Я поморщилась.

– Хорошо, допустим, свадьба состоится, я забеременею, планирование чего в таком ключе само по себе уже кажется мне дикостью. Я отлично понимаю, почему мне надлежит вернуться в столицу: с помощью ребенка вы хотите влиять на князя. Так с чего вы взяли, что он меня отпустит?

Премстор хитро улыбнулся, но ничего не ответил.

– Или вы полагаете, что я захочу для своего ребенка участи заложника?

– О нет, Оливия… вы же не обиделись, что я перешел на ты? Участь заложника вашему ребенку не грозит – он будет князем, но до его вокняжения в Зарите регентом станет император Радон II.

– Регентом? Вы хотите убить князя?

– Да как можно, – ужаснулся Премстор. – Это никому не нужно, если народ решит, что его любимого правителя убили, восстания не избежать. Князь Зарита смертельно болен, так что вам нужно просто успеть зачать от него ребенка и дожидаться чудесного момента, когда станете вдовой. После этого вы вернетесь в столицу и будете жить здесь долго и счастливо.

– А мои родные? – не выдержала я. – Что будет с ними?

– В случае, если вы согласитесь помочь Империи, долги Александра Росса будут полностью выплачены, а его самого отправят на принудительное лечение. Катарине Росс дадут лучшее образование, а поиском подходящей для нее кандидатуры озаботится сама императрица. В конце концов у императора есть племянник, подходящий Катарине по возрасту.

Я зажмурилась, стараясь отстраниться от льющихся в уши сладких речей. Ситуация была отвратительная, и как поступать, я не знала.

– А что если я все-таки не забеременею?

– Откуда такие мысли? – делано удивился Премстор. – У вас очень хорошая наследственность – леди Росс родила троих детей, вы совершенно здоровы.

– Даже о здоровье моем справились, – горько усмехнулась я.

– Разумеется. Мы не могли пустить дело государственной важности на самотек.

– Но все же?

Премстор прищурился, и в глазах его мелькнул металлический блеск.

– В ваших интересах, чтобы вы забеременели до смерти князя. Иначе все наши договоренности аннулируются.

– Вот как? Заберете деньги у кредиторов Алекса? Или разведете Катарину?

– Убьем ваших родных, – спокойно сказал Третий комиссар. Оплот законности Империи. Я побледнела. – Уверяю, мои ресурсы позволяют это провернуть.

Я чуть не задохнулась, настолько всю меня поглотил страх. Смотрела в темные глаза мужчины, сидящего прямо передо мной, и отлично понимала, что он даже не угрожает. Он сообщает информацию. Так же точно, таким же ровным голосом он отдаст приказ об убийстве меня, моих родных…

– Принимайте решение, мисс Росс.

Ответ мой был беспомощен.

– Вы же не оставили мне выбора.

***

Мисс Росс уже покинула кабинет, когда приоткрылась потайная дверь, хитро спрятанная среди книжных шкафов, и в нее скользнула, шурша множеством юбок, Начальница пансиона леди Риз.

– Ты доволен? – белые руки с кольцами на пальцах, коснулись мужских плеч и погладили их на манер массажа. Лорд Премстор откинул голову назад и тяжело вздохнул. Женщина заволновалась: привыкшая угадывать желания Третьего комиссара императора, она кожей чувствовала его недовольство, но не понимала причину.

– Она идеально подходит: молодая, умная, сообразительная, имеются шикарные эмоциональные крючки, которые избавят тебя от ненужной самодеятельности, отсутствуют любящие родственники. Лучшей кандидатуры не найти, уверяю.

– Крючки, да… – лорд закрыл глаза. – Какая-то она неживая.

– Так это же хорошо: излишняя эмоциональность всегда вредила делу.

– Ниазида, я же не прошу ее разведданные собирать, – Третий комиссар одним движением сбросил с себя женские руки. – Ей просто надо в постель к князю залезть и удержать его в ней до беременности. А заритяне любят эмоции, огонь и страсть.

– А за снегом поднимаются на вершины гор, – хмыкнула Начальница.

