Нет. Она не перестала смеяться, не перестала радоваться, но делала это уже совсем по другому.

Это место всех меняет.

Его оно сделало сильнее.

Люди, время и обстоятельства изменили его.

Здесь ему самое место.

Он никогда бы не подумал, что первые ряды армии человечества могут быть самыми спокойными рядами.

Это потому, что здесь не надо волноваться за своих людей, потому что ты знаешь, что они почти так же сильны, как и ты. Ты знаешь, что люди умирают здесь очень редко, и их не надо защищать, потому что они слишком горды, чтобы позволить кому-то защитить себя.

Аккерман зевнул.

— Все пришли? — спросил он, обернувшись на Брандона.

— Из тех, кто в первую очередь должен здесь быть, все, — лениво ответил Брандон. В такую погоду даже говорить было лень. А Аккерман у сейчас именно это и предстояло.

— Отлично, — выдохнул Леви и прокашлялся.

Новобранцы встали в ряд перед помостом, на котором выстроились все командиры во главе с Аккерманом. Командующий обвёл взглядом всех присутствующих и сглотнул.

Его взгляд упал на четырех новичков.

Два парня скорчили до смешного эмоциональные и наигранно-заинтересованные рожи. Лицо Марона излучало искренний интерес к происходящему. Юэла же, как всегда, сверлила какую-то точку перед собой холодным взглядом.

— Я приветствую вас в отряде элитных войск. Вы показали истинную силу там, в своих прежних военных подразделениях и теперь вы здесь, в самом главном подразделении, в авангарде.

Я надеюсь, что здесь вы обретёте нечто большее, чем просто огромную силу, ловкость, и славу.

Леви ненадолго замолчал.

Юэла подняла глаза на Аккермана.

— В течении этой недели будет происходить распределение по отрядам. Напомню, что всего отрядов шесть. В каждом отряде по шесть - семь человек, не считая командиров. Самых сильных, разумеется, я принимаю к себе.

Юэла еле удержалась от того, чтобы не хмыкнуть.

«Разумеется»

— Возможно вы думаете, что-то, что вы здесь, значит, что вы теперь одни из высших людей человечества. Это неправда. Даже я, являясь вашим главнокомандующим, не более, чем просто раб человечества, обязанностей и долга. Если вам скажут идти за стену, вы пойдёте, если вам скажут взять на себя командование, вы возьмёте, если вам скажут идти, и пожертвовать собой ради общего дела, вы пойдете.

Леви ещё раз обвёл их всех взглядом. Юэла нахмурилась. Аккерман говорил об этом так, как будто ему нравилось это. Нравилось запугивать их. Леви посмотрел ей в глаза. Его взгляд задержался на них гораздо дольше, чем на других. Девушке ничего не стоило выдержать этот взгляд. Если другим от него хотелось скрыться, то на Юэлу никакого влияния этот взгляд не оказывал.

— И ещё кое-что, — Леви слегка приподнял брови, не отводя взгляда от Юэлы. Картрайт напряглась, хотя ничем не показала этого, — твои волосы будут мешать тебе. Остриги их.

Картрайт постаралась скрыть своё удивление и сохранить безразличное выражение на своём лице.

Девушка сама не понимала, почему ей так не хочется показывать своих эмоций. Особенно ему…

Это было довольно странно, учитывая то, что год назад она могла спокойно говорить с ним.

Их отношения были открытыми. Она видела в нём вполне нормального человека, понимала его, слушалась его приказов.

С того времени в нём ничего не изменилось… Но изменилась она.

— Есть, сэр, — сказала девушка.

Возможно Юэла старалась придать своему взгляду равнодушный вид, но Леви видел в нём презрение.

Презрение, которое девушка не могла скрыть. Аккерман задумался, глядя в её глаза.

«Почему?»

Он знал, что его многие презирали за его грубость, краткость и равнодушие.

Но почему Картрайт, когда она сама такая же.

Леви как никогда одолело любопытство. Что она пережила? Почему ему кажется, что ответ, как раскрытая книга, лежит где-то у него под носом, но он не может его увидеть? Где её брат, почему он отпустил её сюда? Или тот парень, который постоянно был рядом с ней?

