Руслан позвонил через два дня. Сказал, что собирается уехать на какое-то время. Прийти в себя после всего, что произошло. Спросил, нет ли чего-нибудь срочного в бюро. Чего-нибудь, требующего его вмешательства/участия/одобрения. Я сказала, что нет. И еще подумала, что он совершенно прав. Несколько дней отдыха будут ему сейчас как нельзя кстати.

– Куда ты едешь? – поинтересовалась я.

– Да тут недалеко. Ты не знаешь. Приеду – расскажу.

– О’кей. Помнишь наш разговор про твое сердце?

– Ну помню, – было слышно, как Руслан напрягся.

– Вот и хорошо, что помнишь. Счастливо отдохнуть.

Руслан уехал. А на следующий день я осталась одна в приемной. Рано утром позвонила Вероника. И сказала, что ее близнецы разболелись, а муж в командировке. Так что мне пришлось обойтись в этот день без спортзала.

Уже в девять часов я была в бюро. Переключила телефон секретаря на свой офис. Была мысль посадить на место Вероники кого-нибудь из менеджеров. Но я решила не рисковать. Все-таки у работы с ВИП-клиентурой своя специфика. Позиционирование – это все. Одно неправильно сказанное слово, неверная интонация, недостаточная или, наоборот, излишняя доброжелательность – и весь годами выстраиваемый имидж летит в мусорную корзину. А вместе с ним и наш космический, заоблачный прайс-лист.

А ведь я, получается, и не подозревала, от чего Вероника ограждает меня каждый день. Сколько звонков ежедневно принимает мой секретарь-референт. Скрытая от моих глаз деятельность Вероники оказалась совершенно немыслимого масштаба. Телефон не молчал больше десяти минут. В течение всего рабочего дня и даже после его окончания. И только в нескольких случаях это были звонки, ради которых я решила лично заменить Веронику. Звонки от клиентов бюро, звонки от людей из верхней части листа ожидания. Еще несколько телефонных разговоров касались текущих проектов R.Bau. Все остальное – непрошеные коммерческие предложения. Наивно-неуместные запросы на услуги нашей компании. Реклама, нелепые предложения о сотрудничестве. Один из менеджеров по имени Никита умудрился позвонить целых два раза. Видимо, посчитал, что в первый раз я недостаточно убедительно отказалась покупать у его компании отопительное оборудование. Так что во второй раз мне пришлось достаточно жестко исправлять возникшее недоразумение.

Назавтра весь этот кошмар повторился. Казалось, он стал даже плотней. Интенсивней. Звонки следовали один за другим. И каждый раз, поднимая трубку, я чувствовала, что ступаю на минное поле. Раздражаться нельзя. Выходить из себя тоже. Нельзя показаться грубой, бесчувственной, равнодушной. R.Bau работает только с ВИП-клиентурой. И оказывает исключительно ВИП-услуги.

Под конец второго дня я всерьез задумалась, не увеличить ли Веронике зарплату. Или хотя бы оплачивать ей няню в совсем уж экстренных случаях. Вот как сейчас.

Впрочем, я мучилась эти два дня не просто так. Утром на асфальте проступили следы ночных заморозков. Я стояла у окна и не могла отвести взгляда от ровной засахарившейся поверхности. Иней был тонким, едва различимым. Но это был иней. Я раскрыла настежь окно и полной грудью вдыхала неразбавленный, концентрированный холод. Я же говорила, что ничего у него не получится, у этого апреля. Слишком уж он суетился. Чересчур напирал. Вот и не дотянул даже до первых дней мая.

Вероника наконец появилась в офисе. Поблагодарила, что я вошла в ее положение. Немного располневшая после родов, спокойная, излучающая уверенность. Я с облегчением сняла со своих плеч секретарские обязанности. Подумала, что все-таки подниму ей зарплату. Не сейчас, через пару недель. Чтобы избежать неправильных выводов и ненужных интерпретаций. Но обязательно подниму.

Я внесла это в свой список дел. И впервые за три дня отправилась на утреннее совещание.

