— Проверяешь, наставник?
— Уже давно перестал, — хмыкнул Исенгрим. — А теперь и права на то не имею. Скорее, мне следует поблагодарить тебя.
— За гостеприимство, — скривился Йорвет. — Очаг, кров, стол и ласку. Краснолюд может остаться с нами, если захочет. А твоего мальчишку мне девать некуда. Могу разве что гавенкарам отдать, но ты, наверное, не этого бы хотел? Он ведь понимает, что сейчас в этих краях действует только наш отряд? Понимает, к кому попал?
— Он боится, — покачал головой Исенгрим. — И едва ли что-то понимает.
— Как пожелаешь, — Йорвет наконец отступил. — Раз ты просишь за него, я подброшу его в какой-нибудь человеческий храм. Будет непросто, но я попробую. Это всё, что я могу для тебя сделать.
Исенгрим вдруг почувствовал, как в душе разливается покой. Он оправил повязку на лице Йорвета не как друг и не как любовник. Наверное, так прощаются отцы со своими повзрослевшими сыновьями…
— Ты уже сделал больше, — как Исенгрим ни старался, в голосе все равно прозвучала светлая печаль. — Ты сделал исключение для мальчика из d’hoine, и я знаю, что могу доверить тебе судьбу всех нас. Сам я так мудр не был. Я уйду с легким сердцем, Йорвет. Жаль, что мне не удалось дать тебе того же.
Исенгрим отвернулся и отступил к ручью. Дождь все так же продолжал капать, и так легко было убедить себя, что только поэтому щеки мокрые, а воды — мутные. Он не слышал шагов Йорвета за спиной, но когда тот заговорил, голос его звучал совсем близко.
— Хорошо, что ты никогда ничего мне не обещал, — и теперь голос Йорвета был действительно спокойным. — Это закалило. И сейчас мне стало легче. Когда ты соберешься уйти, я пожелаю тебе легкой дороги, Исенгрим.
Железный Волк улыбнулся, не поворачиваясь. Все так же смотрел в воды ручья. Впервые бывший ученик назвал его по имени.
— Я пожелаю тебе нелегкой борьбы, — усмехнулся он в ответ. — Или легкой смерти, если с борьбой не заладится.
Командирский опыт, увы, нельзя передать ни словами, ни каким иным путем, но отчего-то сейчас Исенгрим был уверен, что так и сложится. И мог надеяться только на то, что ему судьба отведет немного покоя.
