Каспер, засыпая, чувствовал движение волн.

Рано утром следующего дня дедушка еще спал, а внуки уже позавтракали и ждали продолжение рассказа про Антарктиду. Они несколько раз приоткрывали дверь в комнату и смотрели, не проснулся ли он. Выспаться так и не дали. Пришлось подниматься, умываться, завтракать и продолжать рассказывать:

– Это теперь в Антарктиде почти сорок станций из разных стран мира и путешествуют туда кто хочет, а тогда, в восьмидесятые годы станций было совсем ничего. Столицей Российских антарктических станций была станция "Молодежная".

В первый свой приезд я работал именно на станции "Молодежная". Входил в двадцать шестую САЭ – Советскую Антарктическую Экспедицию.

Тридцать восемь дней пути на теплоходе "Башкирия". Конечной остановкой этого путешествия была Антарктида. "Ледовый причал".

Чем ближе подходили мы к Антарктиде, тем становилось холоднее. Вот уже заледенели поручни и замерзли в лед бока теплохода. Ничего необычного для этих широт. Ничего необычного не было видно и с палубы. Серая вода. Холодная серая вода. До самого пролива Дрейка. У моряков считается, что тот, кто не прошел этим проливом ни разу, тот и моряком считаться не может.

Этот пролив очень опасный. Там постоянные и сильнейшие шторма. Время пути по нему два с половиной дня. Эти два с половиной дня я не забуду никогда в жизни. Пролив проходит между Атлантическим и Тихим океанами. Между самым краем Южной Америки и Антарктидой. Ее островами.

– А почему же вы шли по этому проливу, если там так опасно? – удивилась Юля.

– Потому, что этот пролив никогда не замерзает. Там постоянные встречные ветра и циклоны. Настоящий "Сквозняк", как его еще называют. Благодаря этим ветрам образовывается Антарктическое течение и это не что-нибудь, а огромная река, опоясывающая всю Антарктику. Эту реку называют "Ревущие сороковые" за то, что она между сороковым градусом и пятидесятым градусом широты расположена. Я стоял на палубе, когда услышал сквозь шум ветра крик: "Вошли в "Неистовые пятидесятые! Иди в каюту" – это крикнул мне матрос, пробегая мимо.

– Почему пятидесятые? – спросил Саша.

– Потому, что между пятидесятым градусом и шестидесятым. Только мощные суда могут здесь пройти. Я очень хотел увидеть настоящий шторм. Если собираешься встретить шторм на палубе, то держаться нужно крепче. Борта высокие у теплохода и держаться есть за что, но я никак не ожидал того, что произошло. На мокрую обледенелую палубу обрушилась волна высотой с пятиэтажный дом, не меньше.

Корабль полностью этой волной накрыло. Я вцепился руками в поручень, словно вмерз в него. Теперь по этой волне, накрывшей нас, корабль летел вниз, как со снежной горы. Потом новая волна накрыла корабль и снова, теперь уже по этой новой волне, мы летели вниз. Вниз, в каюту помчался и я. Слово "помчался" мало подходит конечно же. Я полз, боясь, что меня смоет за борт. Ветер, словно объявил на меня охоту, усилился настолько, что устоять на ногах на палубе было невозможно. Никогда в жизни не прятал лицо от холодного ветра. Вдыхал всей грудью простор, но не в тот момент. Пришлось мне в каюту буквально вползти.

Улегся в постель, но спать не хотелось. Растянувшись на узкой кровати, я вспоминал, как в детстве мечтал о дальних плаваниях и про морские приключения. Кто бы мог подумать, что именно получив профессию строитель, суждено будет исполниться моей детской мечте! Как говорится, сбылась мечта знаете кого?

– Кого?

