– Что произошло? – вскричала она. – Где Боб?

– Не время молоть языком, – рявкнул Ларами. – Боб ранен. Тяжело или нет – не знаю. А мне надо удирать, не то…

С противоположной стороны дома раздались выстрелы, и он не успел договорить.

– Берегись, Джуди! – послышался крик. – Уходи в дом! Это он застрелил твоего брата!

Повинуясь безотчётному порыву, Джуди бросилась к коню, и Ларами заставил гнедого отпрянуть в сторону. Девушка проскочила мимо.

– Это ложь! – выкрикнул он. – Я не могу сейчас тебе объяснить. Надеюсь, что Боб будет в порядке.

Ларами пустил коня вскачь, пули с воем пролетали над его головой. Через минуту он оглянулся. Джудит Андерс склонилась над неподвижным телом шерифа, которое горожане на руках перетащили к их дому.

Ларами отвёл себе душу длинной бранной тирадой. В самом деле, в этот день в Сан-Леоне история повторялась.

Некоторое время Бак ехал на восток по краю пустыни. Наконец-то он мог перевести дух. Гнедой же успел набраться сил за то время, что провёл без седока, и бежал теперь порезвей. К тому же из Сан-Леона он уходил на восток, а не на север, коль скоро именно к востоку от городка лежала конечная цель его пути – ранчо старого Джоэля Уотерса. Не стоило надеяться, что преследователи быстро собьются со следа, однако Бак полагал, что сумеет достаточно их запутать и таким образом увеличит отрыв.

Запас времени был ему необходим, чтобы повидаться с Джоэлем – единственным другом в графстве Сан-Леон. Не исключено, что Джоэль мог бы подсказать ключ к разгадке головоломки. Кто были эти грабители, щеголявшие грозным именем Ларами?

Он скакал на восток, не оглядываясь, в течение часа. А оглянулся, только когда поднялся на небольшой холм. Отставая от него на пару миль, по пустыне в том же восточном направлении двигался отряд всадников, окутанный клубами пыли. Горожане всё-таки снарядили погоню. Стало быть, шериф либо скончался, либо до сих не пришёл в сознание.

Ларами пришпорил коня и стал спускаться по противоположному склону холма. Затем он взял курс на север, по возможности заставляя коня ступать на твёрдую почву, которая сохранила бы в тайне его путь.

Во двор ранчо он въехал уже затемно. Бак Ларами был рад наступлению сумерек – он опасался, что кто-нибудь из работников Уотерса мог видеть его в тот день в городе. Пока что здесь, на ранчо, ему никто не попался на глаза. Он пересёк двор и спешился у крыльца, на котором сидел столь нужный ему человек. Джоэль Уотерс дымил трубкой, вырезанной из кочерыжки кукурузного початка.

Хозяин поднялся гостю навстречу.

– А ты подрос! – воскликнул старик. – Ни за что бы тебя не узнал! И нисколько не похож на братьев. Вылитый отец – когда он был в твоём возрасте… Как я погляжу, ты не жалел своего конягу, – добавил он, скользнув зорким взглядом по облепленным пеной бокам гнедого.

– Это точно, – с горечью отозвался Ларами. – Особенно когда тебя обвиняют в убийстве шерифа.

Уотерс выронил трубку изо рта.

– Что ты сказал?!

– Можешь обо всём расспросить почтеннейших граждан города Сан-Леона, которые гоняются за мной по пустыне, как за беглым каторжником, – криво усмехаясь, проговорил Ларами. И тут же вкратце поведал старику о случившемся.

Уотерс слушал его молча, неторопливо попыхивая трубкой.

– Плохо дело, – пробормотал он, когда Ларами закончил рассказ. – Хуже, чем ты думаешь. Ладно! По крайней мере, одно доброе дело я для тебя сделаю. Пойдём, поужинаешь. А коня отведи в загон.

– Я бы оставил его где-нибудь рядом с домом, если ты не против, – сказал Ларами. – Они вышли на мой след и могут объявиться здесь в любую минуту. Я должен быть готов к неожиданностям.

– Можно в кузнице, за домом, – буркнул Уотерс. – Ступай за мной.

Ларами последовал за стариком, ведя за собой гнедого. В кузнице он снял с коня сбрую и ослабил подпругу, а Уотерс принёс сено и уложил его в кормушку. Затем оба направились в дом, и Бак тащил на плече глухо позвякивающие мешки. Однако теперь этот звук не радовал его – слишком много препятствий отделяло его от заветной цели.