Короткое «есть сэр». Настолько короткое и острое, что Леви стало неприятно. Ему захотелось крикнуть на неё. Заставить её задать какой-то вопрос, заставить уточнить, насколько коротко ей обрезать их.

Заставить сказать хоть что-то, кроме двух настолько коротких слов. Но Юэла отвела взгляд и снова безучастно вперилась глазами в какую-то невидимую точку перед ней.

Леви тоже отвернулся. Ей не идёт молчание. Ей шёл огонь в глазах, ей шла улыбка. Ей шло быть счастливой. Сейчас же… Ничего из этого не было.

— Эй, а может тебе тоже отрезать чуть-чуть, а, красавица? — со злорадной издёвкой вставил Эмиль, дёрнув Марона за хвост.

Зак заржал. Кто-то из дальних рядов тоже хмыкнул.

Лоу, однако, лишь безразлично посмотрел на ржущих слева от него мужиков.

— Отставить! — гаркнул Леви. Зак и Эмиль тут же выпрямились, хотя последний всё ещё еле сдерживал смех.

— Смеяться над своей же тупой шуткой, как же глупо…– спокойно съязвила Картрайт, немного повернувшись головой в сторону двух мужчин и слегка нахмурив лоб.

— Ох, извините, принцесса, вас забыли спросить! — желчно скривился Эмиль.

— А я думал она ничего, помимо своего имени говорить не умеет, — ехидно вклинился Зак.

Разумеется. Ненависть к разведчикам, исходящая от других подразделений. Что ж, раз у четырёх новобранцев она всё ещё текла по венам, вместо крови, значит нужно её выкачать…

— Отставить! — теперь крикнул Брандон. Его голос был намного звонче и громче, чем голос Аккермана. Эмиль и Зак вздрогнули от неожиданности, а Юэла, покосившись на них, слегка усмехнулась. Брандон смягчил тон: — Если хотите перепираться, то только не здесь. А лучше вообще нигде, вы же взрослые люди, в конце концов. Теперь вы в одном подразделении. Забудьте о своих прежних принципах.

Леви заметил, как Марон Лоу благодарно посмотрел на Картрайт. Та ответила ему маленькой улыбкой.

***

Вечер. Примерно половина одиннадцатого. Аккерман шёл к себе в спальню. Из комнат раздавались разговоры и смех.

Смех.

Хоть кто-то смеётся в это тоскливое время. Леви никогда не был в кадетском корпусе, но почему-то был уверен, что атмосфера в штабе элитных войск ближе к той атмосфере кадетского корпуса, нежели в других подразделениях.

Хотя эти два корпуса вообще никак не похожи друг на друга.

Кадеты — дети, не знающие, что такое смерть, не видящие её и не испытывающие настоящий страх перед ней, чего нельзя сказать про его подчинённых.

Но иногда, особенно по вечерам, эти люди вдруг снова становились детьми. Забыв о своем прошлом, забыв, кто они такие, где находятся, они просто смеялись и дурачились.

Даже командиры отрядов, такие суровые старики, как Брандон и здоровые мужики, как Ловерен, подкалывали друг друга и шутили.

А почему он так не может?

Хоть раз в жизни попробовать этой жизни?

Он вдруг, неожиданно для себя, остановился возле комнаты Роуз и Картрайт.

— Не отрезай! Ну хотя бы не так коротко! Они же у тебя такие красивые! — услышал Аккерман голос Лианы.

«Это не твое дело, идиот, иди куда шёл» пронёсся внутри предупреждающий голос, однако любопытство взяло вверх.

Он сделал шаг назад. Так, чтобы было видно в приоткрытую дверь.

Юэла стояла с ножницами в левой руке, а правой собирала свои волосы в хвост.

— Приказ есть приказ, — глухо произнесла Юэла.

Аккерману вдруг неожиданно захотелось влететь в эту комнату и выбить из рук девушки ножницы. Ему вдруг стало тяжело смотреть на то, как Картрайт равнодушно подносит холодные, стальные ножницы к своим темным волосам. Леви, как будто в замедленном действии, следил за этим. Да, это просто волосы. Да, это может помешать ей в бою, но…