– Не скажу. Скажу только, мечтайте, дети, осторожно. Мечты могут сбыться. Я в тот день с каждой новой волной ждал, что вот сейчас все закончится и настанет долгожданная тишина, но ничего подобного. Сутки, потом вторые нас качало и не понятно было движемся ли мы вообще вперед. Кстати, у судна сделаны крылья по бокам для устойчивости. Как черепаха теплоход выглядел с крыльями этими. Капитан был очень опытный и бесстрашный. Знал как вести судно в таких штормах.

– Представляю, как ты боялся! – предположила Юля.

– Признаюсь, что после этого шторма я уже ничего в жизни не боялся.

Дети засмеялись, а дедушка продолжил:

– Я про этот пролив, помню, читал в книге про Капитана Гранта. Это было фантастикой для меня и так бы выдумкой страшилой и осталось, если бы сам там не побывал. Так что, хоть я и строитель, но все же, настоящий моряк.

Шум шторма Владимир всегда носил в своем сознании. Ощущение приближения бури появлялось даже, когда просто начиналась гроза, или дождь и даже тогда, когда под ногами хлюпала вода.

Вот и показался "Ледовый причал". Слово "причал" к данному месту крайне не уместным показалось Владимиру. Лед и камни.

Найти точку для того, чтобы причалить не так просто. Лед высотой под двадцать метров и он постоянно движется, меняя ландшафт причала. Когда все же почти подошли, Владимир ощутил сильный удар по борту. Еще мгновение и забегали матросы по палубе. Слышались строгие команды капитана.

Владимир спросил:

– Что-то произошло?

– Пробоина!

– Мы утонем?

Все, кто услышал эту реплику, рассмеялись:

– Обидно будет утонуть, когда столько строителей на борту.

– Так мы же…

С палубы слышалось обрывки фраз из которых понятно стало, что судно необходимо срочно накренить, чтобы поврежденный борт можно было заварить листом железа и, чтобы вода не заливалась в трюм.

На теплоходе началась спешная работа по перемещению всего имеющегося груза на одну сторону. Нужно было действовать аккуратно, чтобы судно не перевернулось.

Теплоход накренили. Это было довольно таки неприятное ощущение – быть на боку.

Снаружи работали сварщики. С внешней стороны борта они приварили огромный лист металла и таким образом пробоина была закрыта. Можно было выравниваться и двигаться дальше.

Наконец, мы пристали к берегу. Не к самому берегу, а к припаю. Припай – это покрытая льдом береговая линия моря. Лед здесь метра в полтора толщиной, а не в двадцать, но все же это примерно рост человека. До самого берега еще нужно добраться по припаю этому. Расстояние бывает по тридцать километров.

И вот, началась высадка зимовщиков. любоваться пейзажами незнакомого континента времени не было. Единственное, на что невозможно было не обратить внимание, так это воздух. Упоительно чистый! Нет запахов трав и лесов, а голова закружилась от глубины воздуха этого.

Тонны груза выгрузить было делом не простым. Со станции "Молодежная" за зимовщиками и за грузом пришли гусеничные тягочи АУТ. Это маленькие тягочи считаются, а еще есть большие тягочи ГУТ. Есть еще настоящий поезд из тягачей. Называется он –

санный поезд. От станции "Мирный" до станции "Восток" ходит поезд этот. Расстояние пути – тысяча пятьсот километров.

Движется поезд со скоростью десять или пятнадцать километров в час. Оснащен он так, что можно там две, а то и три недели полноценно жить. "Харьковчанками" называли вездеходы эти. Внутреннее пространство двадцать восемь квадратных метров! Это две ваши комнаты. Ширина три с половиной метра! Представляете? На восемь спальных мест рассчитана.

Изоляция тепловая восьми слойная. Сейчас, говорят, их уже не эксплуатируют, вездеходы эти, а очень жаль.

Ну а мы на тягачах АУТ мчались по замерзшим камням к месту зимовки – к станции "Молодежная".

Когда прибыли на место, увидели несколько домиков на сваях.

В этих теплых домиках всех нас зимовщиков и разместили. У каждого была своя комната.