– Добрый вечер, дамы! – Мидж же наоборот пыталась потискать как можно больше верещащих принцесс, и в итоге оказалась в гордом одиночестве у стола, и набрала целую тарелку сладостей, и довольно продефилировала с ней к Гретель. Правда ей пришлось отвлечься – Тонто восхищенно аплодировал, прерываясь только на рассыпание крошек перед клювом вороны.
– Прошу, – Мидж не стала жадничать и протянула ему тарелочку, куда набрала кучу всяких сладостей – мини-кексов, марципановых шариков, шоколадных батончиков и тому подобного.
– Разбазариваешь? – шутливо попеняла ей Гретель, оказавшись рядом.
– Делюсь добычей с национальными меньшинствами. Будь это секс-меньшинство, доля могла быть побольше, – хмыкнула она, сунув в рот мармеладного червяка.
Тонто усмехнулся, но от комментариев воздержался, сделав вид, что сладости его волнуют больше.
Он отправил в рот марципановый шарик и, кажется, даже зажмурился.
– С детства их люблю, – признался он. – Родители иногда из Европы привозили.
– А воронья доля? – улыбнулась Мидж и пристроила вороне в клюв второго червяка. – По-моему вот так отлично. А ты сам не бывал в Европе? – спросила она.
– Думаешь, сладкое ему не навредит? – Джек скосил взгляд на ворона и кивнул. – Да, бывал, конечно. Просто в этих гостинцах от родителей всегда было что-то особенное, мы с Джоном их очень ждали.
– Да, я так ждала ужина на Йом Кипур, было в этом посте что-то особенное, когда ты ребенок. А сейчас, когда вырастаешь, часть магии теряется. Наверное, и с Рождеством так же, -задумалась Мидж.
– Конечно! Раньше Рождество было семейным, уютным, – Джек даже чуть взгрустнул. – А теперь… я уже и не вспомню, когда мы на Рождество с Джоном не были на какой-то вечеринке – не торчать же дома вдвоем.
– А семья? – спросила Мидж. Гретель куда-то смылась, и они остались в уголке вдвоем, приканчивая сладости с тарелки.
– Наши с Джоном родители погибли в авиакатастрофе больше десяти лет назад, – ответил он. – Бабушек-дедушек тоже давно нет, так что мы только вдвоем.
– Сочувствую. Могу поделиться своей бабушкой. Она была бы счастлива, будь у нее пара таких внуков, вроде вас с Джоном, которых она могла бы кормить с утра до вечера и припоминать с восторгом Бар-Мицву, – подбодрила его Мидж.
– Заманчивое предложение, – рассмеялся он и утащил с тарелки еще шарик. – А ничего, что мы не евреи? Для твоей бабушки это не станет препятствием?
– Ей почти девяносто, она пережила Холокост, будет рассказывать тебе об этом, а детали касательно того, обрезанный ты или нет, забудет через минуту, – пожала плечами Мидж.
– Ого… – Джек даже опешил. – На самом деле, это круто… в смысле, с таким человеком просто интересно было бы познакомиться. И она правда рассказывает о том, что пережила тогда? Я слышал, люди не слишком охотно этим делятся.
– Ты знаешь, бабуля удивительный человек. Она действительно пережила ужасы, но рассказывает удивительные случаи, так, что ты смеешься, хотя умом понимаешь, что спасаться, сидя в выгребной яме по уши, это лютая жесть, – ответила Мидж. – Но как она говорит, вся ее печаль осталась там, в лагерях, и после них она твердо намерена радоваться жизни назло Гитлеру.
– Черт, и я правда удивительный! Я хотел бы с ней познакомиться, даже без надежды на… как это назвать увнучивание? – рассмеялся он и нашел взглядом брата в толпе. – Думаю, нам обоим это было бы интересно, – добавил он, вспомнив, что у брата есть русские корни.
– Возможно, позову вас на ужин на Хануку. Идет? – хмыкнула Мириам. – Или это будет выглядеть как подлизывание к боссу?
– Хм… ну, если только ты будешь это афишировать и попытаешься извлечь выгоду, – ответил он, усмехнувшись.
– Вот бы с Прескоттом все было так же легко, – вздохнула Мидж, глядя как тот, в классическом образе современного Люцифера, поглядывает на Зефирку, щеголяющего в римской тоге и лавровом венке.
– К нему… просто нужно найти подход, – Джек проследил её взгляд. – Он и у меня иногда жуткая заноза в заднице, но он гений, и спорить с этим не имеет смысла. Его дизайны потрясающие.
