Особенно тогда, когда вразрез твоей догме будет выступать иное, питаемое массой, учение.

Твоя эмоция, пока она сильна, пока ты зависел от неё, так или иначе говорила о том, что ты ещё не готов к полному отождествлению с континуумом вечности. И твоя цель, имея силу воли – сделать все возможное, чтобы высшие начала смогли, пробуждаясь, оказать неопровержимое содействие твоему развитию. Развитие должно быть в гармонии с материальным. Ибо ты не сможешь понять высоту необъятной мудрости, если не будешь соответствовать интеллектуально её необъятности. Это значит, что ты должен идти в ногу со временем. Ибо всё во времени от времени. И ежели ты возбраняешь текучесть пространства своим безразличием к её естеству, ежели ты не видишь в своих навыках подобие совершенства Вселенной, то ты никогда не поймёшь, как могла выглядеть истина воочию. Ты должен побороть все порочные качества, но не подавить их, а зарубить на корню искоренением причины возникновения. Ты должен изжить их настолько, осознав, насколько они ничтожны, в сравнении тем, что могло тебя ждать, насколько готов был совершить нечто неблагоразумное во имя своей возлюбленной. Начни с шитья иголкой, монотонной творческой работы, требующей дисциплины от твоего неукрощенного Я. Ты будешь испытывать невыносимые тяжбы внутреннего недуга в лице мыслей и образов, обрушивающихся на твоё сознание негативной эмоцией. Но ты должен устоять. Выстоять. Это противостояние, точнее сила настроя твоего решительного намерения в тот миг, будет влиять на дальнейшее, содействующее к обретению нерушимого на века. Все мысли должны быть изжиты. Все проступки совершенные под эгидой эмоции должны быть преданы осознанному забвению. Вы должны просить прощения за всё некогда совершённое до тех пор, пока не поймёте, что это бессмысленно. Но не умом. А прежде внутренним осязанием, вследствие перемен. До тех пор вздымайте свой голос стремления к небосклону, созерцая ответом безмолвие.

Этому будет содействовать музыка из плейлиста Another World, доступного для прослушивания по ссылке вначале книги.

Это осознанный, осмысленный вплоть до мелочей опус, призывающий каждого живущего прибегнуть к творчеству, отринув вон суету житейского раздора. Остановить мыленный хаос, внутренние прения, мешающие не испытывать чувство сомнения каждый раз, когда выбор касается вашей судьбы. Помните, что вся жизнь, в том числе все решения – это всё прихоть одного образа. И вы не должны априори градировать что-то в этом отрезке на плюс или минус. Пока вы не утвердитесь чувством настолько, чтобы это стало неотъемлемым пространства – в буквальном смысле до тех пор, пока вы зависимы от своего эго и эмоций априори низкого плана, но сокрушительного воздействия, – вы будете лукавить самому себе. Вы будете совершать делания под эгидой веры лишь тогда, когда вам будет это выгодно. А не тогда, когда на улице будет идти проливной дождь, а у Вас был зонт. Это должно быть искренне настолько, насколько непреложна радость младенца к чему-то незначительному. Всё не видимое как правило безответно. Но только до одних пор. Кричите слова благодарности вышестоящему за всё, пока не почувствуете, что в этом более нет смысла.

Вы должны остановить мысль, мозг, чтобы узреть истину воочию. В иных случаях вы будете наблюдать её прообраз.

Утвердиться вследствие веры в каждое обстоятельство, что оно неспроста. Но при этом нужно идти навстречу обстоятельству, в котором что-то могло быть неспроста, а не пребывать в миге стабильности, в котором кроме как отточенного до совершенства монотонного навыка иного не сыскать…

Перевод смысла к Римлянам 12:1-2: И так умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего…

