Следом за Магдалом с евгеником шли еще несколько высокопоставленных аристократов из свиты приближенных. Так как открытое появление евгеника на мероприятии было большой редкостью и огромной честью для каждого присутствующего, то многие аристократы, еще не разу не видевшие свое почти божество вживую, кидали под ноги идущему евгенику белоснежные хризантемы – древний символ императорского дворца Японии, перешедший в символ совета евгеников. Множество белоснежных хризантем распустились на голограммах.

Август появился неожиданно, но его появления не пропустили, так как разумные просто шарахнулись в разные стороны, заметив его облаченную в черное фигуру, появившуюся не как ожидалось со стороны парадной лестницы, а словно воплотившуюся откуда-то из стен дворца. Даже просматривая позже записи со множества камер, никто так и не понял, как Августин появился в помещении. Смогли лишь разглядеть, как испуганно, словно перед ними самый опасный зверь космического содружества, от Августина отскакивают гости, образуя широкий коридор, по которому тот неспешно прошел к дверям дворца, ожидая поднимающихся гостей.

Август, не изменяя себе, был полностью в черном облачении, хотя в присутствии евгеника допускались максимум темно-синие и темно-зеленые цвета, но Августу очевидно было плевать на многовековой этикет и он появился в черном пиджаке, плотно облегающем его стройную фигуру, на котором с широких плеч змеились едва заметные змеи, уходящие в длинную черную юбку, в которую уперся взглядом только что поднявшийся Магдал. Губы Августа растянулись в улыбке, они оба понимали, в какие моменты Августин отдавал предпочтение именно такой одежде.

Они встретились глазами и все присутствующие замерли, впитывая каждое мгновение противостояния взглядов. Два родных брата с историей вражды, обросшей таким количеством легенд, что мало кто вообще знал ее истинный сюжет. В огромном помещении повисла оглушительная тишина. Было настолько тихо, что можно было расслышать едва различимый гул множества камер, которые называли бесшумными.

- Я устал... – негромко произнес евгеник, прервав поединок взглядов.

- Я рад приветствовать вас, чистейший, долгих лет жизни и процветания вам и вашему благородному роду.

- Благодарю, Августин, – сухо ответил Пикси и, выпустив руку опекуна, направился в сторону подиума. Август и Магдал остались у входа, им еще предстояло встретить носителя ИИ, который хоть и не был живым, но за столько веков существования стал своеобразной личностью, достаточно специфичной к тому же.

ИИ был не менее примечательным участником происходящего, потому что являлся ключевой фигурой, при этом не являясь живой личностью, присущей каждому разумному по праву рождения, так как он не был рожден, но тем не менее его, если он того хотел, было сложно отличить от обычного разумного. Правда, это мало кто знал, потому что обычно ИИ принимал физический облик, используя марионетку еще реже, чем евгеники появлялись на подобных публичных мероприятиях.

Евгеник, уставший от тяжести церемониального костюма, почти упал на подготовленный для него трон, увенчанный двенадцатью бриллиантовыми хризантемами по числу евгеников в совете, одним из которых он являлся. Пикси прикрыл глаза, не желая видеть всех этих расфуфыренных аристократов, к которым он успел за прошедший год пропитаться лютой ненавистью. Он ненавидел всех присутствующих здесь, кроме, пожалуй, Льюиса, который чем-то напоминал Пикси Хайко.

При воспоминании о брате к горлу подкатил ком, и Пикс постарался переключиться, разглядывая обстановку. Наконец впереди появилась белоснежная марионетка – носитель ИИ. Она поднялась по ступенькам, кивнула Магдалу с Августом и не спеша проследовала к подиуму. В нескольких метрах от Пикси марионетку окутала голограмма, превратив ее в скрытый под белоснежной накидкой силуэт, чье лицо скрывал глубокий капюшон. Пикси нахмурился, не понимая, к чему скрывать лицо и так облачаться. ИИ подошел совсем близко к подиуму, там где уже не было ни одного разумного, и опустился на одно колено перед Пикси, а потом медленно поднял лицо, и Пикси показалось, что в его груди взорвалась сверхновая. На него смотрел Инески. Их погибший нянь, друг, родитель, вечный ангел-хранитель.

