Темнокожий лопоухий парнишка попятился и отступил, а лорд оттащил ведро в уголок. От умывания сразу стало полегче… И даже воспоминания чуть отступили, хотя полностью, конечно, не ушли.

Надо было попробовать поспать — все равно делать больше было нечего. Но стоило Тэссалу свернуться на холодном камне в комочек, как к нему заново приходили видения, и он не мог не то что заснуть — даже расслабиться.

========== Часть 8 ==========

Оаар шагал вслед за сопровождающим, но не успел пройти и нескольких коридоров, как тот обернулся и недовольно произнес:

- Так не пойдет. Я думал, все уже успокоились, но тут, похоже, долго будут шуметь. Я не смогу провести тебя незамеченным.

- И что же ты предлагаешь? - усмехнулся эльф, хотя вариантов-то особо и не было.

- У тебя осталась та… - дроу нервно потянулся к шее, - цепь? Обмотай вокруг запястий, чтобы было видно, что железо. Пойдешь впереди. И кинжал мой вернешь.

- Кинжал не верну, - буркнул Оаар и спрятал ножны за пояс под плащом, но вперед прошел. - Отдать тебе оружие и оставить тебя за спиной — не очень осмотрительно.

- Мне достаточно позвать на помощь — и тебя схватят, - напомнил дроу. - Ты не успеешь бежать.

- Но успею убить тебя, - оглянулся Оаар. - Ты безоружен, а у меня в руках та самая цепь, которая едва не прервала твою жизнь.

- Если меня увидят без кинжала, это вызовет ненужные вопросы, - охранник еще упорствовал, но было видно, что ни на что не рассчитывал; только подтолкнул вперед и придал направление.

- Скажешь, что кинжал был утерян в неистовом бою со мной, - на ходу хмыкнул наместник. - Кстати, может, объяснишь мне… Нет, я понимаю, почему вы носите такие одеяния: ваши пороки заставляют вас демонстрировать свою животную сущность напоказ. Но тебе не холодно ли?

Оаар зябко повел плечами, а дроу слегка недоуменно и настороженно произнес:

- А разве ты не знаешь?

Оаар поморщился, пользуясь тем, что лица его теперь сопровождающий не видит — надо же было ради любопытства подставить под угрозу легенду! Впрочем, дроу заговорил — чем дальше, тем спокойнее:

- В давние времена, после несправедливого изгнания короля, эти Пещеры были враждебны к эльфам. Я родился уже здесь, но моя мать рассказывала мне про жизнь наверху и про то, как пришла сюда. Эльфам тогда трудно было здесь выживать — и они шили вещи из всего, из чего могли; приспосабливали под одежды шкуры и чешую тех, кого добывали для пропитания. Но чем больше проходило времени, тем легче им становилось — от того, что сама магия достигала баланса с телами. Мы изменились — мать говорила, что когда-то она была белокожей, как ты. Те же, кто слаб душой и не имеет хотя бы среднего потенциала к магии, погибают и сейчас — не доживают до вступления в молодость.

Оаар поежился — но не от холода. Выходит, здесь могут выживать только те, в ком достаточно Тьмы. Неудивительно, что воинство Таридаара столь сильно…

- И ты думаешь, что вы сможете теперь жить там, наверху? - протянул наместник. - Вы ведь воюете за это.

- Сможем, - кивнул дроу. - Наши сердца по-прежнему горячи. Мы просто научились впускать в души холод. Я не разведчик, но один раз был наверху, когда там был свет. Глаза привыкают не сразу, и жарко, но вместе с тем и… приятно очень. Совсем не как здесь. Я родился здесь, но я тоже хочу туда.

Оаар выслушал сбивчивый ответ, и хотел бы еще о многом спросить, но это было опасно — и так едва не прокололся. Поэтому он предпочел завести разговор на более близкую нынешней цели тему:

- Сколько охраны у пыточной?

- Не знаю, - пожал мощными плечами стражник. - Обычно ее вообще не охраняют — по большинству времени она пустует. Если же там появляется кто-то, то едва ли он будет способен брать приступом двери и стены. К тому же король предпочитает таких пленников контролировать сам.

- А что потом? - хлестко произнес Оаар. - Куда потом таких пленников?

- Как куда? - даже удивился дроу. - Вниз, конечно. В Великий Провал. Или ты предлагаешь их бальзамировать?

