– А вот насчет тройничка, неуверенна, что Эйми пошутила, – хихикает Робин.

Я допиваю алкоголь в бокале. Не помню, когда в последнее время так откровенно хотел набухаться. У спортсменов это не принято. Но с появлением Эйми Фрай все перевернулось. Пиздец… она что всерьез хочет этого? Плевать, не получит.

– Извини, – кидаю Робин.

Иду к своей проказнице. Буквально стягиваю ее с невысоких ступенек. Она спотыкается и падает в мои объятия. Музыка вновь становится громче.

– Ээээй! – конечно же, возмущается.

Я прижимаю девушке к себе, сцепляю свои руки на ее талии. Ее упирания выглядят по-детски.

– Что происходит? Пусти!

– Думаю, малышка, ты хочешь потанцевать со своим братом, – говорю самоуверенно, потому что выбора у нее все равно нет.

Наши взгляды находят друг друга. Золотистые отблески танцуют в ее зрачках. Она сжимает пухлые губы от раздражения. Но в ее взгляде… другое. Так сложно понять что это. Но я вдруг ощущаю такую притягательность в этом другом. Понимаю, что не отпущу ее сегодня. Цербер – собственник. И это не на один танец…

Все танцы мои.

Раздражающий. Несносный. Переходящий границы. И… и… еще раз раздражающий!

Мы с ним замираем, практически не двигаясь. Музыка слишком ритмичная для той тональности, что вспыхивает между нами. Вспыхивает… Говорят голубой цвет успокаивающий. Или это синий, неважно. Но его голубой с примесью серого в глазах совсем не успокаивающий. Глаза Кристофера словно небо перед бурей. Готовое вот-вот разразиться…

Негде укрыться.

Я осознаю это, находясь в его объятиях. Струны души щелкают одна за одной. Даже разрываются от напряжения. Потому что моя свободолюбивость борется с его… заботливостью. Это ведь она, так? Опекает меня, боится, что наделаю глупостей. Боится, что сама же пожалею. Это на непонятном уровне приятно…

Так тепло в его объятиях. Внутри. Защищенность и уверенность. Он не отпустит. Не знаю зачем ему держать. Не знаю зачем мне оставаться. Но он не отпустит, а я не уйду. Чертовщина, если честно.

Мой нос вдыхает запах его губ. Влажный. Сырость в испепеленной душе. Оазис посреди пустыни. Колодец среди руин. Желанный запах. Желанная влага. Желанный Кристофер Бейкер…

То есть для многих девушек желанный. Не для меня, конечно. Для меня он… брат. Я в один миг как будто бы начала ощущать, что значит иметь брата… и одновременно – не понимаю вовсе.

Брат – это близость? Брат – это желание? Брат – это… черт, искушение?

Первые три слова, которые приходят мне в голову, когда я думаю о нем. Я не сильна в родственных связях, спасибо родителям. Но… что-то подсказывает… нет, брат – это другое. А то, что ощущаю я…

Он рассматривает меня из-под полуопущенных светлых ресниц. Огни пробиваются сквозь них, освещая бурю в его глазах. Парень разжимает губы и поглаживает мою талию. Как давно он это делает? Как давно мы… танцуем? Все замерло вокруг, но не по-настоящему, а лишь в моей голове. Всем остальным наплевать. Никто не ощущает этого странного притяжения, из-за которого я молчу, а должна бы…

Я без маски.

Осознание поражает меня. Как это случилось? Когда сняла? Где потеряла?

Нет…

Он сорвал с меня.

Он…

– Отвали! – рычу раньше, чем успеваю прийти в себя.

Я на взводе. Он смотрел так, словно видел. Разгадывал ребус в моем взгляде так же, как и я разгадывала его. Он позволил мне. Но я… я не позволяла ему. Он сам открыл эту страницу…

Пихаю брата в грудь. Не отпускает.

– Что в нашей договоренности «не прикасаться ко мне» ты так и не понял?!

Прошло всего несколько дней, а он уже с десяток раз нарушил свое обещание. Никакой ты не правильный Кристофер Бейкер. Делаешь, что хочешь…

Хочет касаться меня.

Что это за дикость?

– Я делаю тебе больно? – тихо спрашивает он, намекая, что обещал то, что обещал.

Мне это не подходит. Мне нужно буквальное обещание… иначе… иначе… я вновь окажусь без маски.

