Гермиона проглотила и спросила: «Серьезно, что ты здесь делаешь?»
— Я хочу спасти своего друга, — ответил он. Несмотря на то, что он был на Слизерине, Бастьен Квинсбери был достойным человеком. Он был умен и всегда открыто говорил о своих намерениях, чего не хватало на Слизерине. — И ходят слухи, что только поцелуй истинной любви может это сделать.
— Единственный случай, когда слухи правдивы, — заметила Гермиона. Она захлопнула свою книгу и откинулась на своем стуле, — Я действительно не знаю, что делать. Не существует ни антидота, ни какой-либо лазейки… Малфой все равно, что мертв, если мы не найдем того, кого он любит.
— Ты права, — сказал Бастьен. Он посмотрел на нее с хитрым выражением лица.— Ты, правда, не догадываешься?
— Кого он любит? Конечно же, нет. Он никогда никого не упоминал.
— Ммм, хорошо, для самой умной волшебницы столетия, ты достаточно тупа, когда касается любви? — поддразнил её Бастьен. Гермиона швырнула в него свое перо, и он засмеялся еще громче.
— Я была уверена, что Драко и я друзья, но…
— Но он так и не научился тому, как любить кого-то правильно, — сказал Бастьен. — Драко проявляет симпатию странно. Делясь едой, проводя время наедине, как-то так. И, если он по-настоящему доверяет тебе, он попросит помочь с домашней работой. В большинстве случаев ему это не нужно, но иногда даже великий Драко Малфой спотыкается. Так что, дай мне знать, если найдешь кого-то, соответствующего этому описанию.
До того, как Гермиона смогла ответить, Бастьен спросил: «Когда ты последний раз выходила из библиотеки? Ты хоть в туалет ходишь?»
— Кажется, два дня назад, — заметила Гермиона, — И, да, в библиотеке есть туалеты.
— Серьезно?
— Ага, сразу за секцией по маггловедению.
— О, это все объясняет, — сказал Бастьен. Он встал со своего стула и направился к выходу. Через свое плечо он крикнул: «Четыре дня, Грейнджер»
***
Гермиона вернулась на занятия на пятый день. Она ничего не усвоила на занятиях, хотя её участие в защите от темных искусств было просто формальностью. На обратном пути в башню Гриффиндора она услышала разговор, разгневавший ее до глубины души.
— Это должен быть кто-то старше пятого курса. Только они знают его настолько хорошо, чтобы быть его истинной любовью.
— А что если уже слишком поздно?.
— Я слышала, что прошлой ночью Астория вместе с Памелой Элтон проникли в Больничное крыло, чтобы поцеловать его.
— Твою мать, я поставила 2 галлеона на то, что это Гринграсс!
— Таким образом, уже тридцать семь девушек попробовали, и не сработало?
— Тридцать девять.
Гермиона обернулась к группе тринадцатилетних пуффендуек, стоящих в центре коридора.
— О чем вы говорите? — прошипела она. — Люди проникают в Больничное крыло, чтобы поцеловать Драко?!
— А как еще узнать, кто его истинная любовь? — спросила одна из девочек.
— Как только ты попробовала, все решили, что это честно — попытаться.
— Я никогда не целовала его, — сказала Гермиона. — О чем ты говоришь?
— Но… Все слышали…
— Именно поэтому ты и прячешься в библиотеке так долго, потому что твой поцелуй не сработал.
— Нет! Я пыталась найти антидот к Лунному яду! — воскликнула Гермиона, не беспокоясь о том, чтобы понизить голос. — Ты рассказываешь людям, что я проникла к нему в палату и поцеловала его?
— Кто-то видел, как ты убегала из Больничного крыла…
— Потому что там были его родители! — не выдержала Гермиона.
— Все думают, что ты поцеловала его и это не сработало, — сказала самая маленькая из девочек. — Поэтому девушки начали делать также. Они говорят, его губы уже потрескались.
— Удивительно, как это могло произойти после поцелуя тридцати девяти человек? — прошипела Гермиона. — И вообще, почему это связали со мной?
Они рассмеялись вместо ответа. Когда они поняли, что это был оправданный вопрос, выражение лиц четырех девушек сменилось на не верящее.
— Ты сидела за нашим столом!
— Мы видели, как вы смотрели друг на друга.
— Все видели.
— Ой, ты помнишь тот день, когда они вместе потянулись за яблоком? Я была уверена, что они поцелуются там же!
