Лили не верила своим глазам.

- Ты предлагаешь мне остаться, чтобы дождаться человека, которого ты так ненавидел все это время?

- Я и сейчас его не люблю, – Гарри нахмурился. – Но бросать его только потому, что он перестал быть таким «безопасным» – это... неправильно. В конце концов, только он знает хотя бы какие-то намерения Дамблдора... Без него... мы ничего не сможем сделать дальше. К тому же... ты хочешь остаться. Я же вижу.

Лили не решалась поднять глаз.

- Все уже собрались внизу. Они ждут тебя, чтобы ехать.

- Скажи им... что я сейчас спущусь.

Когда Лили спустилась вниз, все уже стояли готовые к отъезду. В руке она сжимала сверток.

- Отправимся через портал, – сказал Люпин. – Все вместе... Там, на площади Гриммо нас уже будут ждать остальные. Я думаю...

- Римус, я бы хотела кое-что сказать, – она обвела взглядом собравшихся. – Прежде всего, я хочу сказать спасибо всем, кто был с нами и помогал. Я счастлива, что у меня такие замечательные друзья. Но я хочу сообщить, что я остаюсь.

- Что? – выдохнула Тонкс. – Но Северус сказал...

- Я помню, что он сказал. И мы выполним его просьбу. Вы все должны покинуть дом, как и договаривались. Я останусь здесь еще на один день и буду ждать. Я знаю, что он вернется.

- Лили, это глупо, – не выдержал Артур. – Мы не оставим тебя здесь. Ну, послушай, с ним все будет хорошо... В конце концов, он ориентируется в обстановке гораздо лучше тебя. Чем ты можешь ему помочь? Наверное, срок в двое суток был выбран не случайно. Я должен сообщить тебе еще кое-что... Гораций Слизнорт был найдет мертвым в своем доме неделю назад.

Лили вспомнила добродушные глаза старика, желающие им удачи, и горько вздохнула. Значит, они уже и до него добрались. Она констатировала это как факт и поняла, что не чувствует удивления. Только усталую обреченность.

- Вы и так рискуете, оставаясь здесь! Зачем нужны лишние жертвы? Профессор Слизнорт помог нам, и вот... Если вы действительно хотите что-то сделать для меня, то прошу вас, уезжайте.

- Боже, Лили! Ты с ума сошла, собираясь оставаться здесь одна!

- Я остаюсь.

Все повернули головы в сторону Гарри.

- Да что вы... Совсем уже разум потеряли? Если Снейп сказал нам убираться отсюда именно через этот срок, это означает, что он предвидит, что они могут нагрянуть сюда! Что за бессмысленное геройство?

- Сколько можно в конце концом метаться из одного угла в другой! – воскликнул Гарри. – В чем теперь заключается работа Ордена?

- В том, чтобы сохранить тебе жизнь, ты это знаешь, – мистер Уизли вопросительно смотрел на него.

- Хорошо, а для чего Дамблдор потратил столько усилий, чтобы спасти меня?

- Это пророчество... он верил...

- Что я избранный, да? Люди готовы были умереть за меня, веря этому! Но разве можно понять, ошибалось ли предсказание, если я буду продолжать бежать от человека, которого согласно предсказанию я должен уничтожить? А если это пророчество – ложь? Если... я никакой не Избранный, и все это ужасная ошибка? И люди умирали зря! – голос юноши звенел. – Сколько можно? Я больше не хочу бегать. Я устал. Пусть будет так, как должно быть. Если пророчество правдиво, то я должен встретиться с Волдемортом.

Лили вспомнила слова Северуса о том, что скоро возможна развязка. Что он имел ввиду?

- Вам всем нужен был стимул и вера, чтобы продолжать бороться. И я не хочу больше быть спрятанным, как хрустальная кукла в бархатной коробке.

- Черт подери, Гарри, Дамблдор хотел, чтобы ты был жив! Ты, а не Северус Снейп, который лишь, как и мы все, выполняет то, что ему было поручено!

- Да, но пока он жив, Волдеморт ничего не сможет нам сделать... У нас есть защита, а у вас нет. Вы не должны больше бессмысленно рисковать жизнью. Чем быстрее он убьет Снейпа, тем быстрее сможет добраться до нас.

- Сейчас он договорится до того, что мы должны охранять Северуса, – ухмыльнулась Тонкс.

- Гарри, Лили, вы абсолютно правы. Я хочу лишь попросить дать мне возможность остаться с вами.

- Римус, нет! – вскричала девушка, не веря своим ушам.

Люпин обнял жену за плечи.

- Женщина и трое несовершеннолетних волшебников – слишком легкая добыча. Мы поставили срок. Один день. Еще один день. Если Северус не даст о себе знать, мы присоединимся к вам на Гриммо.

Повисла тишина.

- Что ты имеешь ввиду, Римус, – нахмурилась миссис Уизли. – Что значит “трое несовершеннолетних”?

- Это значит, мама, что мы остаемся с Гарри, – Рон пожал плечами. – Могла бы и не спрашивать.

- Вы... нет... это невозможно...

- Вы вовсе не должны... – тихо произнес Гарри, внутренне испытывая огромную благотворность к друзьям.

- Так, хватит болтать... – Люпин хлопнул в ладоши. – Пятеро человек вполне в состоянии дожить до завтрашнего утра. Тонкс, позови своих родителей, им тоже нельзя здесь оставаться. Артур, Молли, я думаю, надо известить Билла и близнецов, пусть все приготовят.

- Я останусь с сыном!

- Мам, я уже полгода мотаюсь по подвалам и лесам, и ничего, жив пока... – примиряюще произнес Рон. – Нечего нам тут такой кучей светиться.

Гермиона сжала его руку.

- Все будет хорошо. Мы дадим о себе знать.

- Лили, я прошу вас всех... Один день, не больше... – взмолился мистер Уизли. – Не надо играть с огнем. Если Снейп никак не проявиться еще сутки, вы без всяких промедлений покинете дом!

- Непременно, – твердо произнесла Лили. – Просто дайте еще немного времени. Я знаю, что он жив. И я верю, что он вернется.

Когда дом опустел, Лили спустилась в гостиную. В глубине души она была рада, что осталась наконец наедине со своими мыслями и больше не приходится прятать глаза от вопросительных взглядов. Небо к вечеру заволокло сероватыми облаками; густой, влажный туман стелился по земле, делая призрачными очертания леса за окном. Она опустилась в кресло миссис Тонкс рядом с камином и при помощи палочки разожгла огонь. Его уютное трещание подействовало успокаивающе. Гарри с друзьями отправились к себе в комнату, горячо что-то обсуждая. Лили была удивлена и обрадована поведением сына. Интересно, что изменилось и заставило его поменять свое отношение к Снейпу? Он видел, что она огорчена, но вряд ли этого было бы достаточно, чтобы изменив все планы, самому предложить дождаться его. Несмотря на пугающую неизвестность, она чувствовала странное умиротворение. Откуда вдруг в ней родилась такая уверенность, что с Северусом все хорошо? Женщина вспомнила слова Люпина о магической связи между супругами, давшими обет. Наверное, случись с ним что-нибудь плохое, она бы почувствовала это... А может быть, она могла бы и сейчас попробовать отыскать его? Передать ему свои мысли и чувства? Или он сам попытался бы сделать это. Нет, это слишком рискованно. Если Волдеморт продолжает попытки завладеть его сознанием, это может дать ему ключ к их обнаружению. Это было бы уже слишком.

- Привет, как ты? – Римус опустился в соседнее кресло напротив со стаканом огневиски в руках.

- Не так плохо, как могла бы, но и не так хорошо, как хотелось бы. А ты выглядишь неважно...

Волшебник выдохнул, согревая в руке пузатый бокал.

- Грядет полнолуние... как всегда, невовремя. Так что можешь считать, что уход Северуса волнует меня из таких вот корыстных убеждений... Без его зелья приходиться довольно туго.

- Римус, я хочу тебя спросить... давно хотела. Почему ты вдруг встал на его сторону?

Он удивленно посмотрел на нее.

- Что ты имеешь в виду? Я всегда был на одной стороне...

- Ты заступаешься за него, поддерживаешь меня, и сейчас ты остался. Ты относишься к Северусу лучше всех в этом доме.

- Лили, не забывай, что я был свидетелем на вашем венчании. А это значит, что я обязан поддерживать и оберегать ваш союз.

- Я помню. Но дело в твоем отношении... Ты помогаешь не потому, что должен... Ты относишься к нему не так, как другие.

Люпин помолчал, смотря на огонь.

- Знаешь, еще тогда, в нашей далекой и прекрасной юности, когда все мародеры были живы и счастливы и наша маленькая компания творила свои мелкие шалости, я иногда задумывался над одним вопросом. Ты знаешь, я был против того, чтобы Джеймс делал Хранителем тайны Петигрю. Меня и раньше не покидало чувство, что Питер занимает не свое место... По правде сказать, я не совсем понимал, почему Джеймс и Сириус приняли его в свою компанию. Хотя справедливости ради следует признать, что я не понимал, почему они приняли и меня. И тем не менее, Питер относился к ним с подлинным подобострастием, он ловил каждое слово, восхищался, что дружит с таким ребятами... во всех его действиях сквозило обожание. А Джеймс, как и Сириус, были довольно падки на лесть. Тогда я, правда, не задумывался, что этот невзрачный парень, вертящийся рядом, может быть таким мерзавцем. Я должен признаться, Лили, я поверил в предательство Сириуса. Понимаешь... – он нахмурился. – Я никогда не говорил об этом никому, да и сам не хотел признаваться... Мне многое не нравилось из того, что делали они с Джеймсом. Может быть, я им малодушно завидовал. Может быть. Они излучали такой свет и счастье, что этому нельзя было не позавидовать. И все-таки, оценивая все эту историю с вершины возраста, мне приходит в голову забавное сравнение... Ты, конечно, помнишь наше недостойное поведение с Северусом в школе... Мне никогда не нравилось это... но я, к своему стыду, ни разу не попытался отговорить Джеймса и Сириуса. Я ничего не сделал, чтобы прекратить это. Возможно, тогда бы все могло сложиться иначе. Но к чему я вспоминаю все это? Ты знаешь, во время церемонии распределения Питер шел как раз перед Северусом? Не знаю, о чем думала шляпа, отправляя его в Гриффиндор... но я все больше задумаюсь о том, не перепутала ли она их местами, поддавшись на их пожелания? Я до сих пор чувствую свою вину перед Северусом. Вину не только потому, что никогда не пытался пресечь издевательства Джеймса и Сириуса. А потому, что я, как никто другой из них, знал, что такое быть одиноким и всеми отвергнутым. Быть не таким, как все. Я грелся на своем теплом местечке, благодаря Бога, что он послал мне таких друзей... Я забыл, что когда-то был таким же, как Снейп... И все боялись меня, отталкивали и не любили.