– Вот как… Это какая-то совсем другая история. Я ничего не понимаю. Это приёмные родители Яси?
– Вот именно. У них квартира, прямо в центре города. На камерах зафиксировано время, кто, когда входил и выходил. Да, я ещё тебе фотографии принёс. Только умоляю, эта информация секретная. Пока, во всяком случае. Хотя обвинение Солнцевой мы вынесли. Она уже в СИЗО.
– А есть фотография этой девушки, которую задержали, и Марии?
Алексей порылся в телефоне и протянул Варваре.
– Эта Мария красивая. А что про неё известно? – Мария на фотографии была в бальном платье, с диадемой, снимок постановочный, с королевским размахом. Вот только улыбка казалась тоже искусственной.
– Да не очень много. Не работала, но тратила много. В общем-то, есть уже факты, что очень много на Солнцеву.
Варвара стала смотреть фотографию Ксюши, которая была на ней в мешковатых джинсах, молодёжной толстовке, с которой стрижкой и всклокоченными волосами.
– Она похожа на мальчика. Насколько Мария женственна, настолько эта Ксюша выглядит как мелкий мужичонка. Ты говоришь, что в мартини было добавлено лекарство, которое вызывает летаргический сон? А кокаин эта Ксюша тоже употребляла?
– Это пока неизвестно, в протоколе отрицает, будет понятно по анализу крови.
– Слушай, у меня какая-то идиотская версия, нет, не версия даже, а какая-то аллюзия. В вино подсыпают яд. «Не пей вина, Гертруда, пьянство не красит дам», – пропела Варвара фразу из известной песни кумира восьмидесятых и прочих годов.
– Я не силён в роке, – нахмурился Алексей.
– Да это Борис Гребенщиков. Но вообще-то Гертруда – мать Гамлета. И она пьёт вино, которое отравлено, и Клавдий хочет её остановить, но не успевает. Он-то знает, что вино отравлено, предназначалось для Гамлета. А потом Гамлета закалывают отравленной шпагой. Хотя… Клавдий убил первого мужа королевы, и он точно не раскаивается в поступке. Гертруда просто очередная жертва, и в тот момент он понимает, что его преступление раскрыто.
– Но какое это отношение имеет к нашему делу? –Алексей спрашивал серьёзно, как на допросе.
– Вот именно, у нас в жизни драма, но явно не размаха Шекспира, бытовая какая-то. Смотри, на мой взгляд уже не девушки, но женщины. Возможно, они были не просто подругами.
– Что ты имеешь в виду? Что они вместе проворачивали какие-то махинации и не поделили куш?
– Господи, Лёша, я имею в виду интимную связь.
Алексей снова покраснел.
– Ну, не тушуйся, а просто представь. Естественно, связь под запретом, даже не потому, что запрещена. А просто потому, что наша Джульетта замужем уже. Та, в Вероне, была девушкой, и вышла замуж тайно. Да, кстати, ей Лоренцо тоже дал напиток, для летаргического сна. Как думаешь, это тоже был фенобарбитал по составу? – Варвара уже смеялась.
– Варя, тут дело серьёзное, убийство, а ты ёрничаешь, – обиделся Алексей.
– Лёша, я не нарочно. Понимаешь, у меня ведь у самой трагедия вот-вот грянет, опека под меня копает, я боюсь, что у меня отберут ребёнка! – истерически засмеялась Варвара.
– Не сходи с ума, прошу тебя.
Варвара неожиданно залилась слезами и прижалась к Алексею.
– Ну, успокойся, успокойся, я всё выясню, никто у тебя никого не отберёт. Ещё раз, покажи мне. Что написала тебе Ангел… Так, – Алексей нашел последние сообщения на Варином ноутбуке. – Понятно. Значит, тётеньку зовут Оксана. Кстати, в прошлый раз я им звонил, но сразу перевели на начальницу, не запомнил фамилию. Впрочем, Оксана просто исполнитель, судя по всему. Я попробую выйти в этот раз на неё лично.
