И так казалось, будто что-то невидимое давит на плечи – это Темная зона касалась его, пока играючи…
Во второй машине мотор шумно провернулся. Обрадованный Сирин подсоединил бутыль с бензином, подкачал ручным насосом – и автомобиль завелся, но мотор стал давать сбои и заглох. Сирин сплюнул:
– Нет времени возиться. То ли раньше были карбюраторные.
Подкатил тележку со своим хозяйством к третьей машине, «Форду». Подсоединил всё, и машина внезапно завелась, мотор загудел мощно и ровно. Сирин даже ругаться перестал от неожиданности и быстро разъединил провода.
– Упокой, Господи, душу раба твоего, Генри Форда! – с чувством произнес он, вытирая со лба пот.
Варламов вздохнул: было что-то неестественное в легкости, с какой завелась машина, простоявшая в ангаре Бог весть сколько лет. Наверное, сказывалось зловещее колдовство Зоны.
Канитель на этом не кончилась. Сирин заливал бензин, масло, охлаждающую жидкость, а Варламов подкачивал шины. Наконец Сирин сел за руль, и «Форд» с рычанием прополз несколько метров.
– Ничего, доедем, – ухмыльнулся Сирин, вылез и стал закреплять под капотом новый аккумулятор вместо выброшенного.
Наконец все было готово. Сирин постоял, глядя на покинутый самолет. Глаза немолодого лысоватого мужчины были печальны, словно расставался с любимой женщиной.
– Ладно, поехали, – буркнул он. – Садись за руль, Евгений.
Варламов устроился на сиденье и стал искать рукоять переключения передач. Севший рядом Сирин издал смешок:
– Тут ездили на автомате. Переводишь селектор в положение «D», и остаются тебе две педали – газ и тормоз. Да баранку не забывай крутить.
Руль слушался необычно легко – пару раз Варламов повернул слишком круто, но потом привык. Скоро стена кукурузы скрыла аэропорт с самолетом. Двигатель работал неровно: то ли бензин был неподходящий, то ли барахлили свечи. Не гасла надпись «check engine», однако автомобиль ехал. Варламов не разгонялся, хотя и хотелось скорее миновать кукурузный лес. Солнце прошло зенит, и должно было палить нещадно, но дорога тонула в густой тени.
Варламов поежился:
– Надо же, сели в Лимбе.
– Ну и ладно, – зевнул Сирин. – Зато в аэропорту никого, и машина в приличном состоянии.
Темные зоны – главная загадка минувшей войны. Даже ученые из университета Карельской автономии не понимали природы происшедших в них изменений. Ходили слухи, что не только животные, но и некоторые люди выжили там, только это были уже не люди… Так что стало приятно, когда дорога вырвалась на залитый солнцем перекресток. Шоссе налево уходило в сумрак Зоны, где угадывались городские постройки.
– Мы сели в аэропорту Гринфилд, – Сирин глядел на поблекший указатель. – Жалко, карты нет. Тут вроде есть навигатор, но не работает. Ладно, нам по любому направо.
Дорога была непривычно широкой: две полосы в одну сторону и две в другую, пространство между ними заросло буйной травой. Варламов ехал медленно, жалея мотор, и указатель спидометра колебался у отметки «40» – не сразу вспомнил, что это не километры, а мили. Он попытался представить время, когда по всем четырем полосам неслись автомобили, но не смог. Казалось, шоссе всегда было пустынным, и всегда на него гневно смотрел ослепительный глаз солнца.
Местность потихоньку менялась: поля сделались ухоженными, а потом проехали домик, перед которым на странной карусели сохло белье.
– Смотри! – оживился Сирин.
– Остановимся? – Варламову стало не по себе.
– Не стоит, – расслабился Сирин. – Доедем до какого-нибудь городка. Может, у них пиво есть. И сигаретами запастись надо. Авось долларов хватит. – Он похлопал по карману.
– Если такие еще ходят, – хмыкнул Варламов, несколько успокоенный беззаботностью Сирина.
Снова перекресток, дорог было заметно больше, чем на родине. Варламов повернул наугад, направо. Покрытие стало лучше, и вскоре показалось первое транспортное средство. Варламов прибавил скорость, нагнал ярко-желтый автомобиль и стал его обходить. Выглядел автомобильчик забавно: вдвое короче «Форда», обтекаемой формы, и сильно смахивал на жука. За рулем сидел мужчина в костюме, на «Форд» поглядел удивленно.
