— Нет, я вынуждена отказаться, — с сожалением произнесла я. – Мне нужно вернуться домой в Москву. Не думаю, что смогу осенью снова приехать в Париж.

— Странно, — Альфред недоуменно пожал плечами. – Я думал, вы с Мануэлем вместе составите прекрасный дуэт в новом мюзикле. Но поступай, как считаешь нужным. А если передумаешь, я буду этому только рад.

Я снова поблагодарила продюсера, на которого уже совсем не сердилась, и огляделась, чувствуя на себе чей-то взгляд. Долго искать не пришлось. От дверей зрительного зала, не торопясь, вдоль кресел шагал Мануэль. Казалось, он шел к сцене, туда, где давали интервью остальные актеры. Но как только он понял, что я увидела его, остановился, приглашая подойти. Рядом со мной никого не было, и я незамеченная прошла к нему. Тень, отбрасываемая балконом, скрывала нас от любопытных глаз, и в полумраке приглушенного света никто не обратил на нас внимания.

— Я рад, что ты пришла, — он стоял, не шевелясь, и смотрел мне в глаза. – И рад, что помирилась с Альфредом. Он хороший человек и профессионал, хоть порой и перегибает палку.

Я смотрела на него, стараясь запомнить этот образ, который все еще выражался на его лице посредством грима. Черные глаза, еще больше затемненные карандашом и тенями, смотрели прямо в душу. Но я не могла отвернуться, понимая, что больше никогда не увижу Мануэля в этом образе.

— Знаешь, это действительно грустно, что все закончилось, — слов было слишком мало, чтобы передать всю бурю чувств, что бушевала внутри, и Мануэль знал это.

Он приблизился на шаг и снова заговорил. Теперь его глаза были совсем близко, а голос звучал почти у самого уха, но я стоически сохраняла самообладание.

— Я хотел сказать тебе, — он помедлил, но продолжал. – У меня изменились некоторые обстоятельства. Это касается моих сольных песен. Появилась возможность поработать с одним человеком и кое-что записать для моего альбома.

Он снова замолчал, и я решила, что хорошо бы что-то сказать:

— Это прекрасно, — кивнула я и сама же усомнилась, заметив тень на лице Мануэля. – Ведь прекрасно же?

— Да, конечно, — он вздохнул и устало потер лицо руками прежде, чем договорил. – Но дело в том, что я не смогу остаться до свадьбы Флавьена. Я уже поговорил с ним. Он все понимает и не обидится. Я улетаю в Рим сегодня ночью.

— Как сегодня?! – выдохнула я.

Перед глазами потемнело, и я пошатнулась, но удержалась на ногах, почувствовав руки Мануэля. Он держал меня, но я сделала шаг в сторону. Все как будто упало и остановилось. Будучи уверенной, что Либерте останется в Париже до свадьбы наших друзей, я никак не была готова проститься с ним прямо сейчас. Взяв себя в руки, я посмотрела на Мануэля. Он как будто этого ждал и заговорил снова:

— Талья, я прошу тебя, — он взял меня за руку, сжимая пальцы. – Поехали со мной в Рим? Прямо сейчас.

— Что? – я в полной растерянности смотрела на него, не зная, что сказать.

— Просто скажи да, — прошептал он.

Он выжидающе смотрел мне в глаза, а я не представляла, как смогу прямо сейчас отпустить его. Но еще больше я не могла представить, что скажу Илене и своим родным, которые с удивлением не увидят меня на свадьбе подруги, а потом не дождутся и дома. Собрав мысли и силы, что еще остались, я посмотрела на Мануэля с самым решительным видом.

— Прости, Мануэль, — заговорила я, хотя к горлу подступал комок. – Но мы ведь уже обо всем договорились. Мы должны во всем разобраться, попробовать вернуть былые отношения. Так будет лучше для всех, пойми.

Чувствуя, как его пальцы отпускают мои, я умоляюще смотрела на него в поисках участия и, конечно, нашла его.

— Я понимаю, Талья, — он отпустил руку и опустил взгляд. – Но знай, что я всегда останусь твоим другом, и что бы ни случилось, ты можешь на меня рассчитывать.

