— Всего месяц? Да ладно! — не поверила ему Гунна. — Ну и дела… А я вчера всё удивлялась, почему она приняла меня за человека?

— Когда я её в первый раз увидел, сам за человека принял. Искра в ней едва мерцала, а теперь вся аура словно расплавленное серебро. И даже цвет глаз изменился, отражая оттенок её магии. Раньше они были темнее, похожими на базальт. И волосы…

— Ну всё угомонись, — вздох Гунны отчего-то вышел раздражённым. — Поняла уже, что обретение магии пошло её внешности на пользу. И теперь вероятно все фейри, которые раньше на непримечательной человеческой девчонке не удосуживались даже взгляд задержать, начнут пускать слюни от всеобщего умиления.

Хемминг не заметил иронии в словах Гунны и поэтому продолжил совершенно серьёзно.

— Да проблема ведь не во внешности, а скорее в её неопытности. Желающих завладеть чужой магией найдётся предостаточно. И что стоит какому-нибудь циничному эльфу вскружить ей голову, когда Айрис даже о встрече с обыкновенным лесным пикси с благоговейным трепетом рассказывает.

— Боишься, что она не тебя выберет? — Гунна смотрела на него с любопытством.

— Не пойму, с чего вдруг я решил, что с тобой можно нормально разговаривать? — рассердился Хемминг.

— Может чувство вины проснулось? Хотя вряд ли…

— Видимо потому магия Айрис и получилась особенной, что в отличие от вас, духов земли, она обладает куда более богатым внутренним миром. У неё есть удивительная способность создавать вокруг себя счастливое пространство и тем самым менять к лучшему внешний мир, а вы — только на себе и зациклены.

— Кто бы мог подумать, что водяные фейри способны иметь столь глубинное видение личностного сознания. Мне они всегда казались самыми примитивными представителями нашего мира. Ни чувств, ни привязанностей, ни стремлений, одни лишь первобытные инстинкты. Как наполнить твою жизнь смыслом, глупый келпи? Разорять чужие посевы, даже на секунду не позволяя себе задуматься, каких трудов они кому-то стоили? Или же обольстить и увлечь на дно морское юную невинную деву, прекрасно осознавая, что там её ждёт неминуемая гибель? Сколько бессмысленных человеческих смертей на твоей совести? И знает ли о них твоя драгоценная Айрис? Вряд ли… Так что нет у тебя права учить меня морали. Во мне нет ненависти к человечеству и стремления причинять зло всем подряд. Я сумела найти своё место и только благодаря этому ощутила настоящую внутреннюю свободу. А чувствуешь ли ты себя свободным, келпи?

— Не вижу смысла продолжать этот разговор и пытаться изменить твою несокрушимую убежденность в моей дикости. Впрочем, всё же хочу попросить об одолжении. Раз уж вы с Айрис теперь сотрудничаете, постарайся сдерживать свою неприязнь ко мне, хотя бы в её присутствии.

— В этом нет нужды. Я уже говорила, что при всей нашей взаимной недружелюбности, не вижу смысла с тобой враждовать. Откровенно сказать, ты мне абсолютно безразличен. Иди за ней, а то вдруг действительно переусердствует по неопытности, — Гунна замолчала и отвернулась, давая понять, что разговор закончен.

Хемминг вернулся через четверть часа, поддерживая Айрис под руку.

— Эй, что с тобой? — при виде девушки, едва стоявшей на ногах, глаза лисички удивлённо расширились. — И вправду израсходовала весь магический резерв? — опешила она, наблюдая, как Айрис пошатывает из стороны в сторону от слабости.

Хемминг окинул Гунну мимолётным взглядом, предпочтя оставить её возглас без комментария и заботливо помог подруге устроиться за столом.

— Всё в порядке, Гунна. Я просто немного утомилась. Но это так здорово! У меня действительно получается. Наконец-то ощущаю себя полноценным магом. И эта усталость на самом дело очень приятна.

— Не совсем верная формулировка, — осторожно поправил её Хемминг.

Гунна мягко улыбнулась и принялась объяснять:

— Маги – это люди с особым даром, но гораздо более примитивным и грубым, чем у природных духов. А ты человек, обладающий нечеловеческой магией. Из-за этого в данное время твоя сущность претерпевает кардинальные изменения, подстраиваясь под новые условия. Ты перерождаешься, частично превращаясь в фейри. Это невероятно редкое явление.

