Смерть ужасно отразилась на Драко.

Гермиона никогда не замечала, насколько часто он улыбается, пока он не перестал. Его волосы свисали в разные стороны, а губы потрескались от тридцати девяти поцелуев, которых он не просил. Он все еще был в своем джемпере, в котором гулял в прошлую субботу, его лицо было неимоверно бледным. Гермиона глубоко вздохнула и смахнула пару слезинок.

Без разницы, что сказала Луна, без разницы, во что все остальные верят, Гермиона знала, что Драко её не любит. Как он может? Их дружба была слишком нова для них. Плюс, выражение лица Люциуса Малфоя подтверждало то, что она уже знала: ей нет места в жизни Драко после Хогвартса.

Гермиона присела на край кровати Драко. Она глубоко вздохнула.

— Ты был прав, ты мне очень сильно нравишься, я клянусь, больше никогда не съем твои яблоки. Просто… просто вернись, Драко, — сказала Гермиона, её голос дрогнул на его имени, — Мне нужен друг, и это ты. Мерлин, я действительно должна была сделать это неделю назад.

Она подалась вперед и легонько прикоснулась к его губам. Грудь Гермионы сжалась от понимания, что это неправильно, но она не могла отстраниться. Она пропустила свои пальцы сквозь волосы Драко, чтобы приблизить его, всего лишь на мгновение. Гермиона отстранилась на несколько сантиметров и отпрыгнула, когда Драко открыл глаза.

Он моргнул.

Он моргнул еще раз и сделал глубокий вздох. Драко закашлялся, когда не смог сдержать его, разбудив мадам Помфри, которая тут же выбежала из своей комнаты. Драко поднялся на локтях, широко раскрыл глаза и сказал:

— Черт возьми, где я?

Мадам Помфри уверила Драко, что он в Больничном крыле, и что он в безопасности. Он отмахнулся и сел. Драко посмотрел на Гермиону, несмотря на то, что она все еще была невидима. Если бы Гермиона не знала, она бы поверила, что Драко знал, где она и что она сделала. И она сделала единственное, что могла:

Она сбежала в общую гостиную, настолько быстро насколько она могла.

========== Часть 3 ==========

В горле Драко пересохло настолько сильно, будто он не дышал нормально несколько дней.

Было темно, когда он открыл глаза. Драко потребовалась пара секунд, чтобы понять, что он в Больничном крыле. Мадам Помфри уверила его в этом же, но Драко только что провел, бог знает сколько времени, подвергая сомнению все, что он видел во сне. Как он, черт возьми, должен был понять, что окружающее не его очередная мечта?

Драко посмотрел налево и увидел кого-то. Практически невидимый, благодаря Дезиллюминационным чарам, Драко не мог понять, кто это. Он знал, кого бы он хотел увидеть, но это была просто очередная игра разума, в которую он не был готов сыграть. Драко вздохнул с облегчением, когда невидимка сбежала, напуганная появлением мадам Помфри.

— Как это произошло? — спросила она. Ответ Драко застрял у него в горле, когда он увидел неверящее выражение лица мадам Помфри. Он кинул взгляд на выход, гадая, сделала ли невидимка что-то кроме слежки за ним.

В течение нескольких следующих часов его осматривали, поили зельями и задавали кучу вопросов. Он решил не упоминать невидимку. Мадам Помфри разбрасывалась словами «поцелуй истинной любви», «лунное дерево» и «на грани смерти». Драко не слышал ничего кроме них. Все, что он мог сказать:

«Я хочу поехать домой».

***

Драко не было совестно за бегство без прощания с его друзьями, он просто хотел оказаться в своей кровати.

Его отправили портключом, поэтому Драко оказался снаружи мэнора, будто бы незнакомец. Он трясся от холода, будучи одетым в вещи, которые он носил в течение этой недели. Он не озаботился застегиванием своего пальто, просто накинул его на плечи, коснулся бутылочки с зельем и оказался за воротами мэнора. Они открылись, и Драко начал свою прогулку длиной четверть мили. Он осмотрелся, понимая, что все осталось таким же как и три месяца назад. Трава была все еще зеленой, павлины все еще белыми, а мэнор все еще стоял.