Это значило, что вы должны мысленно возвышать чувство, посылая сигнал благодарности, особенно тогда, когда не хотелось даже есть. Сохранять чувство любви. Намеренно. Как к своему ребёнку бессонными ночами. Только к обстоятельству. Когда вы изнурены, когда вы шли, испытывая жажду – вы особенно должны кричать слова любви. Ибо в этот момент вас “проверяют”, и как раз на то, насколько вы искушаемы, зависимы от низшего-человеческого, и достойны ли вы вообще вкусить любовь блаженства от истины. Но не истинную. Но от неё. Это ВСЁ прежде касается лишь того, кто идёт к чувству свободы от Вечного. К истине. Или к Богу. У каждого, в зависимости от воззрения и текущей готовности узреть желаемое будет своё видение на этот счёт. И ежели вы человек ума, и вам категоричны аллегории Высшего смысла, то прошу не берите в голову. Читайте в удовольствие, дрейфуйте в слоге, не воспринимая всерьез то безумие, о котором мне пришлось рассказать, вследствие меньшей благодарности за ту внутреннюю непреложность, осязаемую мной отныне ежесекундно в каждом миге пространства.

Вы должны идти к чувству, формирующему обстоятельство непрестанно, ежесекундно думая о том высоком, непостижимом думе людского явлении, не пытаясь понять логически априори не склонное к восприятию посредством ума, а почувствовать, как это ответной реакцией отображается в вас самих. Ибо это жертва святая – во имя обретения чувства святого. Эта вера в чувство, которое тебя не бросит и не позволит остаться одному среди наготы пестрых одеяний и бессмысленных прений успехе, скреплённом богатством внешним, но не внутренним. Это чувство тебя не бросит никогда. И не дозволит остаться обиженным. Оно всегда будет знать, что сказать. Ибо прежде знало кому говорило. Это чувство веры аккурат дитя к своей матери на ранних этапах взросления. Только в данном случае мать ваш миг, и где бы вы не находились, вы должны вспомнить прежде родителя этого раздора, но не в лице человека, а сущности, эссенции, чувства, сформировавшего данное обстоятельство лишь одной целью – вашего пробуждения.

Воскрешения давно забытого, утраченного при взрослении, вследствие неведения о его не оспоримом превосходстве среди остального.

Ибо каждый притворный, но прежде самому себе, утонет в своём же сомнении, столкнувшись с тем воочию. “Любой пропагандирующий свет или его прообраз впоследствии будет повержен собственной догмой ещё до того, как истина утвердит не обратное… Вы можете твердить правду (от истины), но не верить в нее настолько, чтобы она являлась неоспоримым следствием – аксиомой среди остального. Вы можете сказать, что Бог существует тогда, когда восторжествует справедливость, но поникнуть, ежели вас коснётся печаль.” Ты мог сколько угодно говорить о том вечном, поджидающем каждого за горизонтом возможно не вымышленного бытия, но какой в этом толк, ежели твоё же убеждение при первой возможности и порвёт в клочья, одним лишь сомнением, источаемым прежде с твоей стороны?

Вы не стерпите крах ценностей, потому как прежде любите эмоцию БОГА. А не самого БОГА.

Ибо не сыскать правды в уме, и его приворотных истинах, покуда тот не укрощен, и ты его не господин. Это я говорю тебе, о дух первичный, невесомый, застыло преданный забвению под гнетом несовершенства рутины обыденного. Это я говорю тебе, его обладателю. Не принуждая, не наставляя, а лишь предупреждая, что твоё родное, сокровенное будет спать до тех пор, пока твой идеал думы не предстанет к искусству. Ибо лишь искусство сплотит воедино живущих в неведении, но лишь потому, что оно невозможно без воли божественной проницаемости. И ежели ты устремишься к нему, осознанием, что именно так, ты сможешь познать воочию неведанное уму, то пройдя все испытания, ты останешься с большим, чем некогда все вместе взятые из круга ближнего, тобою обозреваемого воочию в момент, когда ты пребывал в нищете. Пока ты не начнёшь созидать, видя жест божественной проницаемости в хаосе, а не упорядоченности, пока ты лично не убедишься, как он проявлялся, от чего зависел, ты будешь пребывать в эссенции неведения. Ибо царство Вечного внутри тебя самого. И ты обязан его пробудить.