Тэсаал напрягся, готовясь отражать удар в рукопашном бою, хотя понимал, что стоит Таридаару призвать своих — и шансов не останется. Но время работало против дроу, а продержаться было безумно важно.
Таридаар приблизился в один большой шаг, одновременно срывая с пояса что-то блестящее, что свернуло металлическим отблеском. Тэсаал подготовился было к последнему — смертельному — удару кинжала, но его не последовало. Зато на запястье неожиданно лег прохладный металл, а потом щелкнула механическая застежка. Лорд-командующий если и удивился, то только способу надеть оковы, и почти без сопротивления позволил второму браслету застегнуться на другой руке. Учитывая, что он был лишен оружия и находился в тылу врага, едва ли кандалы могли ему чем-то навредить.
Таридаар чуть отступил, и Тэсаал был готов к тому, что тот призовет своих слуг — для того, чтобы препроводить пленника в «особые» покои, которыми, видимо, являлась темница. Был он готов и к тому, что тюрьма окажется почти невыносимой для обитания — слишком холодная, или душная, или не позволяющая даже прилечь. Но дроу не спешил кого-то призывать — он так и стоял напротив, насмешливо его оглядывая. Тэсаал сжал зубы и молчал — время разговоров, очевидно, кончилось.
- Хорошенький, - нарушил тишину предводитель дроу, и Тэсаал только теперь услышал его частое тяжелое дыхание. - Мне всегда такие нравились. Изящный, но внутри — несгибаемый. Почти как наша магия, смертоносное кружево.
Лорд-командующий промолчал, пытаясь понять, куда клонит враг, но тот, видимо, сдерживаться в словах не привык. А может, уже списал пленника со счетов или рассчитывал воспользоваться им как приманкой позже — а сейчас желал вдоволь поиздеваться, хотя бы за ту же гордость.
- Я тоже был почти таким же, - как-то интимно сообщил ему Таридаар. - Ведь ты, хоть и командующий армией, но избалован и изнежен, я знаю. Ты хороший стратег и предводитель, но тебе не приходится переносить тяготы наравне с простыми бойцами. Ты — Озаренный, а все Озаренные такие: привыкли к мягким ложам и дорогим винам, к хорошим кальянам и изяществу во всем. Много веков назад я мучился от несоответствия: одну ночь я провел на мягкой постели — такой же, как эта. А на следующую ночь, обессиленный и измученный, пытался заснуть на голых камнях.
Тэсаал несколько иначе посмотрел на врага — начал понимать, где его слабые места, но очень сомневался, что это знание удастся передать. Болезненное стремление отомстить; жадность до всего красивого; требования безукоризненно исполнять приказы… Все это зародилось не в этих ледяных пещерах. Все это зарождалась тогда, когда на юношескую еще руку своего сына король торжественно надел перстень Озаренного — символ принадлежности в Высшему Ордену магов. А значит, у каждого, кто рос рядом с ним, с лордом-командующим, в душе не меньше Тьмы, чем у принца-изгнанника. Дроу следовало уничтожить, а не загнать обратно в пещеры, это становилось понятно. Они страшны не смертоносной магией и не владением кинжалами, а тем, что умеют развращать и губить души.
Таридаар неожиданно осторожно коснулся рукой его лица, и Тэсаал отпрянул, не принимая прикосновений. Дроу рассмеялся и снова приблизился, но теперь уже касание не было бережным — Тэсаал чувствовал, как цепко и крепко сжимаются на подбородке пальцы.
- Озаренным неприятно, когда к ним прикасаются недостойные? - насмешливо спросил Таридаар и сам же ответил. - Неприятно, конечно. Тебе было бы легче, если бы я проткнул тебя мечом. Я и проткну… попозже. Когда я узнал, что Оаар предпочитает женщинам — тебя, и даже вне твоего взора хранит тебе верность, я не нашел в этом ничего удивительного. Подумал еще, помню, что все предсказуемо. Юный мальчик был легко совращен и влюбился, даже не зная, что это такое, а лорд-Озаренный приблизил к себе смазливого юношу и продвигает его по службе, а ночами пользуется глубокой… благодарностью. Но позже мне доложили, что все несколько не так. Что это ты укладываешься под него. Что, лорд, потянуло на грубые ласки от простого народа? Или просто обленился настолько, что предпочитаешь лежать — а работают пусть другие?
