Пока Геральт говорил, Див смотрел на него, чуть сощурившись. Потом он немного помолчал, словно что-то обдумывая, усмехнулся, тряхнув головой, и встал.
– Когда тебя отправлять назад? – спросил он обычным тоном – холодным и слегка насмешливым. – Или, может быть, ты передумал и намерен вернуться сию минуту?
Геральт ответил не сразу.
– Передумал, – наконец сказал он.
Див повёл бровью.
– Придётся подождать, – сказал он. – Я магией не владею. Чеглок!
Со старой огромной ели на соседнем участке спорхнул соколок и опустился на руку Дива.
– Шиву сюда, быстро. Скажи, чтобы прихватил из Ставки одежду и меч для ведьмака.
Соколок коротко склонил голову, взлетел и через пару взмахов крыльями исчез, словно растворился в воздухе.
Див напоследок снова окинул ведьмака пристальным взглядом и отправился к дому.
…Я накрыла на стол. От Ладимира толку не было, он скорее мешал: ходил по терраске из стороны в сторону, вытягивал шею и прислушивался. Когда я села, он разочаровался в своих стараниях и уселся рядом.
– Слишком тихо говорят, – пожаловался он. – Ничего не слышно.
– Меня это не удивляет.
– Меня, в общем, тоже, но интересно же! О чём могут беседовать убийца и его жертва, которую он на тот свет спровадил?
Я пожала плечами.
– Вот и я не знаю. Вдобавок видно плохо…
– Я о другом беспокоюсь, – помолчав, проговорила я. – Как бы князь Геральта назад не отправил.
– Да брось, – махнул рукой Ладимир. – Он не за этим сюда приехал.
– Надеюсь…
– Да нет, даже не думай об этом. Это я виноват, меня на днях ведьмак выбесил, и я Диву позвонил и, пожалуй, слишком эмоционально с ним разговаривал. И представь теперь: я такой звоню весь на нервах, ору, что ведьмак достал и рвётся в свой мир, Див присылает людей, а Геральт никуда отсюда исчезать не хочет.
Я против воли улыбнулась
– Вот он и явился, чтобы самому во всём разобраться.
– В общем-то, ты прав, – сказал Див.
Мы вместе вздрогнули и посмотрели на соседнюю сторону дивана. Там сидел князь и как ни в чём не бывало пил чай с куском чёрного хлеба. Стол ломился от выпечки, но Диву, вероятно, было неинтересно просто протянуть руку и взять булочку. Нет, пока мы с Ладимиром трепались, не подозревая о его присутствии, ему нужно было найти хлеб, отрезать горбушку (он больше всего любил горбушки, и мне предстояло смириться с тем, что каждая буханка чёрного хлеба неизменно окажется обкромсанной с обеих сторон), стряхнуть крошки с разделочной доски, сполоснуть нож и только после этого приняться за чай.
– Я действительно не думал забирать ведьмака. Но он собрался сам.
– В смысле? – не понял Ладимир.
– В прямом. Он мне заявил, что хочет вернуться немедленно.
Боюсь, моя физиономия в этот момент не блистала интеллектом, однако даже у Ладимира выражение лица было глупое.
– Это вы так пошутили, что ли? – спросил Лад.
– Нет. И он тоже.
– Подождите. Он же при мне сказал Серебряному…
– Я знаю, что он сказал Серебряному. Мне он сказал прямо противоположное.
Я молчала. У меня похолодело внутри, и холод медленно перерождался в пустоту.
Всё-таки сон. Всё – сон. Ему просто нужно было видеть Дива.
Зачем – меня совсем не интересовало. Наверное, любопытствовал посмотреть на восставшего из мёртвых. Не подозревая, что ещё одного такого «восставшего» он видел изо дня в день с тех пор, как очнулся.
Я не слышала, о чём говорили Див и Ладимир. Что ж, пусть уходит. Пусть уходит.
Я встала из-за стола и пошла к двери. Как хорошо, когда ни перед кем не нужно извиняться и не нужно ничего объяснять. Они всё знают не хуже меня, если не лучше.
Выйдя на улицу, я медленно побрела по деревне к повороту, который вёл в поле. Через огород идти было нельзя, слишком велик был риск наткнуться на ведьмака.
Я вышла на дорогу. Солнце недавно село, и на другом берегу пруда тихо догорал ясный оранжево-розовый закат. Ветер улёгся, от леса, с болота, наползал белый, как молоко, туман. Сладковатый запах трав окутывал, словно одеяло. Здесь мне всегда становилось легче, и я медленно побрела по белой от пыли дороге.
