Не открывался людям. Показывал лишь защитные чёрствость и грубость. Скрывался за металлической маской, такой же холодной, как его взгляд. За ней темно, ни один цветок не вырос бы. Ни одно чувство бы не проросло. Никакой близости с другими людьми. Казалось, что только его отряд сквозь все эти непробиваемые слои видел его. Они ведь все были похожи на него и друг на друга. Арно нашёл общий язык с командиром через взаимные подколы и издёвки. Даниель жил в подземном городе, а потому прекрасно понимал и не замечал некоторые заносы своего лидера. Что было, в общем-то, вполне взаимно.

У других было схоже мышление, которое играло на руку в бою. Но даже их он держал на расстоянии. Даже их он сторонился и не доверял полностью.

Картрайт казалось, что всё своё личное «я» Леви унесёт с собой в могилу. И никто так и не узнает его.

— О чём задумалась? — оборвал её мысли командир, проследив её суровое, но, в каком-то смысле мечтательное выражение лица. Она стояла так минуты две, не поднимая головы. Это молчание дало и ему время, чтобы подумать лучше над своим решением.

— Ни о чём, — ответила Картрайт и, снова бросив мимолётный взгляд на разбушевавшийся ветер за окном, резко спросила: — Можно мне идти?

— Можно, — ответил Аккерман и с тяжким ощущением на сердце проследил, как она выходила.

***

Девушка обвела взглядом новобранцев развед отряда. Все до скрипа в сердце знакомые и родные лица.

Юэла мысленно надеялась, что она никак не повлияла на их выбор. Что по большей части это сделал Эрен, который сейчас заинтересованно смотрел куда-то в толпу людей, откуда раздавался восторженный детский крик, который Картрайт слышала на протяжении всей своей солдатской жизни, когда выезжала за стены, или проезжала во время парада. Дети говорили ей, что хотят быть похожей на неё, а она горько усмехалась им в ответ, вспоминая, что грезила тем же в детстве.

И это детское откровение слишком часто ставило Юэлу в неловкое положение, разделяя её на две стороны, одна из которых убеждала её, что надо предостеречь этих бедных детей от роковой ошибки, а вторая сторона, которая всегда выигрывала, заставляла её молча улыбаться и не рушить детские мечты. Пусть выберутся из этой тюрьмы и глотнут свежего воздуха, даже если он будет последним… Пускай, если не передумают.

Стены давят на тех, у кого в крови заложено отчаянное стремление к свободе. Кто не смирился с такой участью в детстве. Такие и вырастают в могущественных солдатов или политиков, как Закклей, как Пиксис, как Брандон, как Эмма и Эрвин.

Йегер тоже избрал вторую тактику.

Картрайт сглотнула. Она никогда в жизни не привязывалась к кадетам, но именно эти ворвались в её жизнь, напомнили ей обо всём, о чём можно было напомнить, и выбили себе место внутри неё, крепко засев там.

Хотя Юэла дала себе четкую установку не привязываться больше ни к кому. Особенно к людям, которые имеют самый маленький шанс на выживание.

А сейчас их выживание находилось под угрозой.

— Юэла? — сзади неслышно подъехал Коул. Юэла дёрнулась от неожиданности и обернулась.

— Это правда? — вполголоса спросил парень, и в его голосе прозвучало сожаление.

— Да, — ответила Юэла, тут же поняв, о чём говорит Макклаген.

За несколько дней до экспедиции Аккерман приказал ей отправляться вместе с третьим отрядом. Не то чтобы это было внезапно. Юэла знала, что это случится. После того, что произошло в Тросте, её в любой момент могли сделать командующим вместо Ловерена. Только потому, что в критический момент командование приняла именно она.

Она ждала этого, хотя отчаянно не хотела. Внутри гнездились страх и сомнения, вперемешку с воспоминаниями.

Что-то до сих пор останавливало командиров принять это решение.

То что она женщина? Или же их останавливал от этого рассказ Эрвина о её потерях. Они думали, что она побоится взять на себя ответственность?