– Ясненько, – бодро сказал Сирин, когда жук остался позади. – Похоже, электромобиль, выхлопной трубы я не заметил. Сбылись мечты экологов.
Наконец показался город. Въезд перегораживали ворота, но открытые и без охраны. Зато имелся дорожный указатель с надписью «Anotherdale». «Другой дол», – автоматически перевел Варламов. Населения числилось 19 248 человек, вдоль улицы стояли незнакомые деревья с густыми кронами, а в глубине ухоженные домики. Кое-где на подъездных дорожках виднелись автомобили, похожие на давешнего жука. Различались только цветом: красные, синие, белые. Благоустроенное место…
Сирин схватил его за руку:
– Тормози, черт! Перекресток.
Варламов резко затормозил и глянул по сторонам, но других машин не было видно.
– Здесь у них светофоры. Ну вот, зеленый. Трогай, но езжай помедленнее.
Варламов пожал плечами: в Кандале было мало машин из-за проблем с бензином, так что обходились без светофоров.
Улица оставалась пустынной, попалось всего несколько прохожих, их «Форд» провожали взглядами. Сирин первым заметил вывеску «BAR & RESTAURANT».
– Стоп машина! Попробуем здешнего кофейку. А может, и пивка хлебнем. Не забыл, как по-английски пиво, Евгений?
Варламов хмыкнул и подрулил к пустому тротуару. Помедлив, открыл дверцу и вышел. Подул ветерок, подняв над улицей немного пыли. Варламов с вздохом вошел – следом, сопя, двигался Сирин.
Внутри оказалось чисто, вдоль окон стояли столики и стулья из красноватого дерева. Надпись гласила, что можно самим выбирать столик, и приятели сели поближе к двери.
Откуда-то выпорхнула девушка в голубом платье, белом переднике и с черными как смоль волосами. На миловидном личике выделялись фиолетовые губы. Сирин прямо впился в нее глазами. Официантка глянула на мятый тренировочный костюм Варламова и прощебетала:
– Что будете, парни? – Разумеется, по-английски.
Возникло странное чувство, вот и пригодился язык. Как герои делали заказ в одном фильме?..
– Два пива, по гамбургеру и чашке кофе, пожалуйста.
Официантка глянула на него с любопытством:
– Занятный выговор. Вы с юга, ребята? А пиво какое?
Названий здешнего пива Варламов, естественно, не знал.
– Светлое, – вывернулся он.
Официантка исчезла и вернулась на удивление скоро. На подносе имелись две запотевшие бутылки с янтарной жидкостью, два внушительных бутерброда, бокалы и две чашки кофе. Сирин глядел, как она это расставляет, а официантка кокетливо стрельнула в его сторону глазками.
Едва она отошла, Сирин попробовал кофе – и с отвращением отставил.
– Такая же ячменная бурда, как у нас, – пожаловался он тихо. – Стоило лететь за шесть тысяч километров.
Зато от пива не оторвался, пока не вытянул все до капли. Грустно поглядел на пустую бутылку, и Варламов пододвинул свою.
– Пей, я все равно за рулем.
Он жевал непривычно огромный бутерброд, запивал теплым невкусным кофе, и в голове теснились мысли:
«А что дальше? Куда направимся? Что тут вообще делать будем?».
Чуждым показался этот опрятный ресторанчик, да и весь городок за его стенами. Другой дол… И в самом деле, все другое. Хорошо бы обратно в свою комнату в Кандале. Но тут Сирин тронул за плечо:
– Спроси, есть у них настоящий кофе? Я сам стесняюсь. Произношение у меня швах, да и словарный запас кот наплакал.
Варламов механически перевел вопрос появившейся официантке. Та заулыбалась:
– Да вы миллионеры, ребята. И машина у вас, – она глянула в окно, – давно такой не видала. Это будет стоить пятьсот монет.
У Сирина открылся рот. Он обвел рукой столик и на плохом английском спросил:
– А за это сколько?
Официантка поджала губы и оглянулась.
– Триста, – сказала она заметно холоднее.
Вздохнув, Сирин вытащил из кармана пачку купюр. Варламов с любопытством глянул: зеленоватые, с портретами бородатых господ – наверное, первых президентов. Сирин отсчитал требуемое количество и передал официантке. У той даже глаза расширились:
