Вернувшись на скамейку, я отдала ему кулон.

– Ого! – только и сказал Сваромир.

Мне этого было достаточно – трудно подобрать слова, чтобы описать этот камень. Он производил впечатление тёмного и светлого одновременно. Цвет крепко заваренного чая светился мягким золотистым огнём. При поворотах тёмно-золотая глубина вспыхивала широкой яркой радугой, а на просвет в ней клубились мелко кучерявые, горящие ярким солнечным светом паутинки.

– Потрясающе! – прошептал Сваромир.

– Наш, уральский.

– Можно, я его пока оставлю?

– Пожалуйста.

После обеда я взялась подметать – благо, дома никого не было. Геральт где-то болтался, Ладимир и Сваромир отправились к лошадям и прихватили немного еды для таинственного обитателя сторожки. По словам Ладимира, лесной житель на глаза не показывался, но провизию съедал. Геральт сквозь зубы выразил пожелание, чтобы однажды он к своему рациону прибавил не только провизию, но и тех, кто её принёс. Ладимир предложил составить им компанию, на что Геральт сказал, что он бесплатно не работает. Ладимир спросил, не надеть ли ему на голову ведро с золой, после чего Сваромир поспешно его увёл.

Как бы то ни было, у меня выдалось несколько свободных минут. Обилие народа в доме иногда начинало действовать на нервы. Впрочем, касалось это большей частью Геральта. Его постоянная угрюмость и злой язык начинали меня раздражать. Благо, со мной он почти не разговаривал – я подобных любителей злого остроумия не люблю прежде всего за то, что не умею им ответить. Тем более, что хочется не отвечать, а заехать разок кочергой…

Странно – и мне самой удивительно, – что Сваромир не причинял никакого неудобства своим присутствием. Он не пытался кого-то подколоть, не упражнялся в остроумии, но охотно смеялся над хорошей шуткой, и меня подкупало его спокойное и мягкое обращение.

Я включила музыку и начала подметать. Дело это недолгое, и вскоре я перебралась на терраску.

Выметая из ванной сухую траву и какую-то шерсть, я услышала, что кто-то негромко разговаривает на крыльце. Поначалу мне показалось, что это Ладимир и Швар. Через несколько секунд до меня дошло, что так быстро вернуться они не могли. Да и подобных разговоров я от них не слышала.

– …а там такая тёлка, буфера – во, задница как у круизного лайнера. Ну я её завалил… На х… ты пинаешься? Достал.

Мстислав! Жаль, Дива нет, при нём он бы так не разошёлся, да и при Ладимире не стал бы, Лад мата не терпел и сам матерился в исключительных случаях. Я взяла из дома кочергу и распахнула дверь на крыльцо. Равана и Мстислав мгновенно вскочили со ступенек.

– Мстислав, – сказала я, – ещё одно слово – залеплю в зубы кочергой, понял?

Мстислав смутился.

– Ну извини, я сразу не сообразил, увлёкся… Больше не буду.

На заре нашего знакомства я его побаивалась. Великан под два метра ростом, мускулистый, широкоплечий, он напоминал древнего викинга – белобрысый, грубое, резкое лицо, жёлтые глаза и неуёмное желание ввязаться в драку. Див его выдрал из какой-то жуткой дыры, где о воспитании и хороших манерах слыхом не слыхивали. Интеллектом он не блистал, и, в общем-то, его трудно было винить за отвратительную речь.

Однако довольно быстро стало ясно, что не так он страшен, как кажется. Впервые я увидела его на работе, куда Ладимир зачем-то его притащил. Помню, он глянул на меня с пренебрежением и поздоровался сквозь зубы. Я от страха приросла к креслу, но быстро сообразила, что рядом Ладимир, а такой верзила даже может принести пользу в половине десятого вечера, особенно если посадить его за кафедру.

Я к тому времени прочитала книгу Франса де Вааля «Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных», пришла в полный восторг и дала почитать Ладимиру. В тот день он мне её принёс, и мы пустились в оживлённое обсуждение.