…Ладимир сосредоточенно тёр переносицу.
– Вы уже позвонили Шиве?
– Шива не здесь, – лениво ответил Див. – Отправил к нему Чеглока.
– Ага…
Ладимир соскользнул с табуретки, на которой он ухитрялся сидеть, подобрав под себя ноги, и помчался в огород.
Див не торопясь допил чай и вытащил из нагрудного кармана телефон.
– Ты в пути уже? А, в оружейной только. Прихвати мне гражданское что-нибудь… Да, у меня дома, где же ещё? Шива, я не в настроении выслушивать твой сарказм. Скажи Брацлаву, он найдёт.
…Ладимир в запале пронёсся молнией по всему огороду, выругался и тут же обнаружил Геральта на скамейке под анисовкой. Ведьмак и не думал прятаться.
Ладимир мигом оказался рядом с ним. Геральт издал глухое недовольное ворчание, скорее по привычке – на Ладимира, если ему что-то было нужно, подобные штуки не действовали.
– Как это понимать? – спросил Ладимир. – Ты с дуба рухнул?
Геральт не сдержался и взглянул на тоненький молоденький дубочек возле сетки, высотой чуть более метра. Рухнуть с него было, мягко выражаясь, затруднительно.
– Метафоры у тебя, как у одного моего знакомого поэта, – буркнул он. – Такие же неудачные.
– Меня не интересуют твои знакомые. Что произошло, леший тобой подавись?
– Я не раз и не два говорил тебе, что должен вернуться. И даже не три.
– Так и вернулся бы с Серебряным и с Шивой!
Геральт промолчал.
Ладимир сверлил его взглядом, потом отвернулся и тоже стал смотреть в поле.
– Никогда не понимал этого стремления портить себе жизнь, – негромко сказал он. – Зачем тебе уходить именно сейчас? Ведь ты же её любишь…
– Нет! – резко оборвал его Геральт. – Ведьмаки лишены эмоций.
– Мне эти сказки не рассказывай, – отмахнулся от него Ладимир. – За всех ведьмаков не скажу, но это точно не про тебя. Скорее, ты пытаешься себя убедить, что ничего не чувствуешь. И то временами, когда чувства тебе уж очень мешают. Как сейчас, например.
– А не пошёл бы ты на хрен со своими задушевными разговорами?
– Но это же глупо, – сказал Ладимир.
– Я её не люблю. И отвали от меня наконец.
– Ну а как же позапрошлая ночь? – тихо и вкрадчиво заговорил Ладимир. – Ты целовал её, называл своей Вилой, своей русалкой… говорил, что любишь её и что только с ней понял, что такое любовь… что твоё сердце всегда будет с ней…
– Чёрт тебя побери! – вскочил Геральт. – ТАк ты спал?!
Ладимир опасливо от него отодвинулся.
– Я спал, – заверил он его. – Но не всю ночь.
Ведьмак стих так же неожиданно, как вышел из себя.
– Меня удивляет, – сказал он, снова садясь на скамейку, – как ты сохранил в целости свои уши и язык. И нос, пожалуй, тоже.
– Со мной не рискуют связываться, – обворожительно улыбнулся Ладимир. – Дорого, знаешь ли, обходится.
Они помолчали.
– Она тебя просила со мной поговорить? – спросил ведьмак.
– Вот ещё. Она попросит, как же.
– Где она?
– Наверное, в поле пошла. Ты же ей…
Геральт пристально смотрел на него.
– Тоже не безразличен, – закончил Ладимир.
Геральт поднялся, вышел через дальнюю калитку и отправился к дороге.
…Гуляла я около получаса и вернулась домой так же, как ушла, – через поворот. На крыльце, в сгустившихся сумерках, я обнаружила грустного Шиву, который сидел на ступеньках совершенно один. Седло лежало поверх седла Дива, и через него были перекинуты уздечка и подперсье. За огородом чернела громада пасущегося жеребца. Ни Дива, ни Ладимира, ни Геральта нигде не было видно.
Давненько он здесь сидит.
– Здравствуйте, – сказала я, подходя к крыльцу.
Он мрачно взглянул на меня.
– Может, на «ты»? – предложил он.
– Пожалуйста. Чай будешь?
– В этом доме всех принято поить чаем?
– Ты же с дороги, – сказала я, – и сидишь здесь давно. Наверняка пить хочешь, да и есть тоже. С чем, с чем, а с едой у нас всё хорошо, – и я бросила взгляд на вьюк с провизией, который аккуратно лежала возле холодильника. Когда я уходила, его там не было.
