- А если более развернуто? - едва сдерживаясь, уточнил Тэсаал.

Осалон сделал вид, что задумался, и расширил ответ:

- Если начинать уточнять… Вчера Нимзанис была моей королевой, хотя у темных эльфов и нет такого титула. Ныне же она предводительница народа. А этого твоего королевой тоже назвать сложно. Скорее уж, тебя, но, к сожалению, существующий этикет не рассчитан на ваши высокие отношения, поэтому мне приходится пользоваться устаревшими формулировками.

Оаар почувствовал, что краснеет. Оставалось только надеяться, что не все дроу говорят на эльфийском. Впрочем, судя по расслабившимся, а местами и ухмыляющимся рожам — всё они прекрасно понимали.

- Осалон, - Тэсаал устало вздохнул. - Скажи мне уже то, что я желаю услышать.

Осалон Мрачный посерьезнел и вздохнул:

- Ты знаешь, при каких обстоятельствах я отказался от поста лорда-командующего. Я исполнил приказ Бренлараса и не изменил ему. Но я видел, как юный и искренний принц Таридаар был загнан в Пещеры, преследуемый моей же армией. И я никогда не забывал, что и сам был когда-то таким же — своенравным и гордым. Все эти века я поддерживал связь с ним. Видел, как меняется его характер. Видел, как после ухода сына изменился Бренларас, как навсегда осталась сломлена Витиэн. Увидев Таридаара спустя полвека после изгнания, я не узнал его.

Оаар не удержался:

- Вы все это время служили дроу? Но зачем тогда учили меня?! Ведь не могли же не понимать, что я опасен…

Осалон развернулся, и лицо его смягчилось:

- Ты еще юнец, Оаар, хоть и добился многого, поэтому не понимаешь меня. Я никогда не служил дроу, хотя и разбираюсь в темной магии еще со времен изгнания Таридаара. Когда уходили изменники, среди них была та, которую я собирался взять в жены. Она ушла, несмотря на все мои мольбы. Осталась верной… И унесла в своем чреве моего ребенка — я и не знал, что она… зачала. А спустя полтора года на крыльце моего нового дома на побережье разведчики Таридаара оставили корзинку с плачущим ребенком и с письмом, написанным неверной рукой моей умирающей возлюбленной. Я вырастил Альрану, но не мог признать ее своей дочерью, не объявив, кто ее мать.

Тэсаал круглыми глазами уставился на своего дальнего родственника, а Оаар невольно ляпнул:

- Но Альрана не похожа на дроу… Обычная эльфийка.

Осалон усмехнулся горько:

- В Пещеры уходили не дроу. В Пещеры уходили эльфы — такие же, как ты и я. Альрана прожила в Пещерах не более полутора лет, и большую часть этого времени находилась в чреве матери. Тогда внешние различия были не столь велики, это теперь темные эльфы уже навсегда приобрели свой нынешний облик и передают его своим детям еще при зачатии. «Ритуал Таридаара» — так они это называют. Им больше не холодно здесь, им больше не горестно. Таридаар был последним великим отпрыском своего рода, хоть и стал безумцем. Но сейчас… Сейчас эльфы воюют с эльфами. Я хотел это остановить.

Тэсаал кивнул, словно приходя в себя:

- Я тоже хочу это остановить. Оаар… Ты не можешь не понимать, Осалон, что живи он тогда, он бы тоже оказался среди изгнанников. Таким, как Оаар, нет места в нашем королевстве.

- Да когда вы там уже между собой договоритесь-то? - нетерпеливо произнесла Нимзанис. - Меня не волнует ваше прошлое, эльфы Света. Меня волнует будущее моего народа.

Оаар внезапно почувствовал, что все взгляды направлены на него и произнес твердо и решительно, хотя невольно смущался от такого внимания:

- И я хочу это остановить. И дроу имеют права на солнце, и такие, как… я, имеют право на жизнь.

Осалон удовлетворенно кивнул и обратился к Тэсаалу:

- Раз так, то вопрос, полагаю, решен. Ты станешь справедливым эльфийским королем, а я, старый пес, стану твоим лордом-командующим. И головой отвечу, если я ошибся — и дроу не такие, какими казались мне все эти века.

- Нет, - вдруг возразил Тэсаал, и Оаару почудилась на его губах язвительная усмешка.

