Так я и сделал. Рухнул на подушку и лежал минут десять, слушая тишину. Даже не заметил, как на душе вдруг стало легко и свободно… Боль не исчезла, но изменилась. Она уже не была пульсирующей, а стала тягучей и долгой, как боль от ноющего зуба. После утренних вспышек эта боль казалась вполне терпимой.

Мне стало душно. Решил проветрить комнату. Встав с кровати, я подошёл к окну и повернул ручку вверх, приоткрыв путь свежему воздуху. Стоя у подоконника, засмотрелся на осенний лес. Затем опустил глаза и глянул на соседний дом.

Старый почерневший пятистенок клонился набок. Ставни на окнах были распахнуты. За мутными стёклами желтели шторы. Отсюда не было видно, но я помнил, что во дворе за домом стоит летняя беседка. Раньше мы с Максом часто ходили туда – в гости к соседу. Купив в магазине пару бутылок, проводили в беседке вечера, слушая, как захмелевший старик Колебин рассказывает нам истории о своей молодости. Когда-то давно он был археологом. Объездил всю страну с экспедициями. Жил в балках да в палатках, пока не переехал в Рощу. Нашел себе здесь жену и вместе с ней поселился в доме на краю леса.

«Прям как и мы с Лидой теперь» – мелькнула мысль.

По коже будто провели невидимым пёрышком. Мне показалось, что из соседского дома кто-то смотрит. Я попытался разглядеть что-нибудь в окнах, но шторы там висели плотно. К тому же, подводило зрение. Очки я забыл на тумбочке, когда выходил утром из квартиры. Не критично, конечно. У меня было минус полтора, и очки я надевал только, когда садился за руль, но теперь мелкие детали размывались на расстоянии. Глаза быстро устали. Я помял пальцами переносицу и сел обратно на кровать.

Несмотря на приоткрытое окно, в доме было всё так же жарко. Батареи топили на полную. С одной стороны, подумал я, центральное отопление – это конечно, хорошо. Меньше возни. Но с другой, духота здесь порой невыносимая.

На лице вновь выступила испарина. Я полез во внутренний карман ветровки, чтобы достать платок, и пальцы вдруг наткнулись на какой-то кубик.

Это была коробка с серьгами. Чёрт, ну конечно! Совсем забыл про них…

«Подарить сейчас или дождаться ужина?»

Поразмыслив, я крикнул:

– Лида!

– Что? – донеслось снизу.

– Смотри, что нашёл!

– Сейчас, подожди…

– Лида, это срочно! Ты должна увидеть!

Расслышал тихую ругань и улыбнулся. Нет смысла ждать вечера, подумал я. Мне показалось глупым поздравлять Лиду с днём свадьбы в самые последние часы праздника.

– Господи, кто строил эту дебильную лестницу? – проворчала Лида, поднявшись.

Я сделал вид, что не расслышал упрёка. Эту лестницу тоже делали мы с Максом.

– Смотри, что под кроватью лежало.

– Что там?

– Ну ты взгляни.

Лида подошла ближе, прищурилась, пытаясь разобрать в тусклом свете, что именно я ей протягиваю. Потом её взгляд упал на знакомый логотип ювелирного магазина. Лида невольно раскрыла рот совсем, как ребёнок. Она схватила коробочку и нетерпеливо раскрыла.

– Андрюша! – Лида запищала от радости и кинулась меня обнимать.

– С двенадцатой годовщиной, царевна.

– Они восхитительные! Просто восхитительные! Я обожаю тебя, кот!

Она поцеловала меня несколько раз, потом вытащила серьги из коробочки и тут же начала их примерять, предварительно вытащив старые гвоздики из ушей. Когда серьги были на ней, я понял, что угадал с подарком. Английские замочки были созданы для Лиды. Рубины переливались на свету, как два волшебных огонька, обрамленные лунным сиянием, и идеально подходили к её янтарным глазам.

Лида подбежала к шкафу. Открыла дверцу, чтобы взглянуть в зеркало… И закричала.

Она шарахнулась назад. Взмахнула руками.

Я вскочил, чтобы подхватить её, но Лида уже успокоилась. Закрыв глаза, она держалась рукой за спинку кровати и глубоко дышала.

– Закрой…

– Что?

– Закрой шкаф.

Я закрыл. И тут же почувствовал, как в воздухе потянуло сыростью – сильно, нестерпимо. Мне пришлось распахнуть окно настежь. Сентябрьский ветер хоть и не сразу, но всё же прогнал запах болота из комнаты.

