— Ещё шаг, и ей конец, — произнёс Том над её ухом.
Та панически взвизгнула, задрожав всем телом, но внезапно услышала успокаивающее и протяжное шиканье, которое было слышно только ей. Гермиона больно сглотнула, остро чувствуя конец палочки на своей шее, и тяжело задышала, не справляясь с эмоциями.
— Отпусти её! — голос Гарри прозвучал крайне напряжённо.
Том сделал шаг назад, заставляя Гермиону шагнуть вместе с ним.
— Я не отпускаю то, что принадлежит мне, Поттер, так что лучше проваливай отсюда и забирай с собой своих героев.
Послышался хруст ветки, Гермиона снова дёрнулась, взвизгнув и на мгновение зажмурив глаза.
— Тсс, — успокаивающе зашелестел ей Том в ухо и громче произнёс елейным тоном: — Джинни, милая моя, замри на месте, если не хочешь получить труп вместо подруги.
Повисла гробовая тишина, в которой Гермиона чётко слышала тяжёлые дыхания всех собравшихся в лесу и остро почувствовала, как Том прерывисто дышит ей в ухо. Её захватила невероятной силы истерика, и она тихо застонала, чувствуя, как ноги не способны больше держать её над землёй. Внезапно огромная лавина тепла обрушилась на неё, настойчиво задавливая все пытливые ощущения. Она стала чувствовать, как плавится в держащих её руках, стала ощущать сладко изнывающие внутри ощущения, которые мгновенно пробрались в каждую клеточку кожи и вонзились в неё, прямо в сердце. Нервы стали трепетать уже не от страха, а от странного щекотливого чувства, которое заставило её всхлипнуть и прижаться спиной к Тому. В глазах появились и застыли слёзы, которых было слишком мало, чтобы они начали сыпаться из глаз.
Том практически неощутимо провёл губами по бледной, исцарапанной ветками щеке Гермионы и что-то успокаивающе прошелестел. Та покосилась в сторону Тома и снова больно сглотнула, чувствуя, как его магия вселяет в неё невероятное количество тепла, которое до невозможности плавило её, заставляя сердце разрываться от проникновенных чувств к Тому. Ей захотелось прижаться к нему сильнее и чуть ли не раствориться в нём, жалобно и жадно вытаскивая из него чувства, к которым сейчас появилось невероятной силы пристрастие.
— Всё будет хорошо, — ласково прошептал ей Том.
— Отпусти, — грудным голосом нарушил тишину Гарри, наблюдая, как губы Тома водят по щеке Гермионы, что-то нашёптывая ей.
— Я думаю, ваша подруга вряд ли хочет увидеть, как умирают друзья на её глазах, так что воспользуйся шансом, пока он есть — уйди.
— Тебе же нужен я! Возьми меня! — воскликнул Гарри.
Том тихо засмеялся, отводя взгляд от профиля Гермионы, и ответил ему:
— Ты мне сейчас не нужен. Мне нужна она.
— Что ты хочешь с ней сделать? Убить?
— Если я бы хотел её убить, то она была бы уже мертва, — вкрадчиво отозвался Том.
Гермиона снова вздрогнула и тут же почувствовала успокаивающие касания губ. Магия, обхватившая с головой, была слишком мощной, чтобы устоять перед ней, и она издала томный тихий стон, уже не понимая, что с ней происходит. Ладони вцепились в держащую её за шею руку и крепко сжали, до побелевших костяшек.
— Тогда зачем она тебе?
— В другой раз узнаешь.
Том медленно двинулся назад вместе с Гермионой, постепенно отдаляясь от троих гриффиндорцев. Послышался шорох листвы, и тот тут же холодно произнёс:
— Я предупреждать больше не буду.
В тишине под напряжёнными и пронзительными взглядами троих друзей Гермиона пятилась назад вместе с Томом, который настойчиво тянул её за собой, пока они не отошли на значительное расстояние. Затем одна рука убрала с шеи палочку, другая схватила за тонкое запястье через пальто и потянула бежать вперёд. Как во сне, Гермиона послушно бежала рядом, сходя с ума от трепетавших внутри чувств, нехватки воздуха в лёгких и больно бьющегося сердца о внутренние стенки её груди. За спиной послышалась звуки погони, но, наконец, ещё несколько секунд, а может быть минут, и Гермиону настигла сдавливающая темнота, которая унесла их куда-то далеко из запретного леса. Единственной осязаемой вещью осталась холодная рука Тома, которая до боли сжала её ладонь.