Тэсаал даже не нашелся с ответом. Упражняясь во владении словом при королевском дворе, он несколько не привык слышать столь грубые речи. Воины, над которыми он был предводителем, наверняка говорили и не такое, но в лицо никогда бы не решились сказать. Дроу наблюдал за ним хищно, чутко ловя каждое движение и взгляд, и закончил почти весело:
- И когда я впервые увидел тебя, сразу представил, как красиво ты, должно быть, бьешься под ним, когда он берет тебя. Его-то я видел на поле боя. И сразу захотел так же, но тогда я желал принять тебя среди своих подданных. И я бы не коснулся тебя, потому что уже знал, с какой любовью и трепетом он к тебе относится. А теперь я предвкушаю, как ты будешь биться подо мной, красавчик-Озаренный, преданный моему отцу-трусу. Или, может, переменишь мнение?
Тэсаал понял, что это не вопрос, а очередная издевка, и не ответил, хотя в животе начал скручиваться тугой клубок страха. Даже не страха, а ужаса. Лорд-командующий знал, на что идет, когда отправлялся сюда. Был готов к смерти, к пыткам, к боли и даже к тому, что он увидит, как гибнет его отряд. К унижению он тоже, в общем-то, был готов, но не к такому. Король дроу слишком хорошо знал, куда ударить, слишком был осведомлен… Тут в голове снова тревожно тренькнуло. Никто не мог так хорошо знать, как именно обстоят дела в отношениях лорда-командующего и наместника Белого Града. Точнее, никто из тех, чьи речи мог слышать Таридаар. Королева благоволила Оаару — как толковому эльфу, что пробился в аристократические круги из низших чинов; но никогда не выделяла Тэсаала как-то особенно — ибо традиционно занималась управлением делами мирными. Король, конечно, знал больше про обоих, но он никогда не желал знать ничего лишнего и сознательно отгораживался, когда в донесениях проскальзывало что-то, что хотя бы краешком указывало на более личные отношения, чем знакомство в рамках обычных иерархических установлений эльфийского королевства. Пожалуй, такой осведомленностью могли похвастать очень немногие — и Тэсаал невольно попытался очертить их круг. Либо у предводителя дроу есть своя разведка — и тогда уже не угадаешь, кто мог старательно и тайно подслушивать и подглядывать.
- Я так понимаю, что ответ — нет, - протянул Таридаар и провел большим пальцем по губам пленника в грязном жесте. Он уже не спрашивал. - Можешь не сжимать так губы, я не доверю самое дорогое, что есть у мужчины, твоему рту. Сомневаюсь, что ты вообще умеешь. Не Озаренных это дело — ублажать кого-то.
Тэсаалу внезапно очень захотелось возразить, что всё он умеет, но он понимал, что поддаваться на провокации — не лучшая идея. Но думать о том, что его низменно хотят и, более того, имеют абсолютно все возможности принудить, было невыносимо, и он разлепил губы, проговорив едва слышно:
- Если ты… сделаешь то, что хочешь, Оаар никогда не пойдет тебе навстречу. Он захочет тебя уничтожить — и это только доставит ему удовольствие. Он говорил мне о том, что убийство врага… может приносить наслаждение.
Таридаар даже дернулся, как пес, почувствовавший след зверя:
- Вот как? Признаться, я даже не думал, что он все постигает так быстро. Возможно, он даже осознает, на что способен… Я найду способ призвать его на службу к себе. И не думаю, что это будет слишком сложно. Конечно, у него в голове хватает глупостей о верности и чести… Если же мне не удастся — такой вариант тоже возможен — то я убью его, хоть мне и будет безумно жаль. Он сильный темный маг, но его потенциал нереализован. А мой — реализован, и умений у меня хватает. Против меня он не выстоит.
Тэсаал преисполнился надежды. В своем возлюбленном он был уверен — тот не станет служить насильнику и убийце. Тихий шепот сомнения в том, что темные эльфы иначе смотрят на мир, лорд-командующий погасил в самом зародыше. Уж он-то точно знал, как искренен и светел Оаар, какой бы магией ни владел. Но говорить об этом дроу было вовсе не обязательно — так у Оаара шансов больше.