Нимзанис настороженно вскинулась; Осалон проявил себя более открыто:

- Что значит — нет? Тэсаал, уж ты-то никогда не был поклонником всех этих дурацких речей и иносказаний! Говори прямо, чего тебе не так!

- Я готов подписать мирный договор с предводительницей дроу или с кем-то еще, кто будет говорить от их народа, - четко и ясно произнес Тэсаал. - Короли, развязавшие войну, погибли, и простых воинов с обоих сторон убито немало. Но я — готов это сделать; разумеется, когда такой договор будет подготовлен, и когда Гэтиэл вычитает в нем каждую буковку. Но лордом-командующим ты, Осалон, не станешь.

- Почему это? - тот уставился сердито — в глазах его явно мелькнула тоска по былой воинской славе. - Потому что я изменник? На себя посмотри!

- Потому что у меня уже есть лорд-командующий, - невозмутимо откликнулся Тэсаал. - Личный.

Осалон Мрачный впервые на памяти Оаара растерялся:

- Это как так? Этот мальчишка?! Разве ты не желаешь забрать его себе?

Тэсаал приподнял бровь:

- Что значит — себе? Он и так мой! Как и всё в королевстве, ибо король обладает безраздельной властью. И он станет отличным командиром для армии. Я его сам… обучу.

Осалон хлопнул глазами, а потом скривился, и его шрам через все лицо стал заметнее.

- Я веками вкладывал душу в то, чтобы народы пришли к миру! А сейчас ты отказываешь своему прозорливому родичу в такой малости?

Тэсаал мгновенно стал похож на того, которого Оаар не раз видел на Советах:

- Осалон, я тоже далеко не дурак. Надо же, как удачно совпало, что когда я искал учителя для Оаара, моя мать сказала мне, что ты скучаешь по наставничеству! Мне еще тогда показалось это странным, но я согласился. Это ты обучал Оаара, и теперь я понимаю, что все его невеликие практические знания о темной магии — от тебя! Ты учил его — и так старательно, что он даже не понял этого. И я, признаться, не понял. А теперь понимаю, откуда все эти почти неосознанные умения отражать, чувствовать, уничтожать… Что ж, его умения спасли мне жизнь. Я добьюсь отмены запрета на темную магию. Тебя тоже никто не будет преследовать. Ты сможешь признать Альрану своей дочерью, и ей больше не придется шпионить для тебя и бегать с метелкой для пыли. Я охотно приму твою помощь или отпущу на все четыре стороны… Но лордом-командующим ты не станешь.

Осалон угрюмо фыркнул:

- С метелкой бегать полезно — я специально ее этому учил. Это только Озаренные не знают, с какого конца за меч взяться, а с какого — за метлу. Альрана не оплошает ни на званом обеде, ни на конюшне. И что ж ты тогда предлагаешь мне?

Тэсаал пожал плечами:

- Займись тем, что у тебя лучше всего получается. Я доверю тебе кадетский корпус.

Оаар видел, что Осалон поначалу нахмурился, а потом лицо его прояснилось, и он довольно разулыбался:

- А годится! Только помни — слово дал. Только я там свой порядок наведу, а то не умеют эти щенки ничего, разве что сапоги командирам начищать.

Нимзанис снова недовольно вклинилась:

- Может быть, эльфы вспомнят, что стоят между двух армий?

Тэсаал выдохнул и заговорил звонко и гордо — только теперь уже не перед армией, а перед всеми народами:

- У нашего королевства есть границы, а на Великом Острове есть свободные земли. Если темные эльфы не будут нарушать наших границ и покоя наших союзных государств, никто не побеспокоит вас. Это если коротко, - он сощурился. - А более подробный договор мы можем составить, когда пленные вернутся домой, а моя армия покинет владения темных эльфов.

Голос Нимзанис сразу потеплел:

- По вашему уходу пленники будут отпущены. Предлагаю встретиться для переговоров через три дня на выходе из Пещер. На закате верхнего светила. Я приду сама и приведу отряд для защиты. Осалон, ты отсюда никуда не уйдешь — останешься гарантом моей безопасности.

- Мы не нападаем первыми, - с достоинством откликнулся Тэсаал.

Оаар почувствовал, что руки слабеют. То, ради чего все это затевалось, все-таки случилось. И хотя многое еще необходимо было решить и обдумать, основная цель была исполнена.