– Снег в постели не согреет, – отрезал лорд Премстор. Леди Риз облизнула губы.

– Подобрать другую девчонку? Научим ее заританскому языку, обеспечим эмоциональные крючки…

– У меня нет на это времени, Ниазида. Ты права, девчонка идеально подходит для того, чтобы пустить пыль в глаза князю, а это самое главное в нашей ситуации. Придется ей разморозиться, если хочет долгой и счастливой жизни для своих родных.

В пансион возвращаться не пришлось. Это и к лучшему, потому что я совершенно не представляла, что буду говорить подругам. Сразу же после достижения определенных договоренностей с Премстором меня отправили в одну из пустующих загородных резиденций императора и спустя пару часов привезли мои вещи. По скорости, с которой курьеры добрались до пансиона и вернулись обратно, я поняла, что мой чемодан был собран чуть ли не сразу после нашего отъезда в малый императорский дворец и тут же отправлен следом. В решении, которое мне нужно было принять, по-видимому, никто не сомневался. А скорее всего, в случае отрицательного ответа я вообще не должна была выйти из дворца живой.

Компаньонкой ко мне была приставлена леди Ростби, женщина в высшей степени глубоко нравственная, внушающая доверие и блюдущая порядок во всем, начиная от внешнего вида и заканчивая душевными устремлениями. Потому эта женщина сразу же провела ревизию моего чемодана и осталась недовольна. В резиденции мгновенно появились швеи, которым было поручено создать мне целый гардероб и вдобавок обеспечить свадебным платьем. Меня удивляло отсутствие у всех сомнений в том, что свадебная церемония состоится, никто не думал, что князь отвергнет незнакомую бесприданницу, а значит, у императора действительно есть право выбирать невесту для правителя Зарита.

Я находилась в резиденции месяц, и каждый день со мной проводили беседы, больше похожие на обучение или даже внушение. Леди Ростби, искренне считающая, что мне безумно повезло, пыталась в ускоренные сроки познакомить меня с традициями и углубленной историей княжества. Регулярно резиденцию посещал Третий комиссар императора, и в его рассказах прослеживалась совершенно другая идея: донести, что мое замужество за князем и рождение наследника – первейшая государственная задача. И вроде бы они оба были правы: безумно повезло обнищавшей дворянке без образования, приданого и участливых родственников выйти замуж за повелителя княжества; я выполню государственную задачу да наследника князя рожу в конце концов, но сердце все равно сжималось, когда я понимала, что на кону стоит вся моя семья, а позднее будет стоять и жизнь моего ребенка. Мне было страшно, я глубоко ощущала уровень своей собственной подлости, а еще испытывала жалость к этому самому правителю, который очень болен, доживает свои последние дни, а его судьбой так жестоко распоряжаются.

Иногда выходило уговорить себя отказаться от этой глупой затеи, но я отчаянно трусила сделать последний шаг, так как понимала, что это будет последним решением в моей жизни, а самое главное – причиной смерти родных.

Одинаковые дни лениво текли один за другим, я все глубже погружалась в сожаления и самобичевание, но ничего изменить не могла. А потому внимательно слушала леди Ростби, кивала в ответ на речи Премстора и ждала, что все разрешится само собой. Не знаю, каким образом, но решение положиться на волю святых представлялось для меня единственным выходом из сложившейся ситуации.

Наступил день моего отъезда. Утром приехал Третий комиссар императора, придирчиво осмотрел выстроенные на крыльце чемоданы, даже открыл некоторые из них и проверил, но в итоге удовлетворенно кивнул, разрешая погружать все в карету. Я стояла в холле и смотрела поверх головы Премстора на подъездную дорогу, которая вилась до ворот не менее километра, и лениво размышляла о том, что до моря еще сутки пути. Что мне было переживать из-за того, что в вещах ковыряется посторонний человек? Ни одна из вещей, лежащей в чемоданах, моей не была, если честно, я даже не смотрела в зеркало, когда швеи демонстрировали готовые наряды. Привезенные из пансиона вещи остались наверху – везти старые платья не по размеру за много-много километров я не собиралась.