Леви единственный не подавал ей даже намёков по этому поводу. Или ему было всё равно? На нем на единственном никак не отразилось отсутствие официального командира третьего отряда. Он не говорил ей об этом ничего. Совсем ничего. Или потому, что её скорый уход был чем-то само собой разумеющимся. Или потому что это будет не её уход. Хотя шанс был невелик. Не только из-за того, что в роли командира теперь стояла именно она. Причина этому появилась ещё очень давно.

Когда Юэла пришла в это подразделение уже полностью готовой. Она будто всегда была в нём. Здесь её уже давно принимали как командира. Только её. Остальные были на одном уровне друг с другом. Это было ожидаемо.Просто вопрос времени. Неизбежность. Юэла выдохнула.

Но тогда почему её командир ничего ей об этом не сказал?

— Только будь осторожна, — предостерёг её Коул. Кажется, парни были слегка расстроены. Хотя для них уже любая экспедиция — шутка, глубоко внутри они всё равно боялись друг за друга. И за неё тоже. На сердце потеплело. Искренние переживания, а не слегка задевающее безразличие со стороны командующих.

Юэла кивнула Коулу и выстроившимися за ним парней из её родного отряда. Арно, кажется, открыл рот для очередного подкола в сторону Коула, но тут же закрыл его. И это было куда смешнее, чем любая шутка в этот момент. Одобрительный кивок сработал, парни проехали чуть дальше и вернулись в строй.

Ей не будет сильно грустно прощаться с ними, если уж на то пошло. Она не ребенок, чтобы переживать из-за такого.

Ей медленно прививают командование одним из отрядов старших войск, хотя Юэла дала себе обещание воздержаться от этого в ближайшие несколько лет. Но обещание самой себе не равно приказу свыше. Даже если Картрайт и была образцовым лидером, она всего лишь выполняла приказы вышестоящих.

Два близнеца, Эван и Эрик, новобранец Марон, Лиана, Томас, Люк. Вот с кем Картрайт вынуждена провести эту экспедицию. Пятьдесят седьмую экспедицию за стены… И она не против. Совсем нет.

Её раздумья прервал воинственный возглас Смита, грохот раскрывающихся ворот, и внезапное ощущение сдавленных внутренностей… Она боялась…

***

Впереди — огромное зелёное поле, ожившие холмы, которые лишь несколько недель назад ещё были безжизненно-серыми, только пробудившимися после снежной зимы. Только скинувшие с себя тяжёлое покрывало.

Этот контраст буквально сводил с ума. Тогда — голая, мертвая, сухая земля, уныло гармонирующая с серым небом. Сочетание, которое давало общей картине отчётливый болотный оттенок, который ассоциировался с ранней весной. Тяжёлые тучи, или монотонное темное небо, в которое иногда от усталости хотелось запустить петарду или ещё что-нибудь, чтобы, наконец-то, открыть хоть какую-то щель для солнечного света.

Но сейчас эта картина изменилась до неузнаваемости. Вместо тоскливой наготы — бескрайнее зелёное покрывало, прерываемое мельницами, тоненькими ручейками и одинокими фермерскими хижинами.

А небо смилостивилось. Сдёрнуло с себя зимний плед и напустило на себя

лишь нечастые облака. Конечно, небу ничего не стоило вновь поиздеваться над последним обрывком человеческой расы и со всей своей силы долбануть ливень в их измученные рожи.

Однако, всё уже пошло немного не по плану. Например то, что пару -тройку новобранцев уже чуть не сожрали несколько титанов, скрывающихся за домами захваченной местности много лет назад.

Как только они вырвались за пределы города, пришло время менять свои позиции. Пришло время покидать Аккермана и его отряд. Юэла оглянулась на своих новых подопечных. Ещё неофициальных подопечных…

От них изучалась готовность, придававшая ей силы. Картрайт улыбнулась. Дежавю…

Возвращение в прежнее русло. В то самое, с чего всё началось.

Её взгляд встретился со взглядом командира.