А в конце недели в моем кабинете неожиданно появился Руслан. Глядя на него, невозможно было догадаться, в каком состоянии он был всего несколько дней назад. Если бы я своими глазами не видела, ни за что бы не поверила. Здоровый цвет лица. Аккуратно уложенные волосы. Шелковый платок на шее. Пиджак не совсем обычного покроя. И блеск в глазах. Но не влюбленности, нет. Чего-то совсем другого. Нового. Даже запах от Руслана исходил какой-то незнакомый. То ли соли, то ли мореного дерева.

– Привет, Жанн, – улыбнувшись, сказал Руслан, и я вдруг поймала себя на том, что не прочь провести ладонью по его округлившейся небритой щеке.

– Какие люди, – сказала я, поднимаясь из-за стола.

Руслан сделал движение мне навстречу. Даже не движение – намек. Но почти сразу подавил его, остановился.

– И где, интересно, ты так отдохнул? Я тоже хочу.

Руслан снова улыбнулся. На этот раз немного смущенно.

– Ты не поверишь. На яхте.

Я не поверила.

В кабинете вдруг задрожал воздух. Тонко-тонко. И очень тревожно.

– Провели три дня в заливе, почти до Скандинавии дошли. Очень круто, – Руслан посмотрел на меня и добавил: – Правда круто.

– С кем провели?

– Да там… С друзьями… – Руслан неопределенно махнул рукой.

Что-то не сходилось, но я пока не понимала что.

– Знаешь, я тут подумал… О том, что ты мне сказала. Тогда… ну после того, как нарколог ушел. И вообще, – Руслан вдруг сделался серьезным. – В общем, ты совершенно права, так больше не пойдет. Мне в самом деле пора встряхнуться. Хватит уже киснуть.

Руслан сделал паузу.

– В общем, я решил снова начать работать. Решил взяться за большой амбициозный проект.

Воздух стал хрупким, неподвижно-стеклянным. Разбить его можно было сейчас одним-единственным словом.

– Что за проект? – осторожно спросила я.

– Я взял заказ на редизайн яхт-клуба.

Главное было произнесено, и теперь Руслан смотрел на меня спокойно и уверенно. И немного сверху вниз. Так, как не смотрел уже очень давно. Года два, не меньше. Он гендиректор, я заместитель директора, его правая рука.

– Для этого проекта мне понадобятся лучшие из лучших – уверен, ты и без меня это прекрасно понимаешь. С понедельника начинай собирать команду и готовить встречу с клиентом. Вот его визитка.

Я продолжала молчать.

Руслан положил визитную карточку на стол.

– Слушай, как ты здесь сидишь? – он поежился, посмотрел по сторонам. – Кондей, что ли, глючит? Околеть ведь можно…

После ухода Руслана я несколько минут просидела неподвижно. Визитка так и лежала на дальнем конце стола. Мне очень хотелось ошибиться, хотя бы раз в жизни ошибиться. Но я знала – не в этот раз.

Как, интересно, они сумели это провернуть?

Я встала, подошла к окну. Раздвинула жалюзи. Изморозь отступила. По крайней мере, с тротуаров. И с проезжей части. Но именно что отступила. Затаилась до ночи. Укрылась в покрытой тончайшей сахарной пудрой траве. Я подняла глаза: солнца не было. А значит, есть надежда, что ночью опять подморозит. Опять равновесие, да? По-другому никогда не бывает?

Я вернулась к столу, взяла в руки визитную карточку. И прочитала:

– Добрый день. Меня зовут Никита. Компания «Цельсиус», умное тепло. Вам удобно сейчас разговаривать?

После этих слов я замолкаю и внимательно слушаю – этот момент самый важный. Что бы ни говорил человек на другом конце провода, интонации невозможно подделать, и в следующие несколько секунд мне все становится ясно. В большинстве случаев холодный звонок полностью, без зазоров совмещается со своим названием, и из трубки веет безразличием, трупным окоченением и вечной мерзлотой. Тогда я извиняюсь, завершаю разговор и тут же перехожу к следующему контакту: набор номера – приветствие – холод в трубке – отбой. Но иногда – два-три раза за утро, не больше – голос телефонного собеседника окатывает меня таким жаром, что у меня потеют ладони и кровь начинает пульсировать в висках. В таких случаях мой разговор с клиентом затягивается на две-три минуты и почти всегда заканчивается назначенной встречей. Или как минимум отосланным коммерческим предложением.