— Для тебя Гунна, должно быть, всё это выглядит, как блестящее достижение. Или же то была невероятная удача, — Айрис стало смешно. — Впрочем, об этом я и мечтала… наверное… Хотя всё же до конца не понимаю всех этих различительных тонкостей между множеством разнообразных рас.

— У тебя всё впереди. Главное не теряй бдительности. Осторожность помогает избегать кучи проблем. Сколько тебе лет?

— Восемнадцать. Скоро исполнится. В первых числах августа.

— О! Как раз на Лугнасад. Уже решила, как будешь отмечать?

— Я пока не задумывалась об этом. Было множество более насущных забот.

— Стоит подумать. Это ведь символическая дата. Переход к новой жизни, в прямом смысле. Давай закатим грандиозный праздник. Позовём всех твоих друзей. Ты обязана запомнить этот день на всю жизнь.

— Боюсь, это будет довольно проблематично осуществить. Мои друзья очень далеко. Собрать их вместе задача не из простых.

— Ну, в таком случае будем праздновать втроём. Я всё организую. Устроим вечеринку, а ночью отправимся танцевать на священные костры…

Гунна много болтала и выглядела абсолютно беззаботно. Айрис наслаждалась покоем и отдыхом. Хемминг был задумчив и по большей части молчал. Солнце уже давно село и над Эмунфордом раскрылось бархатное ночное небо, сверкая с вышины тысячами звёзд. Сонная половинка луны тихонько выскользнула из-за деревьев и затопила сад голубым призрачным светом. По дорожкам и газону растянулись длинные тени. Воздух был тёплым, а слабый ветер переплетал запах моря с острыми ароматами растительности.

— Хемминг, будь любезен, — сладким голосом обратилась к юноше Гунна, — проверь, не заявились ли на наши поля дикие звери. Айрис так старалась, не хотелось бы, чтоб её труд пропал даром. Я бы и сама, но… — она развела руками, — недавние травмы мешают.

— Я прослежу за порядком, не волнуйтесь, — Хемминг поднялся без возражений.

Гунна наморщила лоб и сдвинула брови, провожая его взглядом.

— Он, что даже спорить со мной не станет? — повернулась она к Айрис.

— А со мной он всё время спорит, — проговорила та устало. — Трудно жить, доказывая всем, что уже выросла.

— Хм… Восемнадцать для фейри — младенческий возраст! — Гунна взглянула на неё многозначительно. — Так что смирись. В ближайшие лет пятьдесят, все кому не лень будут тебя воспитывать и указывать, что делать. Но это совсем не означает, что ты обязана подчиняться. Эта жизнь принадлежит только тебе, кто бы что ни говорил. Он тебе нравится?

— Кто? Хемминг? — Айрис растерялась. — Конечно. Он замечательный. О таком друге можно только мечтать.

Гунна на это презрительно хмыкнула.

— А ты уверена, что он относится к тебе как к другу, а не рассчитывает на что-то большее?

Айрис подняла на неё удивлённые глаза.

— Не думаю, — голос прозвучал немного смущённо. — Я всегда видела в нём только участливого и заботливого друга. Мне кажется, что и у Хемминга ко мне похожие чувства. Он воспринимает меня как младшую сестрёнку, которую постоянно нужно опекать… Да, именно так, — девушка заговорила увереннее. — Хотя… конечно, он красив и…

— Да кому он вообще нужен?! — недослушав, перебила её Гунна. — Разве что русалкам или корриган. И те, и другие не особо разборчивы в выборе мужчин.

Она раздражённо поскребла ноготком, похожим на длинный коготок невидимую соринку. И Айрис подумалось, что девушка сейчас выглядит так, будто готова зарычать от странной досады.

— Я понимаю Гунна, что ты злишься на него из-за сегодняшнего происшествия. Но поверь, я знаю его лучше. Хемминг, правда, хороший.

— Ну может быть я подумаю и дам ему шанс… Расскажи мне, при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство? Утром вы что-то говорили про плен и спасённых фейри…

Айрис ужасно хотелось спать, но она, превозмогая усталость, послушно принялась рассказывать о днях, проведённых в заколдованном доме. О томившихся в неволе волшебных существах, казавшихся прежде настолько непохожими друг на друга, но сплотившихся под гнётом общего врага и в итоге ставших лучшими друзьями.