Анастасия опустила фонарь. И ее стало видно. Она была все так же прекрасна, только лицо совсем бледно, и глаза горели зловещим огнем.

   - Нет у меня времени с тобой болтать. Это только в кино убийца балаболит до того момента, пока храбрые менты не появятся. А мне еще много сделать нужно. Вас прихлопнуть, труп моего драгоценного в сумку упаковать. Да еще незаметненько из этого проклятого дома уйти. Не досуг. Прощай! - она медленно стала поднимать руку с фонарем.

   И в то же мгновение я заметил шевеление справа. Эдуард осторожно вытягивал пальцы, чтобы ухватиться за свой пистолет, что, оказывается, был в метре от меня! И - всего в двадцати сантиметрах от руки Эдуарда. Надо тянуть время! Время - жизнь!

   - Скажи только, как вам с Колькой удалось подстроить аварию поезда! - в отчаянии закричал я первое, что пришло мне в голову.

   - Что? Аварию? - и она захохотала. - Умен ты Орест, но до такого тебе не додуматься не в жизнь. Ладно, расскажу уж коротенько, чтобы на том свете моему мужу прекрасному все поведал. Моему благополучному, богатому мужу - который систематически меня избивал и унижал!

   Она стояла и говорила. Ее голос отдавался в прозрачном ночном воздухе, и слова капали, будто холодные капли на дно жестяного ведра. Ее рубленные фразы, без прикрас, без так мною любимого литературного образа, звучали четко, понятно и безжалостно. Было такое впечатление, что уже много раз Анастасия выдавала на гора этот заученный документальный текст.

   На ее рассказ не ушло и пяти минут. Все было так просто и ясно, что меня даже оторопь взяла. Передо мной стояла хладнокровная убийца, которая сейчас даже бровью не поведет, выстрелит из своего пистолета с глушителем и начнет расчленять по кускам истлевшее тело своего муженька. А потом, упаковав в большую спортивную сумку, исчезнет из этого города, и из этой страны навсегда! И мне уже некому будет рассказать, каким же невероятным способом сплелись воедино история преступления Насти и Кольки Загоруйко и махинации Эдуарда Борисовича. Его Величество случай, фатальные случайности, невообразимые разуму совпадения!

   - Вот и все! - закончила Анастасия. - Надеюсь, вопросов не будет.

   - Будет, сука! Так значит это ты, гадина, друга моего замочила? Получай! - и Эдуард вскинул руку.

   ... Наблюдатель всегда находил место, с которого можно наблюдать, оставаясь при этом незамеченным. Именно за это качество он и получил свое кодовое имя много лет назад.

   Так происходило и теперь. Подъехав, по указанию Босса, к старому дому на Дорогомиловке, он не въехал во двор, а сразу безошибочно выбрал место у трансформаторной будки, рядом с которой образовалась временная свалка из отходов от чьего-то ремонта. Именно за этой свалкой он и расположил слегка побитую, грязную "Хонду", приподнял немного свои огромные зеркальные очки, и стал наблюдать. Очки при этом по-прежнему закрывали половину его лица, но в нижней их части были вмонтированы специальные окуляры от мощного полевого бинокля, что давало возможность различать не только сами окружающие предметы, но и их мельчайшие детали.

   Он был настоящим профессионалом, редким профессионалом, который совмещал в одном лице специалиста по наружному наблюдению и высококлассного киллера.

   Его нанимали многие - как политики, так и уголовные авторитеты, за большие деньги, иногда просто, как Наблюдателя, и далеко не все из них знали о его второй ипостаси. Но именно в ней он был ни с кем не сравним.

   В последнее время он сменил свою вольную, "творческую" жизнь на постоянную штатную работу охранника, и она его устраивала. Босс хорошо платил, и не запрещал выполнять отдельные разовые заказы на стороне. При этом никто, даже его напарник Артур, посвященный во многие дела Босса, не был осведомлен, какие функции Наблюдатель выполняет на самом деле. Возможно, догадывался, но молчал. Так самому было спокойнее.

   Наблюдатель нигде никогда не следил. Даже в деле покойного Загоруйко, которого он сбил ночью в районе Бутова, его машина никак не значилась, поскольку никто ее не видел. Он знал это точно. Если бы видели, стали искать, информация просочилась бы.

   Он прождал уже больше двадцати минут, а Босс на связь не выходил. Это не понравилось Наблюдателю. Что-то шло не по плану. И скоро он понял, что именно.

   К интересующему его подъезду подкатил милицейский "Уазик", из него выскочили бравые ребята и скрылись за дверью. Наблюдатель твердо знал, что случайностей в его деле не бывает. Поэтому сам, из предосторожности, связываться с Боссом даже не попытался. Но не уехал сразу, выждал еще немного, и только когда увидел еще одну явно подозрительную машину, относящуюся, судя по номерам, уже к другому ведомству, он аккуратно, задним ходом, выехал из укрытия и скрылся в окрестных дворах...

   Пашка вздрогнул. Дверь Ластика была подозрительно открыта. Ребята за его спиной моментально напряглись. Часто, слишком часто вот за такими, чуть приоткрытыми дверями таилась трагедия.

   - Добрый, похоже, у твоего приятеля проблемы. - Прошептал Серега.

   Сверху раздалось какое-то шевеление. Опера на мягких ногах поднялись на верхнюю площадку. Около обгоревшей двери стоял высокий широкоплечий парень. Он повернул голову на шум приближающихся оперов, и приставил палец к губам. Мелькнули большие часы на правом запястье. Другой рукой он выставил красное удостоверение.

   Пашка мазнул взглядом по книжке и вытащил свое табельное оружие.

   В это время в квартире раздался выстрел.

   Я упал плашмя на пол, утягивая за собой Юльку.

   Свет на секунду погас, но в это время раздался грохот и такой знакомый, такой родной голос моего друга Пашки Доброго. "Всем лечь, милиция!" - надсадно орал он, и ему вторил непонятно кто: "Мордой в пол! Федеральная Служба Безопасности!"

   Я слышал звуки борьбы, отборную матерщину, сквозь сомкнутые веки мелькали отсветы фонариков, но все это было неважно. Важно то, что Пашка успел, и мы с Юлькой остались если и вредимы, то, во всяком случае, живы и даже целы. А это на данный момент - самое главное.