– Этот подход включает в себя большое количество смазки? – хмыкнула Мидж. – Потому что он каждый раз устраивает всем жесткий анальный секс. Но еще и церебральный, большей частью. В общем, кажется, мне нужно еще выпить.
– Думаю, он профессионал в обоих направлениях, – признал Джек. – Сейчас принесу.
Он и сам не отказался бы выпить.
– Работаешь на статистику? – с усмешкой спросил Джон, подойдя к нему.
С каждым годом количество алкоголя на корпоративах становилось все больше.
– В каком смысле? – спросил Джек, наливая в стакан сидр и немного егермейстера. – А сам-то где пропал? Не под юбками ли у принцесс?
– Я же тебе говорил, сколько алкоголя пришлось заказать? И насколько его больше, чем на предыдущем корпоративе? – напомнил он и закатил глаза. – Я тебя умоляю! Ты ведь знаешь мой принцип – никаких романов на работе. Просто общался с людьми.
– То-то эти люди тебя сожрать взглядом готовы, – хмыкнул он. – Это для нашей звезды вечера, старины Пеннивайза. Кстати, нам предложили увнучение еврейской бабулей, пережившей Холокост. Нам даже обрезание делать не придется, – подколол он брата.
Подкол о том, что один из них обрезанный, а другой нет, кажется, должен был приесться за столько лет, но Джеку почему-то не надоедал. Джон же только глаза закатил.
– Увнучение? – переспросил он. – Это как?
– Ну как усыновление, только увнучение. Представь, бабуля, которая будет кормить тебя вкусностями и любить просто потому что ты такой большой и хороший, и обрезанный, – хмыкнул Джек.
– Никогда о таком не слышал, – фыркнул Джон и, забрав у него стакан егера, сделал глоток. – А с чего вообще такая идея, возникла. Вы что, обсуждали мою крайнюю плоть? – прошипел он, глянув на Пеннивайза.
– Нет, это уже я от себя добавил, – хмыкнул он, пихнув брата шутливо в бок. – Как тебе кстати она? Может, позвать ее свидание, у меня ведь нет твоих принципов.
– Какого ответа ты ждёшь? – Джон изумленно выгнул бровь, так что даже маска не могла это скрыть. – Я представления не имею, как она выглядит. Человек она, вроде неплохой, хотя и тут тебе виднее, я общался, с ней всего полчаса.
– А я думал, что ее мейкап тебя покорил, – хмыкнул Джек. – Ладно, братец, я просто шучу, чего ты сразу такой серьезный.
– Я всегда серьезный, – он пожал плечами.
Конечно, веселиться Джон умел, но предпочитал не слишком увлекаться этим в окружении подчиненных, чтобы не дискредитировать себя в их глазах.
– Грим у нее и правда отличный, но не он ведь тебя зацепил. Почему ты задумался о том, чтобы позвать ее на свидание?
Мидж, отчаявшись дождаться куда запропастившегося Джека, решила сама раздобыть себе алкоголь.
– Просто пришло в голову, разве должна быть причина для всего? – пожал плечами Джек. – Тебе надо еще выпить, пока ты всех не извел здесь своим занудством, давай-давай, – он сунул ему стакан под нос.
Мидж, тем временем раздобыла себе какой-то дымящийся коктейль, которые мешал нанятый бариста, одетый монстром Франкенштейна, и разыскала Гретель.
– Никого я не извожу… разве что, тебя, но ты-то уж мог бы за столько лет привыкнуть, – фыркнул Джон, но стакан послушно ополовинил.
С его габаритами его нужно было довольно много, чтобы напиться в лоскуты, так что пока опасаться было нечего.
– Я тебя не бросила, а оставила налаживать контакт с шефом, – Гретель подвигала бровями с явным намеком.
– Ну, я его старалась впечатлить перспективой увнучения моей бабушкой. Еврейские бабушки, знаешь ли, на дороге не валяются, – сказала Мидж.
– Интересный способ закадрить парня, – оценила Гретель, рассмеявшись. – И как ему идея, вдохновила?
– Закадрить? – Мидж тут же поперхнулась напитком. – В каком смысле, он же мой босс, никого я не собираюсь кадрить!
– Ну и что, что босс? – Гретель пожала плечами. – Мне кажется, о моральной стороне вопроса должен думать он, а не ты. Как он тебе вообще? – прищурилась она.
