Томас кивнул и уточнил:

– У вас есть какие-нибудь визы, кроме непальской?

Макс ответил, что индийская, китайская и американская.

– Отлично, – кивнул Томас и поспешил заняться организационными делами, а Джонсон снова проводил Макса в кабинет и показал на карте маршрут, по которому они летели в сорок девятом с Робертом, и место, где он похоронил друга.

– Я спустил его в расщелину в карстовом леднике. И завалил грудой камней. Большая часть Куньлуня не исследована, там есть места, где ни разу не ступала нога человека. Мы как раз потерпели аварию на одном из безымянных пиков. Поэтому есть шанс, что труп до сих пор никто не обнаружил, – завершил рассказ Джонсон.

«Мне бы твою уверенность», – вздохнул Макс.

В детстве Генри Джонсон был тощим мальчишкой, невысоким для своих лет, но задиристым до такой степени, что ему пришлось трижды менять школу из-за драк, хотя учился он всегда хорошо. Мать, которая растила его одна, понятия не имела, что ей делать с отпрыском. Больше всего она боялась, что он пойдёт по наклонной дорожке и в итоге окажется за решёткой. Возможно, всё так бы и вышло, если бы не одна встреча, давшая новые ориентиры Генри Джонсону.

Он познакомился с Робертом Уилсоном, который был старше на три года и учился в Корпусе авиации Армии США. Роберт приехал в отпуск на несколько дней к матери, жившей по соседству с Джонсонами. Это был высокий, широкоплечий парень с копной чёрных как смоль волос, волевым подбородком и решимостью в ярко-синих глазах. У него был заливистый смех и открытая белоснежная улыбка. Ему одинаково шла и лётная куртка, и повседневная одежда. Он молниеносно стал звездой района, в котором жил Генри: девчонки сходили по нему с ума, а ребята завидовали. Хотя прежде, в школьные времена, вся округа страдала от выходок Роберта. Его знали как сорвиголову, и жена молочника часто грозилась сдать его полиции за, как она выражалась, «творимые им безобразия». Но всё переменилось в одночасье, стоило Роберту взяться за голову.

В те времена, когда в Европе бушевала война, лётчики стали героями. На них равнялись, им хотели подражать. Неудивительно, что Роберту, единственному из их района попавшему в Корпус авиации, простили все прошлые прегрешения.

Генри Джонсону тоже хотелось, чтобы за его спиной восхищённо перешёптывались, когда он проходит мимо.

Нет, Генри не был белой вороной, но и звёзд с неба не хватал, потому что не знал точно, чем хотел бы заниматься в жизни, и попусту растрачивал свою энергию. Однако после того, как их пути с Робертом пересеклись, он твёрдо решил стать лётчиком.

На этой волне они с Робертом, собственно, и сошлись. Роберт, обожавший небо, рассказывал о самолётах Генри, который готов был слушать его часами.

– Поступай в специализированную лётную школу, там проходят обучение на боевых самолётах, – советовал Роберт.

Джонсон начал подрабатывать по воскресеньям, чтобы оплатить свои первые частные лётные занятия. Мать радовалась и надеялась, что он поступит в университет на факультет инженерной механики, но Генри от карьеры инженера наотрез отказался.

– Или летать, или грузчиком, – непреклонно заявил он.

Генри Джонсон так был поглощён собственными планами, что, даже не доучившись, прибавил себе возраст и рванул поступать в лётную школу; ему не терпелось стать таким же героем, как Роберт.

К тому моменту Роберт уже улетел в Англию. Генри не собирался отставать от старшего товарища и усердно постигал азы пилотирования. В своём выпуске он стал одним из лучших, хотя воздушная стрельба давалась ему нелегко.

В апреле сорок четвёртого он попросился в 56-ю истребительную группу и его просьбу удовлетворили. Таким образом он тоже оказался в Англии.

Там под руководством Губера Земке7 уже сколотилась полноценная боевая единица из лихих лётчиков, звездой которой был Роберт. Роберта ценило начальство и уважали товарищи.

Сам Роберт очень обрадовался тому, что теперь они будут служить вместе.

