— Твик, — позвал я, проваливаясь в сон. Даже успел подумать, что дурак, и не даю и без того нервному человеку спать.
— М-м? — тихонько отреагировал он.
— А что ты планируешь делать после школы? — я часто задавался этим вопросом в последнее время, но только сейчас задумался о том, чего могли хотеть другие ребята?
— Меня уже приняли в колледж, — сонно пробормотал он. — В Денвере.
— Ого, — выдохнул я. — А что изучать?
— Управление предприятиями. Экономику. Всякое такое… У родителей же кафе.
— Я помню, да, — мои мысли понеслись к воспоминаниям о его семье.
Мистер и миссис Твик были довольно строгими, занятыми людьми, в отличие от моей семейки. По крайней мере, когда я заходил к белобрысому в гости, он всегда был предоставлен сам себе, никого из домашних не было рядом. В моем же доме и шагу нельзя было ступить без чужого комментария. Отец работал, но мама с мелкой сестрой постоянно мельтешили перед глазами…
— А ты?
Я нахмурился, сообразив, что вопрос адресован мне и не зная, как отреагировать, а потом вдруг решил ответить честно.
— А я никуда не поступил и после выпускного хочу отправиться в путешествие.
— Куда?
— Ну… у меня пока не было каких-то точных планов, — это тоже являлось чистой правдой.
Я вдруг почувствовал себя, словно лист на ветру.
Твик шёл уверенной и известной дорогой, а я метался из стороны в сторону, не в состоянии найти себе применение хоть где-нибудь. Даже моя, вроде как бывшая тайная мечта, которую я впервые озвучил при нём, показалась мне теперь непродуманной и нелепой. Я понял, что даже не планировал, поеду ли один или возьму с собой кого-то?
Я собирался сказать ещё что-то, возможно, в своё жалкое оправдание, но по ровному дыханию лежавшего рядом парня, сообразил, что мои слова будут лишними.
Утро застигло меня врасплох. Когда я открыл глаза и увидел, что нахожусь в комнате один, то неслабо испугался. Потом уже, стряхнув с себя остатки дремы, я услышал, как Твик о чем-то оживленно переговаривается на кухне с нашей старушенцией.
— Доброе утро, тыковка, — проворковала бабка, притоптывая возле плиты, когда я вошел на кухню, а затем резко развернулась ко мне с тарелкой, доверху заполненной пышными оладьями.
Я перевел взгляд на Твика, который, с полным ртом, обильно поливал сиропом следующую жертву, и затем с благодарностью кивнул старой женщине.
— Очень вкусно, мэм! — проговорил белобрысый, и я подавил в себе смешок, глядя на его хомячьи щёки.
— И вправду, спасибо, мэм, — согласился я, когда попробовал первый оладушек. — Не стоило вам…
— О, нет-нет-нет! — открестилась она. — Это вам спасибо, что выручили старуху. Я тут со смерти Джозефа совсем одна, никого нет, вот и загибаюсь. Иногда хоть вой с тоски в родных местах…
Она хотела продолжить, но после некоторой внутренней борьбы, с болью отразившейся на её лице, вдруг махнула рукой.
— Да что я, Боже мой. Вы молодые, хорошие ребята, — она улыбнулась, глядя на то, как Твик вытирает рот салфеткой. — А у меня сегодня сил нет никуда ехать, совсем со вчерашнего дня поясницу заломило.
Я внутренне ужаснулся перспективе провести здесь ещё один день. Нет, разумеется, старую женщину было жаль и всё такое, но в мои планы не входила подработка на ранчо за еду, и я действительно хотел домой!
— Не волнуйся так, хороший мой, — женщина улыбнулась, поднялась из-за стола и скрылась за дверью где-то в передней.
— Она сказала, у неё для нас какой-то подарок, — пояснил Твик, утыкаясь в кружку.
— Это кофе? — пошутил я, на что он мрачно вздохнул и помотал головой. — А я бы убил за сигареты.
— Ты без курева, а я без кофе, — Твик допил остатки чая и усмехнулся. — Так ненароком, откажемся от любимых привычек! Ох уж эти обстоятельства!
Он выглядел довольно спокойным, я даже хотел спросить, как ему удаётся справиться с собой, но потом решил, что это не слишком тактично. Если у Твика есть силы терпеть без таблеток и без своего любимого кофе, то и я уж как-нибудь, да переживу без никотина. Нам бы только до города добраться. Там возьмем такси, Токен выручит, скажет номер своей карточки…
— Ребята! — позвала нас старушка. — Нашла!
