Литмир - Электронная Библиотека

Оно плавало в воде, все еще воткнутое в рыбу. Серебристую рыбу, еще недавно такую сильную, течение теперь несло кверху брюхом без каких-либо признаков жизни.

Рот Барла снова наполнился слюной, когда он увидел рыбу. Он не спускал с нее глаз, покуда его неуклюжий плот медленно плыл по течению. Парень лег плашмя на живот и потянулся, пытаясь схватить конец копья.

Плот накренился и чуть не опрокинулся. Чуть позже Барл обнаружил, что плот легче кренится в одну сторону, чем в другую. Очевидно, со стороны, обращенной к берегу, он оказался толще.

Барл переполз на ту сторону. Плот не погружался в воду. Значит, с него можно было потянуться гораздо дальше. Парень нетерпеливо подождал, пока медленно вращающийся плот повернется надежной стороной к плывущей рыбе с торчащим из нее копьем. Конец копья становился все ближе, ближе… Барл потянулся – и плот снова опасно накренился. Но пальцы уже коснулись копья. Он сжал руку и потащил копье к себе.

Несколько секунд спустя парень уже отрывал от бока рыбы полоски чешуйчатого мяса и с удовольствием жевал его.

Потом, основательно наевшись, он вспомнил о своем племени. Рыба оказалось большой, Барл не сумел бы съесть ее в одиночку. Старая Тама стала бы выпрашивать у него лишний кусочек. У нее еще осталось несколько зубов. И она напомнила бы, как давала ему еду, кода он был ребенком. Дик и Тет – мальчишки – принялись бы расспрашивать его, где он нашел еду и как. Немного он отдал бы Кори, растившей маленьких детей. И Сайе…

Особенно Барл думал о реакции Сайи.

Внезапно до него дошло, что с каждой минутой течение все дальше уносит его от нее. Близкий берег реки скользил мимо. Об этом можно было судить, глядя на растущий там цветок.

Солнце же смотрелось просто ярким пятном на туманном небе. В его розоватом свете Барл искал на берегу знакомые приметы, и не находил. С печалью он понял, что его уносит все дальше и дальше от Сайи.

В полном миазмов воздухе то и дело появлялись летающие существа. Днем над низменностью всегда висел туман. Барл никогда не видел объектов, удаленных на три мили, из-за недостаточно прозрачного воздуха. Но кое-что все же удавалось заметить.

Время от времени пулей проносились сверчок или кузнечик. Громадные бабочки весело порхали над неприглядной землей. Тревожно жужжали пчелы в поисках редко встречающихся крестовидных цветков гигантской капусты. Иногда стремительно пролетала оса с желтым брюхом, перетянутым тонким пояском.

Но Барл не обращал внимания на все это. Мрачно сидя на своем плоту-грибе, парень с неестественно розовой кожей, в аляповатой набедренной повязке, с жирной мертвой рыбой, лежащей у ног, плыл по течению и панически думал о том, что река уносит его все дальше от девушки из крошечного племени, при виде которой в его груди пробуждалось какое-то странное волнение.

День все тянулся. Один раз Барл заметил группу крупных муравьев-амазонок, оживленно двигавшихся по сине-зеленому ковру лишайников в набег на город черных муравьев. Оттуда они похитят яйца, а вылупившиеся из них черные муравьи станут рабами похитителей.

Позже в пределах видимости появились странные раздутые силуэты. Они смутно вырисовывались в клубящемся тумане. Барл уже знал, что это такое – легкие грибы с твердой коркой. На Земле они росли на деревьях, но их парень никогда не видел, поскольку на территории низменности деревья не прижились.

Позже, когда день уже подходил к концу, Барл снова поел жирной рыбы. Она оказалась гораздо приятнее безвкусных грибов, обычно употребляемых в пищу. Но даже когда он наелся до отвала, большая часть рыбы еще оставалась нетронутой – такой она была большой.

Копье теперь лежало возле него. Хотя оно и принесло проблемы, Барл связал его, в первую очередь, с едой, добытой с его помощью, а не со своим затруднительным положением. Наевшись, он взял копье и еще раз осмотрел – покрытый жиром конец остался таким же острым, как и прежде.