Нужно ответить. Я растерянна. Тугие мышцы упираются в меня. Тонкая рубашка на его теле и запах свежего одеколона. Теряюсь в мыслях. Не помню как это быть в маске. Help, почему я посреди дороги и не могу сдвинуться? Почему его энергетика не снижает скорость?

– Ты должен потанцевать с Робин, – бормочу.

Сама не знаю, хочу ли этого. Но я же обещала подруге.

– Если бы хотел, малышка, танцевал бы с ней, – шепчет, наклоняясь ко мне.

Мои ладони сжимаются на его груди. Мнут дорогую рубашку. Может я перепила? Почему это так дурманище звучит?

– Не нужно преследовать меня, Кристофер… – тихо прошу его.

Ведь поэтому он танцует со мной?

– Я пошутила, – сама не верю, что признаюсь. Но мои ноги дрожат. И мне хочется охладиться…

– Повтори-ка, – его щетина на щеке касается моего носа. Мурашки расползаются кожей, а ноздри забиваются в попытке прогнать приятный аромат.

– Пошутила, слышишь… – впиваюсь длинными ногтями в него. – Насчет твоих друзей… Забей, хорошо?

Пускай отпустит меня. Мне нужно плеснуть воды в лицо.

– Значит, будешь хорошей девочкой до конца вечера? – спрашивает с облегчением, но при этом крепче обнимает.

Не поверите, что я отвечаю:

– Буду…

Не могу больше. Рядом с ним. Чувствую что-то неправильное. Как этой ночью. Такое правильное к Церберу и неправильное к Кристоферу. Что же за…

– Замечательно, детка, – улыбается брат. – Только это ничего не меняет. Я все равно не хочу тебя отпускать…

Наши взгляды встречаются. Накрыло. Невидимые капли стекают по телу. Повышенная влажность, порывы ветра, молния ослепляет, гром оглушает… Столько честного признания в его словах.

Укрыться негде.

Ни от грозы. Ни от ощущений. Ни от правды…

– Цербер!

Я не сразу понимаю, что происходит. Звонкая ладонь друга ложиться на плечо Кристофера. Парень активно размахивает коктейлем в воздухе и обращается к…

– Долго еще будешь держать свою красивую сестренку в цепях? – смеется уже слегка пьяный брюнет. – Ей уже между прочим восемнадцать! – подмигивает мне. – Дерек, кстати.

Я не слышу его имени. Я слышу лишь одно имя… Мне что послышалось?

– Проваливай, Дек! – рычит мой брат. В его глазах зарождается волна безумия.

– Цербер, ну ты сегодня реально с цепи сорвался! – продолжает хохотать его друг.

Не послышалось…

– Цербер… – повторяю тихо, утопая в серо-голубой бури безумия. – Це-ербер…

Я начинаю замерзать в его горячих и взволнованных объятиях. Еще мгновение тому было так… искренне. А теперь как будто бы все это тепло, огонь, искры… все ложь.

Ложь. Ложь. Ложь.

Как? Как это могло произойти?

Может он… не в курсе.

– Твою мать, Дерек! – орёт во все горло Кристофер. – Я же сказал меня так не называть!

В курсе.

Мать твою. Я таращусь на него не менее безумными глазами. Передо мной Цербер. Мой Цербер! Господи, мой… Нет, это сумасшествие какое-то. Не может быть. Так не должно быть. Не пишутся такие сценарии дважды в жизни. Судьба, за что? Охренеть, за что ты такая сука?! Почему я вновь должна терять что-то близкое?

– Да чего ты кипятишься, Крис, – ухмыляется этот Дерек, не осознавая всех масштабов беды. – Давно у тебя, пес, сучки не было! В этом проблема, уверен!

И я не знаю почему, но Кристофер бьет своего друга. Возможно из-за нервов. Выпускает эмоции. Лучшее в этом то, что он наконец-то отпускает меня. И я дышу. Реальностью, блять, дышу. Щеки горят, а в глаза словно льдины. Не могу принять такого. Не могу, мы же…

Я срываюсь с «места преступления» и бегу. Опять бегу. Судьба опять заставляет это делать. Слышу возмущения Дерека, которое смешивается с громкой музыкой. И уношу ноги прочь. Мне нужно оказаться подальше от Кристофера Бейкера. От Цербера, черт побери.