– Пойдём вниз, – сказала Лида. – Хотя нет… постой.

Она подошла к сумкам и достала оттуда чёрный пакет.

– Теперь пойдём. Не хочу здесь.

Мы спустились в гостиную. Сели за стол. Примерно с полминуты мы молчали, а потом я не выдержал и спросил:

– Там была она?

Лида сглотнула ком, прикрыла глаза и кивнула несколько раз.

– Она всегда там. Просто сейчас… – Лида подумала, а затем махнула рукой. – Ладно. Забудь.

– Говори. Ты сама просила не избегать.

– Давай потом.

– Лида.

– Что?

– Ты хочешь, чтобы я говорил с тобой прямо. Это должно быть взаимно.

Лида выдохнула и опустила на секунду ресницы.

– Ладно. Ты прав.

– Что ты видела?

– Её.

– Почему закричала?

– Она была рядом. За плечом. Держала за волосы.

Меня передернуло. На секунду показалось, что за спиной Лиды я различил дымку, но видение тут же развеялось.

– Раньше было не так?

Лида отрицательно покачала головой.

– Не знаю, кот. Возможно…

– Что возможно? Говори.

– Возможно, у нас нет трёх дней.

Лида взглянула на меня виновато, устало. Так, словно просила прощения за неудобства, которые доставит мне её скорая смерть.

– Всё, – сказал я, поднимаясь из-за стола. – Хватит.

– Андрей.

Она схватила мою руку, не позволив вытащить телефон из кармана.

– Не надо, – сказала она тихо.

– Лид, я не могу сидеть и ждать. Нужно, чтобы тебя посмотрели врачи. Я позвоню Вике, и мы поедем в больницу. Это займёт от силы полдня.

– Андрей, – повторила Лида. – Не трогай телефон. Ещё мне не хватало твоей бывшей перед смертью.

– При чём тут бывшая? Вика – врач. Она договорится, чтобы тебя посмотрели быстро. Отпусти, пожалуйста, руку.

– Не отпущу. Ты не имеешь права решать за меня.

– Решать что? Жить тебе или умирать? Извини, родная, это касается и меня тоже.

Я стряхнул её ладонь и достал телефон.

– Андрей. Не надо.

Она попыталась вырвать у меня сотовый, но сделала это неловко, и телефон упал на пол. Я выругался. Поднял. Лида снова схватила меня, не давая набрать номер.

– Успокойся! – повысил я голос.

– Не звони. Слышишь? Не звони ей.

– Господи. Что за детская ревность?

– Это не ревность.

– А что тогда?

Лида не ответила. Она отпустила мои руки, но встала вплотную, дрожа от напряжения. Уголки её губ вздрагивали. Пальцами она нервно теребила юбку.

– Пожалуйста, не звони, – сказала Лида спокойным, но тихим голосом.

Я опустил глаза. Мне было больно и стыдно. Я понимал, что не должен спорить с ней – в такое важное время, когда каждая минута, проведенная вместе, стоит дороже золота. Но я не мог отпустить.

– Послушай… Милая. Давай просто съездим в больницу. Если хочешь, сделаем это не через Вику. Пока будем ехать в город, я найду частную клинику. Обещаю, если врачи скажут, что ничего сделать нельзя – вечером мы уже будем здесь.

– А если скажут, что можно?

Я промолчал. Лида давила меня взглядом, ожидая ответа.

– Если скажут, что можно… – я вздохнул. – Будем решать.

Лида посмотрела в сторону и покачала головой. Я хорошо знал этот жест. Жест разочарования.

– Потеря времени, – сказала Лида. – Дело не в Вике. И не в ревности. Я просто не хочу бессмысленных катаний туда-сюда.

– Лид…

– Может, я вообще не больна? С чего ты взял, что я умру именно от болезни?

– Ты не умрёшь.

– Андрей, хватит.

– В этот раз всё будет по-другому.

– Хватит, пожалуйста! – голос жены сорвался. Лида была близка к тому, чтобы расплакаться. – Прошу тебя… Мы это проходили…

Я взял её за руку. Притянул к себе.

– Пожалуйста, успокойся. Просто прошу тебя: не сдавайся.

Я приподнял руку, в которой держал телефон. Разблокировал экран…

Лида вдруг дернула плечами и разрыдалась. Она оцарапала меня, пытаясь выхватить мобильник. В конце концов ей это удалось. Лида крепко сжала телефон. Шагнув назад, она замотала головой.