Через несколько дней Джонсон приступил к боевым вылетам. Амбиций ему было не занимать, ужасно хотелось доказать старожилам, что несмотря на то, что он новичок, многое уже может и вполне способен потягаться с ними мастерством. Однако ему до сих пор не представилось ни единого случая сбить вражеский самолёт.

– Ничего страшного, – успокаивал его Роберт, раскинувшись после боевого вылета на траве и забросив руки за голову; он жевал травинку и жмурился на солнце. Поблизости с ним вытянулся Генри Джонсон. – Сейчас пообвыкнешься, и всё получится. Просто в следующий раз сделай вот что…

Генри нахмурился – наставления Роберта всегда его злили, в груди поднималась волна злости от того, что Роберт считал, будто он глупый мальчишка, которого нужно всему учить. Самолюбие гордого как чёрт Джонсона подвергалось нешуточному испытанию в такие моменты. А ещё ему было обидно, что несмотря на все свои старания, он заметно уступал Роберту во всём. За что бы тот ни брался, всё у него выходило лучше, чем у других, а ведь он не прилагал к этому никаких стараний!

Генри Джонсон перевернулся на живот и уставился в сторону аэродрома, откуда то и дело взмывали самолёты.

– А ты? – неожиданно он перебил Роберта на полуслове.

Тот резко замолчал и Генри покосился в сторону друга. Ветер шевелил волосы Роберта, его синие, ярче полуденного неба, глаза обратились на Генри Джонсона.

– Что я?

Генри передёрнул плечом:

– Ты когда сбил свой первый самолёт?

– Свой первый самолёт мне удалось сбить ровно через неделю после прибытия в группу.

«Просто баловень судьбы какой-то», – внутри Джонсона шевельнулось недовольство и от расслабленности не осталось и следа.

– Ну, я ведь старше тебя, в этом всё дело, – добавил Роберт.

– Не от возраста удача зависит, – буркнул Генри.

– От него тоже. То, что ты называешь удачей, всего лишь мастерство и упорство.

– Вот объясни мне, каким образом три года разницы мешают мне сбить свой первый самолёт? – начал злиться Генри Джонсон.

– Я больше тренировался.

– Тебе было достаточно всего недели! У тебя на счету уже семь самолётов. Это отличный результат!

– Не такой уж и отличный.

Генри Джонсон хмыкнул:

– Что-то не припомню ни у кого лучше в нашей группе за такое же количество времени.

– В нашей нет, но вот у Ричарда Бонга сбитых врагов гораздо больше, – ответил Роберт.

Генри Джонсон хмыкнул:

– Так то у Бонга.

Лётчика Ричарда Бонга, воевавшего на Тихом океане, год назад наградили крестом «За выдающиеся заслуги». Только за один бой он сбил четыре самолёта, разработал метод воздушных атак. Его имя стало известным и не сходило с уст последнее время.

Кто бы мог подумать, что Роберт стремится на кого-то равняться! В голове Генри Джонсона это никак не укладывалось. Ему казалось, что Роберт сам по себе недосягаемая звезда, которая каким-то чудом снизошла до него. Генри Джонсон ужасно гордился тем, что все, а в первую очередь сам Роберт, считали их друзьями, хотя на душе кошки скребли от того, что ему придётся вечно довольствоваться второй ролью в их тандеме… Но прекратить дружбу с Робертом у него не хватало духу.

Однажды, когда Генри Джонсон был совсем маленьким, мама рассказала ему сказку о людях, которых при рождении поцеловал ангел, и поэтому отныне им везде сопутствует везение. Роберт как никто другой своим существованием подтверждал, что сказка оказалась явью.

– Я думаю, что ты скоро обгонишь Бонга, – уверенно заявил Генри Джонсон, снова заваливаясь на спину и закрывая глаза.

Роберт рассмеялся.

– Ты чего? – вскинул голову Генри.

– Ты хоть и льстишь, но мне приятно, – Роберт зашевелился, поднимаясь. – Вставай, пора, – произнёс он.

– Куда?

– Забыл, что ли? Сегодня же прибыли новенькие медсёстры. Нужно привести себя в порядок и сходить познакомиться.