Входная дверь открылась, хотя Драко даже не прикоснулся к ней. Малфой мэнор практически сам притянул его к себе. Господи, как же хорошо было дома. Дверь захлопнулась за ним, и Драко прошел в холл. Он проигнорировал крики портретов, возмущающихся его приходом, они знали, что как только Драко унаследует мэнор, они будут сняты.

Он прошел наверх, мимо отцовского кабинета. Он слышал голоса, доносящиеся из-за двери крики, которые постепенно стихали, пока он удалялся дальше по коридору. Драко зашёл в свою комнату и бросил свое пальто на пол. Он залез на свою кровать, откинулся на подушки и подтянул колени к плечам. Драко уткнулся в колени и сделал глубокий вздох.

Дом.

***

— Ты, блядь, зол?! — закричал Драко

— Я твой отец, и ты не будешь материться в разговоре со мной!

Драко кинул выпуск Ежедневного пророка от 28 Декабря на стол отца. Заголовок на первой странице гласил: «Малфои рассматривают возможность признания вины?». Все его существо сотрясалось от какой-то смеси страха и ярости. У его отца хватало наглости сидеть за своим столом и разговаривать с Драко так, будто все его будущее это сущий пустяк?!

— Сделка о признании вины?!

— Это всего лишь один из рассматриваемых вариантов.

— У меня есть хоть какое-то право голоса в этом вопросе?! — закричал Драко. — Или ты продолжишь принимать за меня решения до конца моей чертовой жизни?

— Сын, еще раз услышу мат…

— Я прекращу материться тогда, когда ты прекратишь контролировать мою жизнь! — Он добавил еще один «Блядь», чтобы подтвердить свои слова. Драко наблюдал, как его отец вздохнул, как поднялись и опустились его плечи, а потом на его лице появилось выражение, говорящее «Как бы я хотел, чтобы ты был меньше похож на свою мать».

— Визенгамот отпустит тебя со штрафом в размере двадцати тысяч галеонов, если ты признаешь себя виновным по обвинению в покушении на убийство, — сказал его отец.

— Скажи им отъебаться от меня! — настаивал Драко. Он давно уяснил, что кидаться вещами в кабинете его отца нельзя, поэтому прошел к двери, открыл ее, а затем громко хлопнул ею. Ярость в нем слегка утихла, но спустя секунду вновь поднялась в нем. Драко вернулся к отцовскому столу.

— Ты возможно забыл, но ты пытался организовать покушение на Альбуса Дамблдора. Технически ты виновен.

— Я сделал то, что должен был, чтобы защитить свою семью! — воскликнул Драко, — Он бы убил тебя, а затем прислал Фенрира за мамой и заставил бы меня смотреть! Конечно, я бы убил Дамблдора, чтобы предотвратить это. Не говоря о том, что я провалился! Я невиновен, отец. Я сделал то, что должен был, как узник войны.

— О, так ты был узником войны? — произнес его отец. — Должно быть это был самый приспособленный узник, учитывая, что ты был в школе…

— Я пропустил все занятия с марта по апрель, — парировал Драко.

— Тебя хорошо кормили…

— Я почти не ел из-за беспокойства, нервов, необходимости спасти мою чертову семью.

— Ты был любим.

— Кем?! — закричал Драко. Вот она вся суть. Он едва мог дышать, произнося эти слова. — Если бы ты любил меня, отец, ты бы увидел, что именно Темный лорд мог сделать со мной. Ты бы понял, что он накажет меня из-за твоих ошибок. Пока ты спокойно сидел в Азкабане, я застрял, пытаясь спасти троих из нас. Не обманывай себя, думая, что твоя любовь спасла меня от чего-либо.

Люциус Малфой выглядел так, будто его кто-то ударил в живот. Воздух покинул его легкие с громким звуком, и Драко бы засмеялся, если бы не был так чертовски взбешен.

— Я невиновен, — настаивал он. — Это не преступление, быть мудаком. Все, что я сделал, я сделал для нашего спасения, и ни разу не из-за своей верности Темному лорду. В отличие от тебя, я точно не сяду ради него в тюрьму.

Драко развернулся на каблуках и ушел, дверь громко хлопнула за его спиной.

***

Тео пришел на следующий день. Драко поднялся с дивана и крепко обнял его. Спасибо гребанному Мерлину за Тео. Несмотря ни на что, он всегда был уравновешенным, а здравомыслие было редким явлением в их кругу.