительно произнесла я. — Пора заканчивать с этой мозаикой.