– Не знаю, – вздохнула я. – Наверное, нет.
Как назло, в это время я ни с кем не переписывалась, хотя порой могу до двенадцати ночи зависать в соцсетях. А вчера уже спала в половине одиннадцатого.
Я почувствовала, как меня начинает трясти. Я – главная подозреваемая в убийстве. В убийстве
– Я не убивала, – повторила я и услышала свой голос, как сквозь слой ваты. – Никого и никогда.
– Ваши отпечатки найдены на двери комнаты Григория, – продолжил полицейский. – Как вы попали в квартиру, не взломав дверь? Он вам открыл?
– Подождите… – я перевела дух и задала самый глупый вопрос, какой могла задать. – Вы уверены, что это мои отпечатки?
– Ну конечно, Алина, – полицейский посмотрел на меня, как на дурочку. – Мы все проверили.
Да как такое возможно? Отпечатки пальцев… и мои волосы… как такое возможно? Я не ходила к Колобку! Я даже не в курсе, где он живет!
– В каких отношениях вы были с Григорием?
– Да в никаких! – выдохнула я. – Мы почти не общались.
– Однако в последние дни он вас дразнил, – заметил полицейский. – Вы даже угрожали ему.
В памяти что-то шевельнулось. Они что, вот так мою невинную фразу «тебе жить надоело» перевернули?
– По заверениям его друзей, вы не очень-то ладили. А мы, проверив его телефон и ноутбук, сошлись во мнении, что Григорий был одержим вами. Точнее говоря, неприязнью к вам.
– Но я не убивала его, – повторила я. Мне казалось, скажи я это миллион раз, и меня перестанут подозревать.
– Прошу вас, Алексей Иванович, – мама вышла из тени. – Могу поручиться, что моя дочь никогда бы не совершила такого преступления. Кому, как не мне, знать это?
Голос ее едва заметно дрожал, в нем слышались слезы, но мама держалась молодцом. Я даже представить не могла, каково это – оказаться на ее месте, на месте женщины, чья дочь подозревается в двух убийствах.
– Пока что все факты указывают на противоположную ситуацию, – гнул свою линию полицейский по имени Алексей Иванович.
Что-то пиликнуло. Алексей Иванович взглянул на часы, извинился, как будто присутствовал на какой-то деловой встрече, и вышел. Мы с мамой остались одни, а я подумала, не уловка ли это.
– Мам, я не убивала, – повторила я снова. – Я… вы не так меня воспитали.
– Конечно, Алиночка, я знаю.
Знает… интересно, как долго она будет уверена в этом? А что, если…
Но не успела я додумать мысль, как «что если» воплотилось в реальность. Алексей Иванович вернулся в комнату допросов, а с ним – двое охранников. Дверь за ними захлопнулась, как крышка гроба.
На этот раз Алексей Иванович не стал садиться напротив – он встал рядом с моим стулом и навис надо мной, словно грозовая туча.
– Алина, так это вы убили Григория Королева – да или нет? – его голос потрескивал от напряжения.
Усилием воли я подняла голову. Беличьи глаза вцепились мне прямо в душу. Я нервно забарабанила пальцами по столешнице.
– Нет, – сказала я как можно тверже. Вот, смотрите мне в глаза, смотрите – я не виновата!
– Тогда объясните мне, – Алексей Иванович низко склонился надо мной. – Объясните, почему под вашей кроватью лежал окровавленный нож.
12 сентября. Ночь
Я не делала этого.
Я не помню…
Меня подставили?
Перерыв мою комнату сверху донизу, полицейские обнаружили под кроватью, в щели между стеной и полом, нож наподобие того, каким орудуют профессиональные повара. На его широком лезвии засохла кровь. Кровь Колобка. И простите – это совсем не смешно.
Еще они нашли частицы ДНК на моей куртке – чешуйки кожи тоже принадлежали Колобку. А в истории браузера моего ноутбука они откопали адрес Колобка, будто бы я искала, как до него быстрее добраться. В одиннадцать тринадцать ночи, когда я уже спала!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
