========== Глава 1. Самый худший день ==========
Гермиона проснулась, когда луч зимнего солнца неприятно заслепил в глаза, пробираясь сквозь закрытые веки. Казалось, что вокруг всё наполнилось ярким белым светом, который невозможно было стерпеть.
Она открыла глаза, быстро заморгала и поморщилась. Сменив положение, чтобы солнце не слепило, Гермиона потёрла веки, глубоко вздохнула и разлепила глаза, приводя своё сознание в реальность после долгого сна. Пролежав несколько секунд, разглядывая потолок, она, наконец, пришла в чувство и оторвала голову от подушки, чтобы оглядеть комнату.
Девчонки ещё спали. Это было не удивительно, ведь Гермиона всегда вставала раньше и видела в этом огромный плюс – ванная комната доставалась в её распоряжение первой.
Снова упав головой на подушку, она медленно вытянулась, выгибая тело, словно кошка, но через несколько секунд резко вздохнула и легко поднялась с постели. Не найдя возле кровати тапочки, быстро встала и босиком направилась в ванную комнату, и спустя несколько мгновений раздался хруст: что-то острое вонзилось в ногу. Гермиона взвизгнула, отскочила и едва удержала равновесие. Посмотрев на то место, где только что была ступня, она увидела стеклянные осколки, которые раньше представляли собой сувенир – подарок Рона Лаванде. Он подарил его несколько дней назад, и теперь Лаванда постоянно крутила этот сплюснутый шарик в руках, любуясь, как внутри то сгущается, то рассеивается туман. Нельзя было не отметить, что это был оригинальный подарок, ведь Лаванда очень любила все вещи, которые хоть как-то напоминали ей любимый предмет – прорицание, а получив такой сувенир от Рона, её радости не было предела, и теперь целыми днями она говорила только о подарке, вертя этот эллипсоидный шарик в ладонях.
Оригинальный, но бесполезный презент, — думалось Гермионе.
Она закусила губу, чтобы сдержать назревший крик боли, и притянула к себе ногу, не зная, что предпринять. Закрыв глаза, чтобы успокоиться и пережевать в себе ненавистные слова в сторону Лаванды и Рона, а также сдержать слёзы, которые появились в глазах, она мёртвой хваткой обхватила коленку ладонями, прилагая всю силу, желая заменить одну боль на другую. Выходило плохо, но Гермиона смогла тяжело выдохнуть и снова задержать дыхание, чтобы перебороть чувство боли. Прошло чуть меньше минуты, когда она почувствовала, как ужасное ощущение ослабевает. Открыла глаза и, посмотрев на свою ногу, увидела, как несколько крупных капель крови упали на пол и продолжили капать дальше, создавая маленькую лужицу. Повернув стопу к себе, чтобы увидеть, насколько сильно вонзились в неё осколки, Гермиона охнула: несколько крупных стёкол глубоко распороли кожу и были багряного цвета крови, струящейся по всей стопе к полу, а мелкие осколки ярко выделялись своим блеском в этой субстанции.
Это было плохое начало дня.
Гермиона стиснула зубы, ощущая, как дёргаются внутри нервы, болезненно отзываясь в душе, и опустила ногу вниз, на пятку, чтобы дохромать до ванной и избавиться от неприятности. Кое-как она зашла в комнатку, закрыла за собой дверь и вздохнула, на несколько мгновений прикрыв глаза. Затем села на табуретку, притянула к себе ногу и стала аккуратно вытаскивать осколки из стопы, закусывая нижнюю губу, чтобы не закричать. Через несколько минут Гермиона с облегчением вздохнула – все остатки подарка Рона были извлечены из кожи, но теперь во рту чувствовался солено-сладкий вкус, — Гермиона поняла, что прокусила губу до крови. Покачав от злости головой, она поднялась и медленно, опираясь на пятку, прошла к самой ванне промыть раны. Холодная вода сильно защипала кожу и, не сдержав стон, Гермиона по привычке закусила губу в том же месте и проткнула её ещё сильнее. Она облизала губы, ощущая сильный солёно-сладкий вкус, который был ей противен, отчего тут же сплюнула кровь в раковину.
Минут десять прошло, прежде чем Гермиона промыла все свои раны, и теперь они лишь пульсировали и болезненно подвывали, постоянно давая о себе знать. Остальные десять минут она умывалась и приводила себя в порядок. Расчесав перед зеркалом копну волос, Гермиона услышала за дверью пронзительный женский крик. Бросив расчёску, она тут же вышла из комнатки и взглянула на происходящее: Лаванда стояла в пижаме и с ужасом в глазах глядела себе под ноги, а только что проснувшаяся от её крика Парвати недоумённо смотрела на неё.