Наместник понял, что из этих «покоев» живыми не выходят, и невольно прибавил шагу. Правда, вскоре пришлось идти медленнее — почти семенить. На пути попался сначала один дроу, потом второй, а потом их было еще немало, но Оаар уже смотрел в пол и старался никак не проявлять себя. Охранник, наоборот, со многими здоровался, и вскоре, даже из разговоров на почти не понятном наместнику языке, тот понял, что имя нового знакомого — Венолин. Или как-то очень похоже.

Оаар чувствовал, как нарастает напряжение. Внешне это ничем не проявлялось, но душа полнилась странными чувствами — как будто чужими. Наместник абсолютно точно знал, что идти уже недалеко; чувствовал опасность — что, впрочем, было у него всегда, еще даже до начала обучения магии предвидения; смутно ощущал, что где-то здесь, совсем рядом, происходит или еще произойдет что-то страшное и омерзительное. Но наравне с этим душа отчего-то полнилась горькой, слегка болезненной радостью. Откуда бралось всё это, Оаар не знал. Не знал он и как отличить надежду от предчувствий; не знал и того, правда ли всё это. Неожиданно происходящее стало ему казаться каким-то слишком нереальным, слишком странным — словно это и не он идет где-то в коридорах Проклятых Пещер. Словно это не он еще сегодня утром на прощание коснулся теплой руки своего лорда…

И вдруг точно огнем обожгло. Смутное, плывущее под натиском неясных предчувствий и мыслей сознание разом пришло в норму; ощущения обострились. Оаар распрямился и внимательно посмотрел на закрытую дверь перед собой. А потом глухо уронил:

- Здесь.

- Здесь, - дроу нагнал его и заглянул в лицо Оаару почти со страхом. - Откуда ты… Хотя нет, я не хочу этого знать.

Если до этого наместник боялся всего: боялся разрушить хрупкую легенду; боялся встретить кого-то из предводителей дроу, которые, несомненно, возжелали бы допросить Венолина о том, кого тот ведет; боялся узнать или не узнать правды… Сейчас он почувствовал, что страх рассеялся.

- Что ты будешь делать, когда я уйду и уведу отсюда тех… - он даже не договорил.

Охранник мрачно мотнул головой и произнес, медленно поворачиваясь и глядя прямо в глаза:

- Скажу правду. Что ты захватил меня, что я имел долг жизни перед тобой. Этого ты точно знать не можешь, раз не знаешь нашей истории. Когда отверженных эльфов было еще немного, спасение жизни означало рабство для спасенного. Теперь не так. Теперь мы клянемся лишь никогда не наносить вреда спасителю и исполнять его волю. У меня не хватило смелости умереть. Теперь мою судьбу решит король, ибо такие случаи нынче редки. Но тогда, когда зародилась наша клятва, которую мы даем при вступлении в молодость, нам все были врагами. Никто не стал бы нас спасать. Да и теперь… Тысячи твоих воинов не пощадили бы меня — убили или забрали в плен. Ты же — освободил. Мы всегда презирали чужие законы, но только не свой. Или ты можешь забрать меня с собой, если пожелаешь… Но этого я не хочу.

- Почему? - рассеянно брякнул Оаар, размышляя совершенно об ином. - Ты же хочешь наверх.

Оаар думал о том, что на душе сплетается незнакомый узел странных чувств; о том, что пальцы покалывает, словно долго держал кисть в неудобной позе; о том, что дышится почему-то легче, а плечи безотчетно распрямляются… И еще о Тэсаале, которого он, кажется, чувствовал, но не мог довериться самому себе.

- Потому что я верен королю, - ответил Венолин, и Оаар даже вздрогнул от этих слов и этой интонации — сам говорил так же. - Он имеет право знать, что я предал его — пусть и против своей воли. А у вас не принято держать рабов, я знаю. Едва ли я нужен тебе. И я надеюсь, у тебя хватит чести, чтобы отпустить меня после того, что я сделал и сделаю для тебя. Хотя, ты предводитель, а значит честь для тебя, вероятно, стоит немного.

Оаар, в отличие от этого дроу, нарушил присягу, но даже тогда, когда мог вернуться с добычей, которая, несомненно, оправдала бы его в глазах Совета, не сделал этого. Но в одном дроу был прав.