Мне ни капли не стыдно. Я провела в интернете несколько ночей в поисках имени Колтона Вулфа. Иногда для того чтобы почитать общедоступную информацию, которой на удивление очень мало, а иногда – чтобы вдохновиться фотографиями для моих сольных номеров руками.

Но я никогда не читала о его дочери.

Надо бы не забыть поискать информацию о ней, потому что сегодняшний вечер наверняка потребует продолжения: ведь я посидела в его кресле, вдохнула аромат его одеколона и кожи и представила, как он наклоняет меня над столом.

Я оглядываю комнату, замечаю на одной из стен медную табличку и чувствую, как меня к ней тянет. Я иду по толстому ковру, моих шагов не слышно. Подойдя ближе, вижу скрытую защелку, нажимаю на нее и попадаю в высокотехнологичный информационный центр.

«Вау».

Миранда убила бы ради такой техники в нашем офисе. У нас есть Большая Берта – самая настоящая боевая копировальная машина, но личное оборудование Колтона – холеная и, очевидно, первоклассная технология.

В голову приходит коварная мысль, подарок от моего своенравия, но я мысленно виню в этом Тиффани.

Я могу сделать копию своей задницы. И оставить прямое изображение того, чего Колтону не хватает на его столе. Анонимно, конечно же.

Я не глупая. Ну, по крайней мере, не настолько, чтобы оставить свое имя и номер, как предложила Тиффани.

Но мысли не уходят. Одна часть меня яростно пытается отговорить от этого, в то время как другая громко ободряет.

Одна копия для Тиффани будет прекрасным доказательством. И Колтон никогда не узнает, кто это был.

Чувствую себя Золушкой. Хотя моя задница гораздо лучше любой старой стеклянной туфли.

Я смотрю на принтер, который выглядит довольно хрупким с учетом того, что я собираюсь сесть на него. С трепетом я вспоминаю, что сегодня на мне провокационное нижнее белье. Как будто копирование моей задницы недостаточно провокационно.

Меня уволят. Это глупо, безумно и… множество других прилагательных, которые заканчиваются одинаково. Меня точно уволят.

Но, хихикая, я все равно поднимаю юбку, встаю на цыпочки и едва втискиваюсь в щель между крышкой принтера и стеной.

Я нащупываю кнопки, нажимаю дважды, чтобы сделать одну копию для Колтона и другую в качестве доказательства для Тиффани. Затем, не успев толком сообразить, я нажимаю большую зеленую кнопку.

Справа от меня стремительно вылетает бумага.

– А-а-а, это и есть моя задница и солидная часть моей «подружки».

Я решаю взять копии и делать ноги. Я по-прежнему могу притворяться, что ничего не было.

Но судьба действует против меня. Или, может быть, карма наказывает меня за то, что я сумасшедшая сучка, потому что принтер начинает выплевывать куда больше копий, чем мне нужно.

– Вот черт! – вскрикиваю я. – Нет!

Но судьба – непостоянная чертовка со странным чувством юмора, потому что через открытое окно, которое я даже не заметила, проникает легкий ветерок и разносит копии по всей комнате.

– Боже мой! Боже мой! – бормочу я, пытаясь поймать их на лету: с пола и даже со стола, откуда я случайно смахиваю фотографию, возможно, дочери Колтона.

Я даже не потрудилась опустить юбку, потому что голая задница на фоне принтера, выплевывающего копии, – наименьшая из моих проблем. Я бешено жму на кнопки и пытаюсь найти кнопку выключения на задней стенке принтера, надеясь, что с отключением питания копирование прекратится.

И в этот момент я слышу.

С голой задницей кверху, наклонившись над принтером, который продолжает выплевывать листки с непристойным изображением моих самых интимных мест, заполняющие роскошный кабинет моего босса.

– Какого черта вы делаете?

Я замираю, прекращая свои вихляния в попытках дотянуться до кнопки выключения, услышав голос позади меня. Очень глубокий, сексуальный, британский акцент.

Оглядываясь через плечо на дверь, я бледнею.

– Отвечайте, – требует Колтон.

