И от этого пробирала странная дрожь.

Я все спрашивал себя, — а нормально ли настолько интересоваться своим командиром? В конце концов, Алларос был главной фигурой нынешних событий. Главным звеном в цепи истории, которая творилась у нас на глазах…

Я был честен и вовсе не скрывал от себя того факта, что эльф мне симпатичен. Мои пристрастия никогда меня не пугали, я был открыт для самого себя в этом отношении.

Но это желание узнать его, — вот что доконало меня! Раньше, если мне хотелось сделать из симпатичного мужчины своего любовника — я флиртовал, не стесняясь, едва убеждался в том, что наши увлечения совпадают.

Но здесь… Я понятия не имел, есть ли у Лавеллана женщина и каков он вообще в этом отношении? Определить внешне не представлялось возможным. Случись такое с любым другим из моих страстных увлечений — я бы мигом прекратил всяческие тщания относительно объекта своего интереса. К чему терять время? Спрашивать напрямик казалось мне проявлением невоспитанности, к тому же, у меня была собственная теория на этот счет.

Вишанте каффас, я зашел в дебри рассуждений об этике человеческих взаимоотношений, в то время как стоял возле перил таверны и не отводил взгляда от моего милого демона.

С недавних пор меня даже забавляло думать об эльфе в таком ключе. Мой милый маленький демон. Таинственный и неизученный, словно новая книга. Но, к моему великому сожалению, этот фолиант, полный загадок, был написан на абсолютно незнакомом мне языке.

И, что самое ужасное, меня это вовсе не останавливало!

Я был готов ко всем преградам, словно вооружившись ключом к шифру, словарем, если хотите.

Я был готов приступить к расшифровке и переводу, невзирая на все возможные трудности в этом непредсказуемом процессе.

Может быть, мой интерес подстегивало то, что Алларос был вовсе не против общества обворожительного тевинтерца? Может, эльф завоевал мое расположение как раз потому, что принял мои правила игры? Он понимал, когда я шутил, замечал, если я говорил серьезно, знал, что мне нравится и, похоже, весьма неплохо разбирался в моих вкусовых предпочтениях.

Интересно, он со всеми так сходился?

Каждый в Скайхолде, куда ни ступи, отзывался о нем с теплотой.

Кто же он? Демон, принявший обличье эльфа и обвороживший всех нас в своих гнусных целях?

Или же такое же, как и другие, создание из плоти и крови со своими страхами и печалями, способное чувствовать и сострадать, вести за собой людей, вдохновляя их. Говорить искренне, но при этом предельно ясно и доходчиво, будто с каждым на собственном языке.

Как же я хотел стать особенным для него! Иногда моей балованной натуре казалось, что он уделяет внимание равно всем присутствующим.

И как же сильно в эту минуту я хотел завладеть этим вниманием! Поймать его взгляд, коснуться тела в случайном жесте, почувствовать, что его время принадлежит лишь мне.

Но сделать это, увы, мог только он.

— Дориан, ты пьешь или наблюдаешь за нами? — эльф чуть напугал меня, оказавшись по правую руку. Пожалуй, я слишком глубоко задумался, упустив Лавеллана из поля зрения.

— Пью, Алларос, — я приподнял руку, сжимающую грубо сделанный бокал с вином. К слову, то были единственная приличная посуда и вино, которые мне удалось отыскать в этом заведении.

Эльф потянулся ко мне простым оловянным стаканом, и мы чокнулись.

— Я рад, что ты зашел, и прости, если настаиваю, но… — он запнулся на мгновение, подбирая слова. Они давались с трудом, как я уже упоминал, Лавеллан хватил лишку. Его плавно пошатывало.

— Я настаиваю, чтобы ты не стоял в одиночестве на втором этаже, наблюдая за нами, как за причудливыми насекомыми.

— Насекомыми? — я вдруг рассмеялся. Эльф скосил глаза вниз, и по его лицу пробежала тень раздумий.