Мы поднялись из-за стола и одновременно столкнулись плечами в проходе, глядя на то, как женщина радостно машет перед нашими лицами какой-то связкой ключей.
— Вы гараж видели? Это за конюшней. Я давно туда не ходила, надеюсь, замок не подведёт… У Джозефа там какая-то техника, но куда уж мне ею пользоваться! Зато жар-птица должна быть на ходу. Рой любил в ней копаться, думаю, она вас не подведёт.
Я не стал уточнять кто такой Рой, и о какой жар-птице бабка ведёт речь, решив, что она, быть может немного помешалась, как вчера, когда путала имена… Твик опередил меня и взял ключи, довольно устремляясь на улицу.
Мы быстро нашли гараж и, не сговариваясь, разобрались с проржавевшим механизмом ворот. Света, само собой, не было, перед нами оказалось довольно просторное помещение, но его дальняя часть тонула во мраке.
— Наверное, она имела в виду что-то под этим брезентом? — Твик ткнул пальцем в массивную ткань.
— Господи, неужели тачка? Я был бы та-ак счастлив, — пробурчал я, обходя с левой стороны, в то время как Твик ухватился за материал с правой.
Одновременно потянув его наверх и назад, мы освободили из плена…
— Ебаный ты нахуй! — я аж отпрыгнул назад, не веря своим глазам.
— Ого, — Твик оказался не настолько шокированным и обошел автомобиль по кругу. — А что это за модель?
— Блять… — я понял, что схватился за волосы, совсем как белобрысый в недавнем приступе. — Блять-блять-блять, она даже красная… и как же я сразу не догадался?! Жар-птица! Это же Понтиак Файербёрд, третьего поколения, 1982 года, Твик!
Парень непонимающе глянул на меня, изогнув бровь, а затем выудил из кармана данную старушенцией связку ключей и принялся искать нужный. Пока он был занят этим, я подошел к машине ближе, но с опаской, словно в музее. Мне даже подумалось, не сплю ли я? Неужели всё это время этот бедный несчастный Понтиак стоял тут, под какими-то тряпками, заваленный хламом, не понимая, почему его бросили?
— Она дорогая что ли? — спросил белобрысый, кажется, немного шокированный моим оцепенением и бурным проявлением эмоций, последовавшим после.
— Твик, — я глубоко вдохнул, и он тоже весь как-то подобрался, что не могло не вызвать во мне непроизвольный смех. — Твик – эта тачка…. Практически точная копия той, на которой гонял Красный гонщик.
— Боже, правда что ли? — его брови поползли на лоб, рот раскрылся в немом удивлении.
— Да! Да, чёрт возьми, да это она! Грёбанная жар-птица!
— Слушай, неужели она на ходу? — белобрысый засомневался, но я уже взял себя в руки и забрал у него ключи.
Затем, быстро найдя нужный, деловито распахнул дверцу водительского сидения и уселся на него почти что со священным трепетом. Я не знал, помнил ли Твик, насколько сильно я фанател от этого сериала, кажется, он даже смотрел со мной несколько эпизодов подряд, когда я отказывался идти гулять…
Ключ вошел в замок зажигания, как по маслу. Звук мотора заставил меня содрогнуться и ощутить мурашки, разбегающиеся вниз из самого затылка по позвоночнику. Мысли о том, откуда у старухи это сокровище быстро отошли на задний план, я вслушивался в звучание двигателя, которое сейчас было для меня едва ли не как бальзам на уши.
— У неё откидной верх, — заметил Твик, забираясь на пассажирское сиденье. — Ты чего завис? Водить разучился?
— Да погоди ты, — я погладил руль, любовно осматривая всю приборную панель и попросту не веря свалившемуся на меня счастью. Детская мечта, мать её!
Парень замолк, а затем тоже принялся изучать салон. Пока мы разбирались с приёмником и содержимым бардачка, перед капотом возникла фигура старушенции.
С трудом сдерживая себя от дикого желания вцепиться в руль мертвой хваткой, я выбрался из салона и подошел к ней.
— Простите, что задаю вам столь откровенный вопрос, — осторожно начал я, глядя на улыбающееся, буквально сияющее непонятно откуда взявшимся счастьем лицо.