Гермиона прибежала в Больничное крыло и разбила лагерь с кроватью Драко. Мадам Помфри согласилась остаться на ужин, и Гермиона выпросила у нее ночную смены. Она поймала трех студенток, пытающихся проникнуть внутрь. Когда они увидели её, она подняла свою палочку и произнесла:
«Убирайтесь отсюда, пока я не превратила вас в ложки».
***
Гермиона загнала в угол Луну рядом с гостиной Когтеврана на шестой день.
— Ты должна поцеловать Драко, — настаивала Грейнджер.
Луна захихикала и спросила: «Почему ты сказала такую отвратительную фразу?»
— Ты его друг, — ответила Гермиона.
— Так же как и ты, — парировала Луна. Она предложила Гермионе копию «Придиры», и та приняла её.
— Но ты все еще не попыталась, а у него заканчивается время, — ответила Гермиона. Она смахнула слезы, скопившиеся в уголках глаз. Луна улыбнулась ей немного грустно.
— Я могу сказать то же самое и о тебе.
— Драко никогда не полюбит меня, — заметила Гермиона. — А ты была добра к нему, простила его и возможно этого достаточно.
Луна улыбнулась и взяла Гермиону за руку. Они зашли в общую гостиную, затем прошли по лестнице в спальни семикурсниц. Луна подошла к своей кровати и указала на фотографию на тумбочке. На ней была молодая версия ее отца с девушкой выглядящей точь-в-точь как Луна. Они танцевали в саду, на девушке были серьги-редиски.
— Это твои родители? — спросила Гермиона. Луна кивнула.
— Мой папа всегда громко заявляет о любви, ты знаешь. Люди говорили, что в его глазах отражалось его сердце, когда мама заходила в комнату. Он говорит, он знал, что полюбит мою маму, как только её увидел. Некоторые люди кричат о своей любви, будто Снарфалумп. Они обхватят тебя своими щупальцами и будут кричать, насколько потрясающ их любовник, и не уйдут, пока ты не поверишь им.
— Я практически вижу, как твой папа делает это, — колко заметила Гермиона. Луна не заметила сарказм.
— Мама была другой. Она умерла, когда мне было шесть, но все, что я помню, было удивительным. Её любовь была бесшумной. Она говорила о папе, будто единственное в чем она нуждалась это он. Будто бы он был ей балансом. Ей влюбленность была безмолвна и, в большинстве случаев, незаметна, но она всегда была. Как нарглы.
— Как нарглы, — повторила Гермиона с улыбкой.
— Есть разные виды любви, — настаивала Луна, не открывая взгляд от фото. — Кто-то кричит, кто-то молчит, и так много между ними. Драко — крикун, возможно не в словах, но точно в действиях. Все знают, кого он любит, возможно, до того, как он сам это понимает. Он может быть немного медлительным, когда ответ не совпадает с тем, что он хочет услышать.
— Кажется, все вокруг уверены, что он любит меня, — сказала Гермиона, — Но это не может быть правдой.
— Возможно это не то, о чем он кричит. Возможно, ты должна подумать о том, чего он не говорит. О том, что ты больше не слышишь.
Грязнокровка.
Они стояли, наблюдая как родители Луны танцуют, а затем Гермиона обняла Луну.
— Никогда не меняйся, Луна, — прошептала она.
***
Гермиона провела эту ночь, плача в подушку.
Это было слишком похоже на то, когда она потеряла Гарри. Будто видеть эти капюшоны в её кошмарах было недостаточно. Хогвартс продолжал забирать у нее людей. Она избегала коридор, где нашли тело Лаванды Браун. На стенах все еще были пятна крови, а доспехам все еще не хватало оружия, напоминая о произошедшей здесь битве.
Но в отличие от того ужасного дня, семь месяцев назад, сегодня Гермиона могла сделать одну единственную вещь, чтобы попытаться спасти Драко. В то время как её сомнения были глубоки, каким другом она будет, если не попытается? Это был седьмой день, и Гермиона не могла смотреть, как умирает еще один ее друг. Она просто не могла.
Гермиона наложила на себя Дезиллюминационные чары. Они не были идеальны, но они были нужны. Никто не пойдет ей навстречу, если поймает её. Тихо выйдя из комнаты, она направилась вниз по лестнице, прошла через портрет. Темные коридоры Хогвартса больше не пугали её. Вещи, увиденные в свету, пробуждали в ней воспоминания еще более ужасающие, чем все то, что она могла придумать. Она спокойно добралась до Больничного крыла, не встретив никого. Мадам Помфри спала, солнце только-только показалось из-за горизонта. Гермиона медленно подошла к почти безжизненной фигуре.