Пикси едва сдержал себя, чтобы не броситься к ИИ и не обнять марионетку, но та едва заметно покачала головой, на мгновение закрыв родные глаза, и Пикси, вцепившись ногтями в подлокотники, глотая пропавший воздух ртом, пытался справиться с тайфуном неподконтрольных чувств и остаться на месте. О том, чтобы держать лицо, не было и речи, поэтому Пикси просто активировал голограмму маски, позволяющей скрывать лицо евгеника от нежелательного внимания, и, сдерживая судорожные всхлипы, залился слезами, надеясь, что к появлению Льюиса успеет справиться с собой.

Марионетка еще раз улыбнулась, вскинула руку и провела ею по лицу, меняя его. Теперь у марионетки появилось белоснежное безжизненное лицо с белыми белками глаз, белоснежными глазами и бровями. Этот образ ИИ был знаком миллионам. Марионетка поднялась с колен и, подойдя к Пикси, встала рядом с троном, замерев в ожидании Льюиса. А Пикси в это время пытался удержать себя от желания повернуться к ИИ и потребовать немедленных объяснений, но сейчас было не время и не место, поэтому приходилось ломать голову самостоятельно, как так вышло, что их нянь, являвшийся вполне себе биологическим существом, имевшим разве что административную прошивку как любой клон, допущенный к охраняемому объекту, сейчас оказался ИИ. Да, о случившемся скандале с нянем знали в тесном кругу приближенных, но ИИ из комиссии по правам разумных не имел к этому никакого отношения, но получается, что он не просто знал о том, что произошло, но еще и действовал с позиции Инески. ИИ подмигнул Пикси именно так по-особенному, как подмигивал их нянь, который внешне не отличался абсолютно никак от остальных няней-клонов. Значит, клон знал о том, что между ними происходило, раз знал этот иглой пронзивший сердце жест.

Пикси прикрыл ладонью дрожащие губы, пора было успокаиваться, кажется, прибыл Льюис.

Выплюнув песок изо рта, арноу, зарычав, сбросил с себя мертвое тело, залившее половину его головы и лица своей бурой кровью и не с первого раза поднялся на ноги. Все пространство вокруг было усеяно трупами вместе с догорающим кораблем-разведчиком, пропитавшими воздух удушливой смесью дыма и металлическим запахом крови. Арноу стер с глаз залепившую ресницы кровь и огляделся. Буря окончательно улеглась, обнажая щедрую жатву смерти. Приглядевшись, арноу с досадой сплюнул, в нескольких десятках километров, меся рыжий песок, по направлению к приговоренной колонии двигалась выжившая куча модификантов. Арноу в ошметках прогоревшей одежды с дырой в плече от выстрела модификанта шатаясь направился в сторону зенитки, внимательно разглядывая почти засыпанные песком тела, некоторые из которых оказались буквально разодраны модификантами на куски. Из-за того, что песок был почти бурого цвета, казалось, что трупы лежали в океане крови, а запах это чувство лишь усиливал.

Арноу наклонился к одному из трупов, переворачивая его на спину. У того отсутствовало лицо, но это был не Прокс, просто куртки заключенных похожи.

- Вот дерьмо! – выругался изможденный арноу, сплюнув хрустящий на зубах песок, кажется плотно забивший его глотку. – Вот дерьмо!!! – проорал он в пустоту.

Некоторые немного знавшие о мутации арноу думали, что они не могут испытывать самостоятельно эмоции, только впитывать и отражать чужие, но на самом деле они имели свои собственные эмоции, просто те находились в центральном существе, являвшемся сутью всех арноу, и все, что желало это многоликое существо, желали и арноу, являвшиеся многоликими аватарами одного существа, которому было просто слишком скучно, чтобы оставаться одной лишь личностью, поэтому он воплотил себя во множестве, чтобы познать множество жизней и впитать множество опыта и множество заинтересовавших его жизней для того, чтобы насытиться божественной игрой жизни, и сейчас это существо и все его арноу желали найти сумасшедшего Прокса.