– Спасибо тебе, родной мой…
Алексей замер, обнимая обмякшую фигуру Варвары. Перепады настроения говорили о том, что она ужасно устала и от постоянных нагрузок, и от суеты вокруг Василисы. Нет, он не должен принимать минутную слабость за что-то большее. Она напугана. Она хочет поддержки. Может ли он быть ей опорой? Мгновенно перед глазами пронеслась его прошлая семейная жизнь. Измена жены. Сын, которого он редко видит. Измена. Вот что мешает ему поверить Варваре. Впрочем, она ведь не признаётся ему в чувствах. Как и он. Они оба в такие моменты душевной близости будто ставят вокруг себя толстую ледяную стену. И Алексей ощутил пальцами холод этой стены. Ощущение было яркое, лёд жёг пальцы, как иногда на морозе. Он убрал руки, улыбнулся и вытер слёзы на Вариных щеках.
– Да не за что, Варя. Я хочу стать ближе к тебе, ты ведь это знаешь, правда?
– Да, правда, – согласилась Варвара, успокаиваясь. – Мне так спокойно, правда.
– Слушай, вся эта история мне тоже не нравится, подумай, может, тебе нужна защита? Я не настаиваю, но я могу тут пожить, конечно, меня днём нет дома. Но всё равно. Смотри.
Глава 7.
«Казалось мне, что все плоды земли
С рождения удел сиротский ждет.»
(Вильям Шекспир, «Сонеты»)
Понедельник выдался тяжёлым, но Алексей решил не откладывать дело с опекой. Он попросил соединить его с Оксаной. Предупредил, что подойдет ближе к двенадцати, сообщил, что дело касается Прокопенко.
Оксана, ещё молодая располневшая женщина, сидела перед Алексеем и нервно крутила бумажку в руках. Алексей показал удостоверение Следственного комитета. Оксана испуганно прочитала фамилию и побледнела.
– Покажите дело о ребёнке Варвары Прокопенко.
– Ну, сейчас дело у начальницы, у Александры Семёновны…
– Так сходите за ним, я же Вам говорил, по какому вопросу.
В комнате сидели другие сотрудницы, они тактично опустили глаза, когда Оксана, быстро подскочив, понеслась к начальнице, одновременно сшибая толстые папки со стола. Алексей осмотрелся. Огромные стеллажи с раздувшимися делами до потолка, новые мониторы на столах. Сотрудницы одеты немного старомодно, но при золоте. Сама Оксана производила впечатление тётки, одевающейся в магазине «всё по сто рублей». «Но это не показатель, – подумал Алексей. Если копать под неё по наводке Ангела, нужно проверять недвижимость, машины. Так одеваться она может специально, на работу. Надо бы поискать её страничку в соцсетях». Кабинет начальницы был за стенкой, слов было не слышно, только интонации. Сначала Оксана говорила очень быстро и громко, было понятно, что она напугана. Её истерику прекратил низкий голос начальницы, сначала Алексей даже подумал, что это мужчина. Постепенно голос повышался по тональности, но был по-прежнему спокоен. Дверь соседнего кабинета хлопнула, и послышались грузные шаги. Оксана вернулась с папкой. Алексей стал её листать.
– Можете сформулировать основные претензии к Прокопенко?
– Видите, она оставила ребёнка на час с соседкой, старушке самой могло стать плохо в любой момент. А это уже угроза жизни и здоровью ребёнка. Мало того, у неё нет источника дохода, значит, её кормят родители или кто-то ещё. За пособием она так и не обратилась, мы сейчас тоже этот вопрос прорабатываем. Так что основная претензия – это ненадлежащее исполнение своих родительских обязанностей, оставление при угрозе жизни.
– Погодите, погодите. Каким образом вы определили, что она вышла из дома? Вы за ней следили, что ли?
– Нам поступил сигнал. Сигнал не анонимный. Так что мы пошли проверять. Всё по закону, у нас абсолютно всё по закону.
Начальница дала подчинённой правильную установку. Надо бы сбить немного её уверенность.
– Хорошо. Собственно, это был первый вопрос, второй вопрос у меня касается предыдущего запроса, помните, про Ясю Сухареву? Ах, да, ответ-то мне ваша начальница писала.
– Я в теме вопроса, потому что составляла эту справку я. Девочка была отдана в приёмную семью, ранее было заявление, вот, – Оксана ловко вытащила из груды папок нужную и сразу же выдернула заявление семьи Гасановых, будто была подготовлена.
– Как быстро, прямо почти как достать информацию из программы. Так… понятно. Расскажите, какой порядок передачи детей в приёмную семью?