— Ну да, мы копошимся внизу, как жуки. А ты смотришь сверху с таким любопытством… Еще бы палкой потыкал, вдруг что? — Алларос глотнул из стакана и криво поморщился.

— Невкусно? — поинтересовался я. Он перевел дух, затем проглотил содержимое и натужно выдохнул.

— Надо было пить вино, — виновато пробормотал он. — Кто же знал, что солдаты любят местный самогон… А мне от него … крышу … — эльф повертел пальцем над головой, — сносит! — воскликнул он, икнул и громко расхохотался.

К несчастью, его смех услышал Железный бык. Кунари не преминул возмутиться:

— Эй босс, куда ты запропастился? Неужели сдулся? Мы тут с Крэмом поспорили, сколько в тебя влезет. Не дай мне шанс проиграть все деньги, что я на тебя поставил! Ну-ка, дуй сюда!

Эльф посмотрел на толпу народу, перевел взгляд на поднимающиеся от жаровни клубы дыма. Вдохнул пару раз, зажмурил глаза и открыл их, пристально уставившись на меня.

— Если пить станет совсем невмоготу, мы можем уйти, — предложил я, — проветримся на стене, там сейчас хорошо. — Я не врал, час назад я обнаружил выход с третьего этажа таверны. Он вел на крышу, с которой можно было попасть на одну из широких замковых стен.

Лавеллан еще раз посмотрел вниз и затем вдруг яростно кивнул.

— Я побуду с ними, еще немного, — он натянуто улыбнулся, — но мне нравится твоя идея, Дориан.

Каффар, а мне-то она как нравилась! А еще я почему-то впадал в восторг от того, как звучало мое имя, произнесенное его голосом!

Я проводил Лавеллана взглядом, затем, подвинув к перилам стул, уселся на него и принялся ждать.

Меня сковало сладкое томление в предвкушении его общества! Выпитое вино подогревало решимость и придавало такую необходимую смелость. Мне вдруг живо представилось, как мы идем вдоль зубчатой стены, медленно, наслаждаясь освежающим, после душной таверны, горным ветерком… И я спрашиваю его напрямик, отбросив всякие предрассудки…

— Алларос, интересует ли тебя мужское общество?

— Еще бы, Дориан, конечно интересует. Я ведь сейчас шагаю наравне с тобой, и мы так поглощены друг другом!

— Ах, как приятно, что наши ощущения схожи! Не хочешь ли прогуляться в мою спальню?

— С превеликим удовольствием, мой дорогой!

Сценка так красочно разыгралась в моем воображении, что кое-что я, судя по всему, произнес вслух.

Я снова вздрогнул, заметив рядом с собой сложившуюся пополам фигуру Лавеллана.

— Фаста васс, Алларос, хватит подкрадываться! Что за долийские фокусы? — с минуту я и вправду был возмущен и весьма сконфужен произошедшим, попутно гадая, какую часть из своего внутреннего диалога произнес вслух. Не сразу до меня дошло, зачем эльф стоит подле меня, согнувшись, теперь уже в три погибели.

Инквизитор… блевал. Его вырвало прямо на пол, он попытался прикрыть рот рукой, но позыв организма, который вовсю противился происходящему, не удалось сдержать, и эльфа вырвало еще раз.

Я растерялся. Вино затормаживало мои мысли. Первым делом я огляделся по сторонам. Вокруг нас за столиками сидело несколько компаний. Но все были пьяны в той степени, в которой становилось возможным не замечать происходящее вокруг.

Мне удалось осознать, что случилось, и тут, на смену восторженному предвкушению прогулки по Скайхолдским стенам, пришло горькое разочарование от того, что объект моего интереса был совершенно не в состоянии двигаться.

Я подскочил на стуле, повинуясь какому-то странному внутреннему позыву. Наверное, совсем не задумывался о том, что делаю, но… Это почему-то казалось единственно верным в данный момент решением. Я понял, что если кто-нибудь из солдат или слуг увидит Инквизитора в таком нехорошем состоянии, это сильно навредит его репутации. А я не хотел, чтобы хоть кто-нибудь думал о моем милом демоне плохо!