========== Глава 14. Необходимость ==========
Гермиона испуганно смотрела в тёмные глаза, которые уже несколько минут не сводили с неё непроницаемый взгляд. Она выглядела самой настоящей загнанной ланью, которую с секунды на секунду должны убить, и Том видел, как это томительное ожидание сводило её с ума, заставляя неистово дрожать и беззвучно глотать слёзы. Растрёпанные волосы спадали ей на лицо, закрывая от чужого взора щёки, которые были настолько бледны, словно их обмазали мелом, не оставляя ни одного красного пятнышка после морозной прогулки на улице, где во всю кружил снег.
Сначала они оказались в узком мрачном переулке, где двери всех домов были наглухо забиты досками. Том появился здесь, потому что это было безопасно – никто не мог их обнаружить, да и хотя бы увидеть. Он заранее подготовился привести её в это место, но не полагал, что придётся оказаться здесь при таких обстоятельствах.
Гермиона узнала, кем он является, на несколько часов раньше, чем полагалось.
Рассчитывал не так. Узнать она должна была именно от него. Его воодушевление и торжество победы заставили потерять бдительность, ведь даже Гермиона додумалась, что им лучше уйти от школы подальше, но было поздно. Пришлось действовать по ситуации, и поначалу рассчитывать на то, что им удастся углубиться в запретный лес настолько далеко, что можно будет трансгрессировать. Но с каждым пройденным шагом Том прекрасно понимал, что шанс скрыться был минимальным и, лихорадочно соображая, практически не слышал, что говорила ему Гермиона, рассуждая о глупом квиддиче, высказывая своё мнение о Джинни или ещё о чём-то. В тот момент в его голове созрел новый план, который показался даже многим лучше, чем он придумал до этого, поэтому остановился и позволил её друзьям найти их. Это должно было сыграть на её чувствах. Это бы проверило его долго воплощаемый план на прочность. Это было рискованно, но именно при таком стечении обстоятельств, если Гермиона справится, то он безоговорочно победил, а значит, успешно реализовал все свои планы.
Том перестал бежать, потому что был уверен, что не ошибся. Он не мог ошибиться.
Её ужас был зудящим и неприятным. Он чувствовал его каждым оттенком своей души, каждой клеточкой своей магии, которая хотела стремительно подавить все негативные ощущения Гермионы, но он терпел, чтобы ужас максимально захватил её рассудок, не давая возможности ни одной здравой мысли промелькнуть в голове. Сейчас ей не нужно думать ни о чём. Важно только то, что она чувствует.
Том не питался её страхами и с ума сводящими неприятными чувствами. Ему важно было давить их, отдавать свою магию, которая заполоняла каждый кусочек её души и пронизывала насквозь, чтобы обратно вернуться к своему владельцу и вдохнуть жизнь для отсчёта времени. Нужно было запустить механизм времени, которым диадему наделил тот Том, что создал этот крестраж.
В первые дни, когда злость и ярость Гермионы были направлены на него, ему этого хватало, но это было не так пламенно и ярко. Это были мгновенные вспышки волшебства, которые врезались в него так же быстро, как и исчезали. И главное – без следа. Её боязнь и страх перед ним задавливали те волны ярости и агрессии, которые до него доходили, поэтому Том буквально за день пришёл к тому, что не это ему нужно от неё. Как бы она не злилась, как бы не вспыхивала – её боязнь не давала развиться этим чувствам сильнее. Ему был нужен человек, с которым можно делиться своей магией, проникать ею в душу и чувствовать, что она кому-то нужна.
Том был осколком души и магии, в котором было всё, что мог любить настоящий волшебник. В него были вложены все остатки любви, тепла, чувства. После этого в молодом Волан-де-Морте зияла огромная чёрная дыра, которая превращала его в чёрствое, неспособное любить существо. Все чувства достались Тому, замкнутому в своём тепле, не зная, куда его вынести. Он сгорал ото всех чувств, которые оказались вложенными в него, и ему нужен был человек, который мог разделить с ним этот жар. И этот человек объявился в его мире. Но суть была не в этом – существование Тома должно было вызвать другие последствия, и он к этому стремился. И почти достиг.