Не смея использовать его снова на неустойчивом плоту, Барл отложил копье, оторвал сухожилие от своей набедренной повязки и подвесил рыбу на шею. Таким образом, руки у него остались свободными. Тогда он сел, скрестив ноги, взял копье и стал глядеть, как мимо проплывает берег.

Глава 2. Человек бежит

БЛИЗИЛСЯ ЗАКАТ. БАРЛ никогда не видел солнца, поэтому не знал, почему наступает ночь, и небо становится темным.

Так было всегда. Наверху постоянно висел плотный, непроницаемый слой испарений, который до заката выглядел однотонным. Но затем на западе яркое пятно наверху становилось оранжевым, затем розовым, в то время как небо на востоке постепенно делалось темносерым. По мере наступления сумерек красный цвет все больше сгущался и перемещался к середине неба. Потом рассеянные пятна темноты начинали смыкаться вокруг него, пока красное не становилось таким темным, что почти не отличалось от черного.

Сегодня Барл глядел на все это иными глазами. На маслянистой поверхности реки краски сумерек отражались с порази-тельной точностью. Круглые верхушки поганок, растущих на берегу, стали розовыми. Металлические тела стрекоз окрасились красным. Над потоком порхали большие желтые бабочки. Повсюду на поверхности виднелись тысячи домиков ручейников, ловивших мелкую мошку. Барл знал, что если сунет руку в отверстие домика, то нащупает там белого червяка.

Наверху, то и дело, гудели запоздавшие пчелы. Барл видел их длинные хоботки и волосатые задние лапы со скудным грузом пыльцы. Большие многогранные глаза выражали тупую озабоченность.

Потом темно-красное сияние потускнело, и наверху все стало черным. На берегу реки ножки десятков тысяч куполообразных поганок слились для глаз воедино. А под их шляпками грибы всевозможных цветов, от ярко-красного до бледно-голубого, постепенно теряли окраску и таяли в окружающей темноте. Гудение, порхание и полеты дневных насекомых затихли. Зато из миллионов укрытий выползли в ночь мягкие, пушистые тела больших ночных бабочек, приводивших себя в порядок и приглаживающих свои перистые антенны, готовясь взлететь. Сверчки с сильными ногами настраивали инструменты, издающие низкие басовые звуки, похожие на звучание органов. Над водой поплыли первые тонкие спирали тумана, который вскоре накроет всю реку.

Наступила ночь. Облака над головой стали совершенно черными, и оттуда начали вяло падать крупные, теплые капли – дождь зарядил на всю ночь. По краю реки зажглись холодным голубым пламенем дисковидные предметы. Это фосфоресцировали грибы, проливая призрачный свет на землю вокруг себя. В воздухе то тут, то там появлялись сияющие холодные огни, праздно парившие над гниющей землей. На других планетах люди называли их «огнями эльфов», а на этой у них вообще не было названия.

Затем в темноте появились огромные, пульсирующие шары света – светлячки, напомнившие Барлу, что пора браться за копье. Они медленно проплывали в темноте над рекой, освещая неверным светом человека, присевшего на дрейфующем плоту. На берегу тоже засветилось множество огоньков – это бескрылые женские особи светлячков сползались туда, где могли быть замечены их сигналы. Множество других объектов тоже фосфоресцировали по ночам. Даже в речной глубине скользили мерцающие огоньки морских животных, приспособившихся к пресной воде и вносящих свой вклад в общую иллюминацию.

Воздух наполнился летающими существами. В ночи бились невидимые крылья. Лихорадочная жизнь мира насекомых продолжалась непрерывно, пока Барл, чуть не плача, сидел на плоту, раскачиваясь взад-вперед, потому что река уносила его все дальше от Сайи. Он представлял, как она высматривает его среди остальных членов племени, спрятавшихся в убежище. Словно назло, отовсюду доносились крики спаривающихся тварей, пытавшихся служить жизни посреди смерти, и ужасные вопли тех, кто встретил смерть и кого теперь пожирали во тьме.

Барл привык к подобным звукам. Но не привык к отчаянию, которое ощутил, когда понял, что потерял Сайю – девушку с быстрыми ногами, белыми зубами и застенчивой улыбкой. Он печально лег на спину и пролежал так большую часть ночи. Было уже далеко за полночь, когда плот обо что-то мягко ударился, покачался и остался лежать на отмели.

5
{"b":"727478","o":1}