Я кивнула и нерешительно обняла его. Он сделал то же самое, но в этих объятиях не было и намека на чувства, нежность, страсть. Так прощаются старые добрые друзья. С тоской в бездонных черных глазах он посмотрел на меня в последний раз, чмокнул в щеку, потом в волосы над ухом и, шепнув «Встретимся в Риме», не оборачиваясь, пошел к сцене. Там его тут же окружили артисты и журналисты, так что мне стало его совсем не видно.

Больше мне было нечего здесь делать. Окинув прощальным взором сцену и зрительный зал, я прошла к выходу. Не обращая внимания на людей у театра, я посмотрела по сторонам, буквально вбирая в себя эту удивительную и неповторимую атмосферу, оглянулась на парадные двери, улыбнулась сама себе и зашагала по улицам Парижа.

***

Флавьен лежал на диване, закрыв глаза. Его спокойное лицо ничего не выражало, и казалось, будто он спит. На самом же деле все мысли Морана были направлены в сторону предстоящего события. Время пролетело очень быстро, и уже завтра он должен был стать мужем своей возлюбленной. Но одна мысль не оставляла его в покое и не давала в полной мере насладиться моментом. Вспоминая февраль, тот день, когда он сделал Илене предложение, его не покидало чувство, что он обманывает свою невесту.

Щелкнул замок входной двери и, шурша пакетами, в комнату вбежала Илена. Девушка буквально светилась от счастья, заканчивая последние приготовления к свадебному торжеству. Сгрузив содержимое сумок на стол, она подбежала к дивану и бесцеремонно уселась прямо на ноги своего жениха.

— Флавьен, — она поцеловала его, теребя за отворот рубашки. – Флавьен, я знаю, что ты не спишь!

Недовольно фыркнув больше для вида, Моран открыл глаза. Увидев счастливое лицо Илены, он тоже заулыбался, а потом обнял ее и поцеловал.

— Подожди ты, — отмахнулась невеста, стараясь выпутаться из тесных объятий. — Посмотри, что я купила!

Она хотела уже убежать обратно к столу, но Флавьен удержал ее, посадив удобнее к себе на колени. Он серьезно смотрел на нее, как будто прикидывая что-то. Заметив этот взор, девушка тоже стала серьезнее и спросила:

— Что-то случилось? – ее лоб нахмурился, а с губ совсем пропала улыбка. – Флавьен, не смотри так! Говори быстро, что такое?

Моран еще раз мысленно всё взвесил и заговорил:

— Илена, я очень счастлив, что завтра мы поженимся, — он притянул ее еще ближе к себе и поцеловал в макушку. – Но я хочу быть с тобой предельно честным. Мы обещали ничего не скрывать друг от друга, поэтому я должен сказать тебе кое-что.

Он помедлил. Илена напряглась, предчувствуя нечто плохое.

— Что такое? – она хмуро смотрела на своего любимого. – Говори, не томи!

— Помнишь тот день, когда я сделал тебе предложение? – он помолчал, а Илена кивнула. – Тогда мы с Талианой были вместе и в очень плохом настроении. У меня рушилась помолвка, у нее что-то стряслось с Мануэлем.

Он снова помолчал, подбирая слова. Илена заерзала, давая понять, что ждать было весьма напряженно.

— В тот день мы катались по городу, потом решили выпить и немного перебрали, — Флавьен потупил взор, но продолжал. – Я не знаю, как так получилось, но мы вдруг поцеловались.

— Что? – Илена побледнела, но не произнесла больше ни звука.

— Прости, это вышло случайно, а потом у нее зазвонил телефон, и больше ничего подобного не повторялось, клянусь, это было неправильно, — оправдывался Моран, чувствуя, как Илена пытается высвободиться из его объятий. – Прости, это такая глупость, но я не мог взять тебя замуж, пока не сказал правду. Мы ведь договорились никогда друг друга не обманывать.

Он замолчал, ожидая ответа. Илена немного помолчала, внимательно вглядываясь в лицо жениха.

— Знаешь, кажется, я забыла купить шампанское, — она лукаво улыбнулась, хотя взгляд остался холодным.

— Какое шампанское? – не понял Флавьен. – Мы же все заказали в ресторане.

Девушка рассмеялась и погладила его длинные пряди волос.

— Это не на завтра, — она чмокнула его в щеку. – Я хочу выпить сегодня с тобой вдвоем за то, что ты такой честный, что мне очень повезло с тобой! Это нужно отпраздновать!

Она вскочила прежде, чем Флавьен успел задержать ее.