Учитель бросился к нему. Он прошептал.
- Сани, вставай, все прошло, ничего страшного не случилось...
Но мальчик не встал.
Учитель схватил его тонкую руку, стал искать пульс. И не услышал биения жизни. Ему стало страшно. Он все еще не верил... Он взял мальчика на руки и, под тревожными взглядами других детей, понес к окну.
Свежий поток воздуха нахлынул на него, неся с собой неведомо откуда запахи цветов, голоса птиц, шелест листвы... Но Сани не шелохнулся.
За окном было пусто, только деревья от порыва ветра слегка покачивали ветками. Вдруг внизу в школьном дворе Учитель заметил незнакомую женщину, одетую в черное, с фотокамерой в руках... Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, от ее взгляда учителя неприятно передернуло, по всему телу прошел леденящий холод, потом бросило в жар.
Женщина отвернулась, закинула камеру на плечо, быстро пошла в сторону улицы и исчезла из виду.
Прошло еще несколько секунд. Учитель понял, что Сани мертв...
Глава 3
Мы едва можем постигать и то, что на земле, и с трудом понимаем то, что под руками, а что на небесах - кто исследовал?
Премудрости Соломона
В полицейском участке было тесно, душно и пыльно. Следователь, коротко постриженный и аккуратно выбритый, с бесцветным, блеклым лицом, искоса смотрел на учителя и задавал вопросы подчеркнуто вежливым голосом.
- Господин Маркус, вы утверждаете, что гибель ученика была для вас полной неожиданностью?
Учитель сидел, опустив голову. Недавняя картина, страшная и непонятная, стояла перед глазами.
- Да, это правда, - ответил он, с трудом выдавливая из себя слова.
Следователь с непроницаемым выражением на сероватом лице сделал какую-то пометку в блокноте.
- Вы говорили также, что мальчик за несколько минут до трагического происшествия был абсолютно здоров.
- Ну, мне так казалось... - тихо сказал Марк. - Я не замечал у него никаких признаков болезни.
Следователь повертел в руке карандаш, вдруг засунул его концом в рот и стал задумчиво грызть. Марк, невольно следя за этим странным занятием, подумал, что, возможно, его холодная сдержанность напускная, и он тоже по-своему переживает. Наконец, следователь извлек изо рта остатки карандаша, сжал в руке, подвинулся вперед, посмотрел в глаза учителю и прошептал ему в лицо.
- Значит, вы не можете утверждать, что мальчик был совершенно здоров?
Марк никак не мог понять, какой смысл сейчас говорить об этом. Зачем этому странному следователю, нервно грызущему карандаш, обязательно надо было выпытывать, в каком состоянии был Сандро? Что это могло изменить? То, что его убило, не было болезнью, оно пришло извне. Но возможно ли это объяснить? Есть ли смысл говорить о том, природу чего не знаешь сам? Стараясь сохранять самообладание, Марк ответил.
- Сандро и выглядел, и вел себя, как обычно... Я думаю, это могут подтвердить все, кто был на моем уроке...
Следователь придвинулся еще ближе, положив на стол свой довольно-таки мощный торс.
- Но сейчас я разговариваю с вами, а не с другими.
- Да, конечно, - безучастно ответил Марк.
Неожиданно следователь изобразил на блеклом лице какое-то подобие дружелюбной улыбки.
- Господин Маркус, все ваши свидетели несовершеннолетние, и я не имею права привлекать их к следствию без дополнительной санкции. Поэтому прошу точно отвечать на мои вопросы.
Марк молча кивнул.
- Скажите, а вы раньше проводили подобные... уроки, если можно так выразиться?
Следователь откинулся на спинку кресла в ожидании ответа, незаметно разжал кулак, выбросил в мусорную корзину остатки обгрызенного карандаша. Марк смотрел на него и думал, что он производит впечатление неглупого и не злого человека. И возможно перед ним вовсе не стоит задача любым способом упечь учителя за решетку. Но, в силу занимаемого положения, он, видимо, просто обязан задавать провокационные вопросы. Марку вспомнились слова Сани: "просто у них работа такая". У этого следователя была именно такая работа. И Марку искренне стало жаль его. Чтобы не запутать его окончательно, Марк решил ничего не говорить о странном явлении, которое он видел явственно, но никак не мог объяснить, и он ответил нейтрально.