Мстислав глазел по сторонам, откровенно скучал и не понимал, на кой фиг его сюда привели. Случайно взглянув на него минут через пять, я обнаружила, что он внимательно нас слушает, напряжённо сведя брови. Я не придала этому значения, только слегка удивилась. А когда, уже возле моего подъезда (Ладимиру не нравилось, что я так поздно возвращаюсь домой, и он старался меня проводить при каждом удобном случае), мы попрощались, я, открывая дверь, услышала, как Мстислав спрашивает у приятеля: «Слышь, а экспериментальная наука – это что?.. А когнитивный интеллект?».

Так открылась самая очаровательная сторона его характера. Он прекрасно понимал, что кругозор его узок, манеры плохи, мало того, он даже понимал, что обделён умом, и тем не менее старался, как мог, исправить положение вещей. Правда, терпения с ним заниматься хватало только у Дива. Князь был способен потратить на него несколько часов, по сто раз разными способами объясняя одно и то же. Зато уж если до Мстислава доходило, запоминал он накрепко.

Когда я поняла это, страх ушёл, тем более, что больше он на меня с пренебрежением не смотрел.

Именно поэтому я так бесстрашно вылетела на крыльцо, сжимая кочергу в руках.

Равана незаметно поглядывал на кочергу. Мстислав вроде бы смотрел ниже, но так как он из-за своего роста всегда смотрел на меня сверху вниз, направление его взгляда было нелегко проследить.

– Ладимир и Сваромир пошли проведать лошадей, – сообщила я. – Когда вернутся, не знаю.

При мысли о лошадях меня осенило, и я посмотрела на лужайку перед домом. Ну конечно. Изабелловый Рассвет Мстислава и тёмно-буланый Шмель Раваны.

– Швар здесь, офигеть! – обрадовался Мстислав. – Сто лет его не видел. Можно их подождать?

– Пожалуйста, – сказала я. – Жеребцов только за огород отведите, лужайка в удобрениях не нуждается.

Мстислав непонимающе взглянул на меня. Объяснять не пришлось, потому что Равана понял сразу и пошёл к жеребцам.

Когда я выбралась с веником за дверь, лошади блаженствовали за огородом, а их хозяева стояли у крыльца.

– Див вернулся? – спросила я, вспомнив, что Равана уезжал с Дивом.

– Как бы не так, – буркнул Мстислав. – Правитель атрокосов остался в претензии, что Див людей к Северному побережью привёл.

– Он вроде бы только с Раваной поехал?

– Нет, ещё Смарагд был с дружиной. А через несколько дней Лед со своими от тёмных примчался.

– Понятно, – сказала я. Геральта придётся терпеть неопределённое время.

Закончив с уборкой, я напоила гостей чаем и вдруг вспомнила, что дома нет дров. Сегодня топить не требовалось, но я была твёрдо убеждена в том, что дрова в доме должны быть всегда. Сухие.

И, разумеется, вспомнить об этом надо было именно после уборки. Я с досадой вздохнула и отправилась к поленнице.

Поленница была укрыта шифером. Когда я снимала первый лист, подошёл Мстислав.

– Ты чего это? – спросил он, забирая у меня шифер.

Силой он обладал чудовищной, и этот увесистый лист для него был не тяжелее бумаги.

– Дров забыла вчера принести, – ответила я.

– Тебе весь шифер надо снять?

– Вот эти листы, крайние не нужно. Спасибо.

– Куда ты лезешь? Принесу я тебе дров.

Он набрал поленьев, отнёс их в избу, обеспечив меня дровами топки на три с запасом, и вернулся как раз вовремя для того, чтобы отнять у меня лист шифера, которым я пыталась закрыть поленницу.

– А чё, может, дровяной сарай сделать? – спросил он. – Удобнее бы было.

Я закатила глаза.

– Ещё один! Мстислав, дом этот не мой, земля не моя! Всё родителей! Я здесь ничего не решаю!

– Да ладно, чего ты, – Мстислав не ожидал такой реакции. – Нет так нет.

Через пару секунд он спросил:

– Может, тебе замуж выйти?

К сожалению, это была ещё одна больная для меня тема.

– За кого?! – взъярилась я. – Ты, может, возьмёшь?

– А что, и возьму.

Вот тут я пыл умерила. Шутить Мстислав не умел.

Равана тоже не понял.

– Не, ну а чё, – объяснил Мстислав ему. – Хорошо, когда жена дома, не надо каждый раз бабу искать, чтобы… гм…

– Знаешь что! – рявкнула я. – Шёл бы ты… бабу искать!