– Я только-только поужинал, когда ты появился, – Уотерс показал на стол. – Но тут ещё всего навалом.

– Стряпает у тебя по-прежнему Хоп Синг?

– Да.

– Так никогда и не соберёшься жениться? – не удержался Ларами.

– Это почему же? – проговорил старик, пожёвывая черенок трубки. – Всё не могу найти время, чтобы спокойно разобраться, какая женщина меня больше устроит.

Ларами улыбнулся. Уотерс уже давно разменял седьмой десяток, однако сколько Бак себя помнил, неизменно давал этот ответ на все попытки подтрунить над его планами обзавестись семьёй…

Хоп Синг хорошо помнил Бака Ларами. Старый китаец с незапамятных времён хозяйничал на кухне ранчо, и Бак мог доверять ему не меньше, чем самому Уотерсу.

Старик сидел с зажатой в зубах трубкой и молча наблюдал, как Ларами уплетает отбивную, яйца, бобы и картошку.

– Ты борешься с невидимым врагом, – проговорил Уотерс. – Может, я тебе сумею помочь.

– Надеюсь! Как думаешь, кто этот тип, который разъезжает на пегой кобыле?

– В наших краях такой окрас у лошадей встречается редко. Каков этот человек с виду?

– Сам понимаешь, у меня было не так много времени, чтобы разглядеть его вблизи. Маленький, коренастый, носит небольшую бородку. Но мне бросились в глаза его усищи такие пышные, половину лица закрывают!

– Что за чёрт! – изумился Уотерс. – Это ведь не кто иной, как Март Роли! Это у него пегая кобыла. А усами своими он и вправду перещеголял весь Сан-Леон.

– Кто он такой?

– Он теперь хозяин «Красной жилы». Появился в наших местах полгода назад и выкупил салун у старика Чарли Росса.

– Ну, это меня меньше всего волнует. – Ларами допил кофе и потянулся за табаком и бумагой. Затем чиркнул спичкой и внезапно замер, словно забыл о существовании сигареты. – Слушай, а этот тип… Откуда он взялся? Случайно, не из Мексики?

– Он говорил, что жил где-то на востоке, – ответил Уотерс. – Кто знает, может, он имел в виду Мексику. Если так – ему пришлось объехать пустыню по окольной дороге. Кроме вас, Ларами, никто никогда не пытался пересечь её по прямой. Я, правда, не помню, чтобы он говорил, что жил в Мексике, но он также ни разу не сказал, что жил где-то в другом месте.

На некоторое время Ларами погрузился в раздумья, потом спросил:

– А что ты знаешь об этих самозванцах, которые объявили себя Ларами?

– Грязное отродье, – прошипел старик. – Только-только удалось перевести дух после тех бесчинств, которые вытворяли здесь твои братья, – и вдруг эта новая напасть. Они грабят, разоряют нас – не прошло и трёх недель, как мы снова барахтаемся в той нищете, из которой пытались выбраться столько лет. За этот срок они нагадили здесь сильнее, чем твои братья за три года. Я, положим, пострадал меньше других, потому что меня защищают самые лучшие стрелки во всём графстве. Ребята родились с кольтами в руках. Но все остальные скотоводы в округе отдали в залог всё имущество до последней рубашки, и если их ещё раз общиплют бандиты, им придётся закладывать самих себя и свои семьи. Директором нашего банка после того, как кто-то из твоих братьев пристрелил старика Брауна, стал Эли Гаррисон. Так вот, Эли пока ведёт себя благородно, принимает залоги и выдаёт фермерам деньги, но ясно, что бесконечно это продолжаться не будет.

– И в графстве все поверили, что это дело рук Ларами?

– А чему ты удивляешься? Они рассылают письма с угрозами, что разнесут всё хозяйство, если фермеры не доставят им к такому-то сроку такое-то количество голов скота, а подписываются: братья Ларами. И логово своё они устроили там же, где и вы, – в Лос-Диаблос. В шайке у них столько же человек, сколько было у вас, – пятеро. Но главное, что они всегда уходят в пустыню, а люди не помнят, чтобы кто-то ещё мог это делать, кроме вас, Ларами. Правда, на лицах у них маски, а мы помним, что Ларами обходились без этих штук. Но ведь маскарад – дело второстепенное. Привычки меняются. Я бы и сам поверил в то, что это ваша шайка Но у меня было несколько «против». Во-первых, я получил твоё письмо. Ты написал мне, что из всех Ларами остался в живых только ты один. Правда, ты не написал, как всё это случилось…