Его резкий тон возвращает мне способность двигаться, и я спрыгиваю с принтера. К несчастью, меня вновь одолевает приступ неловкости, и я спотыкаюсь о свои ноги. Я пытаюсь устоять, но мои ноги подкашиваются, как у новорожденного жеребенка, и я падаю на пол, как развалина.

Внезапно надо мной возвышается взбешенное красивое лицо.

«Почему, черт возьми, он такой сексуальный, когда злится?» – это последняя приятная мысль, промелькнувшая в моей голове, прежде чем другой голос начинает громко кричать…

Я уволена.

А потом…

Папа будет так зол на меня.

Развернувшееся передо мной зрелище можно было бы назвать забавным, и, пожалуй, какая-то часть меня даже усмехалась, если бы это не выглядело так дерзко и… странно.

Я уже был готов вызвать охрану, чтобы эту дамочку немедленно вышвырнули отсюда, но смешные ужимки настолько меня заинтриговали, что я приготовился выяснить причину подобной возмутительной авантюры.

«Стоит признать, что ее аппетитная задница тоже сыграла свою роль в моем решении подождать», – думаю я, подбирая одну из десятков копий ее круглой попки, разделенной тенью посередине, и это, кажется, кружевные стринги.

Я закрываю за собой дверь, запирая нас в моем личном пространстве. Мы оба под угрозой, но, безусловно, главный здесь я.

– Твою мать, – шепчет блондинка, лежа на полу. Ее ноги опасно подкосились.

Я молча подхожу и выключаю принтер: жужжание прекращается, трагически прерывая пополнение пачки копий в лотке.

Я иду дальше: сначала закрываю окно, а затем сажусь за стол. Я пью свой переслащенный кофе, как будто мне плевать на все, что творится вокруг.

– Приберитесь здесь.

Холодный приказ, и, клянусь, я заметил, как по телу дамочки пробежала дрожь. Я не осмеливаюсь подойти ближе, чтобы помочь ей подняться, понимая, что это – глупая затея и верный способ «попасться, когда залез в чужую хлебницу». Эта американская поговорка кажется мне довольно забавной.

Она надменно пыхтит, пытаясь перевернуться, и сильно напоминает беспомощную черепаху, лежащую на панцире. Мне кажется, что она, вставая на четвереньки, покачивает своей голой задницей перед моим носом, как будто это ее последняя попытка в непонятной для меня игре, которую она затеяла.

Соблазнение? Если так, то она ужасно неуклюжа и зависима от своей довольно приятной внешности. Или, возможно, ее подослали, чтобы поймать меня в непристойной ситуации.

Саботаж? Но она не шарила на моем столе и в личных документах, как сделал бы корпоративный шпион. Я бросаю взгляд на черный экран компьютера.

Возможно, есть что-то, о чем я еще не догадываюсь. Лучше быть осторожным.

Я внимательно наблюдаю за тем, как она встает, демонстративно натягивает юбку на задницу, поглядывая на меня, как будто я во всем виноват. Спешно собирает копии по кабинету.

Она зачем-то аккуратно складывает каждый листок в стопочку, автоматически поворачивая картинки в одном направлении и выравнивая края, как будто это имеет какое-то значение. Непреднамеренное действие говорит мне о ней кое-что важное: внимание к деталям никак не вяжется с ее нынешним затруднительным положением.

Собирая бумажки, она бормочет себе под нос.

– Какая же ты тупица, Эль. Тебя уволят, и за что? – говорит она высоким голосом, явно подражая кому-то. – Оставить свой знак. – Усмехаясь, она добавляет низким голосом: – Что бы это ни значило, черт возьми.

Ее беседа с самой собой интригует меня еще больше.

Собрав все копии за исключением той, что у меня в руках, она отворачивается от меня и стоит как истукан. Я знаю, что она смотрит на дверь и подумывает сбежать.

Отвернувшись, я, пользуясь случаем, разглядываю изображение задницы в моих руках. Круглые, большие ягодицы, которые я мог бы мять кончиками пальцев, прижимая к себе, оставляя милые розовые следы от шлепков.

Я прочищаю горло и голову от непристойных мыслей.

– Я могу вызвать охрану, если угодно. На нашем этаже постоянно дежурят два сотрудника, – говорю я как можно более безразличным тоном.