— О, Мерлин! Что это?! Что это?! — ошеломлённо причитала Лаванда, наклоняясь вниз и разглядывая осколки некогда бывшего шарика.
Гермиона хмуро посмотрела на осколки, затем на небольшую лужицу крови, а потом на Лаванду, которая так широко раскрыла глаза, что, казалось, они сейчас вылезут из орбит.
— Мой подарок! Мой шарик! Мой… мой… — она не могла сдержать шока от увиденного. — Как такое случилось?! Как?..
Она подняла взгляд на Парвати, затем повернула голову в сторону Гермионы, и её лицо тут же стало принимать искажённые черты от злости и гнева.
— Это ты его сломала?! Это ты сделала?!
Гермиона, хоть и прочистила, и обработала рану, по-прежнему хромала, поэтому слишком медленно подошла ближе к Лаванде и, ощущая свою вину вместо прежней злости, тихо ответила:
— Я не увидела его под ногами. Прости…
— Прости?! — Лаванда резко выпрямилась и гневно сверкнула глазами, впадая в истерику. — Прости?! Это подарок Бон-Бона! Это его подарок! Как ты могла его сломать?! Ты!.. Ты ужасная! Ты!..
— А если его починить заклинанием? — предложила Парвати.
— Боюсь, не получится, — с жалостью отозвалась Гермиона. — Половину осколков я выкинула, потому что они впились мне в ногу…
— Ты специально сломала мой подарок! — закричала Лаванда, с бешенством разглядывая лицо виновницы. — Ты хотела, чтобы мы поссорились с Бон-Боном! Он очень расстроится, узнав, что его очаровательный подарок, мой «туманный глазик», потерпел такую участь – быть раздавленным твоей ногой! Ты – безжалостное чудовище!..
— Лаванда, прости, я правда не хотела его ломать! Я наступила на него случайно!..
— Случайно?! Не ври мне, Гермиона! Ты сделала это нарочно! Ты!.. Ты!.. — глаза Лаванды наполнились слезами, и она бросилась в ванную комнату, громко хлопнув дверью.
Гермиона повернулась к Парвати и увидела её хмурое лицо, — тёмные глаза неодобрительно и с осуждением пронзали всю её сущность. Она глубоко вздохнула, покачав головой, надела на себя чистую одежду под чужим острым взглядом и, хромая, вышла из комнаты девочек. Чувствуя себя подавленной и разбитой от случайного деяния, которое все также вызывало приступ злости, она медленно прошла к лестнице и спустилась вниз, в гостиную.
Ужасное утро!
В гостиной уже было несколько человек, и среди них оказалась Джинни. Гермиона почувствовала облегчение, подходя к ней, надеясь завязать приятный разговор, но, видимо, Джинни тоже проснулась не в самом лучшем расположении духа: она внимательно оглядела Гермиону, и её брови немного сдвинулись.
— Привет, Джинни.
— Гарри вчера сказал, что ты весь вечер провела в библиотеке, — недовольно начала она.
— Да, я…
— Ты обещала прийти на тренировку и посмотреть мой новый финт!
— Прости, Джинни, я совсем забыла, что сегодня игра в квиддич…
— Я так рассчитывала на тебя, — с сожалением произнесла та, склонив голову вбок, затем она отвернулась и села на диван, скрестив руки на груди.
— Джинни… — мягко начала Гермиона, обходя диван и присаживаясь рядом с подругой.
— Ты ничего не видишь вокруг кроме своих книг! — продолжала она стонать недовольно. — Сегодня матч со Слизерином! Надеюсь, на него-то ты явишься? Или опять будешь в библиотеке?
— Конечно, я приду посмотреть на вашу игру! — как само собой разумеющееся, отозвалась Гермиона.
Джинни несколько секунд молчала, затем посмотрела на неё и слабо улыбнулась, смягчив голос:
— Ладно, тогда пошли на завтрак. Мне нужно набраться сил. Очень нервничаю перед игрой. Знаешь, кого они взяли в команду?..
И подруга увлекла её в разговор о предстоящем матче. Гермиона терпеливо выслушивала все размышления Джинни, пока они не оказались в большом зале и не сели за стол.
