«Чувствуешь, как пламя пожирает тьму, что ты впустила в себя? Тебе больно?»

Вновь услышав своего незримого собеседника, больше перепугалась, чем обрадовалась.

– Периайт? – в сомнениях спросила я. Повернулась к Эрандуру и увидела, что он спит. Сон данмера был беспокойным. Он метался на кровати, а на его лбу блестела испарина. Хотелось разбудить его, чтобы прервать кошмар, но я с ужасом осознала, что не могу сдвинуться с места.

«Не пытайся помочь ему. Ты должна увидеть то, что внутри тебя. Что ты видишь?»

– Кровь, – без запинки ответила, ощущая во рту мерзкий металлический привкус.

«Кровь присутствует в каждом человеке и мере. Кровь и плоть есть даже у богов и даэдра!»

– Метку Обливиона?

«Какая она? Она болит? Она гниет?»

– Она… растет. С каждым днем всё больше, всё сильнее. Я должна избавиться от неё!

«Или принять себя, принять метку и тоже стать сильнее? Зачем избавляться от того, что является частью тебя?»

– Но разве не она толкает меня на плохие поступки, на связь с даэдра… с такими, как ты, – я с недоверием взглянула на призрачного злокрыса, стоящего на задних лапках у изножья кровати.

«Очищение не есть избавление. Очищение – это шанс. Шанс взглянуть на вещи иначе. Ты видишь, как страдает твой друг, и испытываешь те же чувства, но что если бы на его месте оказался кто-то другой?»

– Толфгар? – холодея, произнесла я. – Но их нельзя сравнивать, ведь Эрандур…

«…совершил гораздо больше зла, чем Толфгар, но ты этого не видишь».

– Помню, что Клавикус Вайл говорил о том же, что Вермина твердила мне об этом. Да и он сам не слишком скрывал от меня своё прошлое.

«Так или иначе, я оставлю выбор за тобой. Вы можете остаться здесь и прекратить игру. Тем самым, вы оба заслужите очищение, в качестве моих Одержимых. Вы проживете достаточно долго, чтобы дождаться той минуты, когда я призову вас для очищения всего Нирна…»

– Разве мы уже не являемся твоими слугами, если заболели чумой?

«Чума не делает вас Одержимыми. Ваши души принадлежат тем, кому вы их пообещали».

– А если мы откажемся? – сердце тревожно замерло в груди.

«Вам обоим придется идти до конца», – призрачный зверек замер в ожидании ответа, повернув ко мне острую мордочку.

– Но мы же уничтожили твой культ, разве ты не должен злиться?

«Оркендор предал меня, полагая свою волю моей. Возгордился тем, что Одержимые слепо следовали за ним. Его нужно было убить. Именно за это я дарую вам право выбора».

– Значит, мы уже совершили очищение в некотором смысле, – протянула я, обернувшись к мечущемуся в горячке Эрандуру.

Закончить игру, остаться здесь и вечно болеть даэдрической чумой. Остальные даэдра и боги нас уже не достанут, а мы с Эрандуром будем вместе.

А что ждет нас за пределами этих руин?

Развалины нашей со жрецом жизни?

После гибели Мьол, у меня не осталось никого, кроме него. У него уже давно не осталось ничего, кроме собственных кошмаров. Там, за стенами пристанища Одержимых только холодный горный воздух, голодные хищники и яростные драконы. Сможет ли довакин одолеть их? А мне-то какая разница? Я здесь, больная, измученная и уставшая от всего. Что я оставлю за Пределом, если соглашусь?

Коллегию? Ворстага? Ваббаджек? Может быть, дом в окрестностях Фолкрита и мечту об алхимической лавке? А еще слепую, почти погибшую надежду, что когда-нибудь смогу вернуться в Сиродил. Зачем? Это всё ещё моя родина. Увидеть Бруму и березняк в предгорьях, сходить на могилы своих родных.

За стенами осталось слишком много того, что я хочу вернуть. Ради чего я обязана постараться всё исправить. Так же, как Эрандур не сдавался, годами вынашивая в сердце скомканную надежду на возвращение.

Руины быстро станут для нас тюрьмой. Мы возненавидим их сильнее, чем шахту Сидна. Хотя бы потому, что будем обречены на добровольное бездействие и пустые мечты о том, что могло бы случиться.

– Нет, – отрезала я. – Хочу продолжить игру.

«Пренебрегаешь моим даром? Тщеславие всё ещё владеет твоей душой. На юго-востоке, там, где вы впервые встретились с Одержимыми, ты найдешь горную тропу. Она ведет к моему святилищу. Там вы получите исцеление от чумы. Если сможете добраться…»

– Но как? Мы же… – договорить не успела. Призрак злокрыса растаял, оставив меня без ответа, зато я наконец смогла пошевелиться. Лихорадка отпустила Эрандура, и он проснулся, устремив на меня измученный взгляд.

– Эти «благовония» не слишком помогают, – прохрипел жрец.

– Периайт являлся мне. Сказал, что может нас исцелить, если мы доберемся до его святилища.

Данмер рывком сел на кровати, и в его вымученном взгляде мелькнула надежда.

– Это кажется хорошей новостью… – Эрандур нахмурился. – Но ты не выглядишь радостной.

– Дело в том, что святилище находится не здесь. Надо выйти наружу, – кисло улыбнулась я. – Эти даэдра такие… мерзавцы! – не знала, каким словом лучше охарактеризовать Периайта. Наверное, он надеялся, что я соглашусь провести много лет взаперти под землей. Нет уж, мне и десяти дней хватило на всю жизнь.

Данмер поскреб пальцами щетину, перевел взгляд на чашу с едким лекарством и произнес:

– Есть одна идея, но она может тебе не понравиться…

– Кажется, в прошлый раз после этой фразы я поступила в Коллегию Винтерхолда, – протянула я. – Рассказывай.

***

Плотная льняная ткань намоталась вокруг лица, вязкая жижа обволакивала нос и слегка щипала кожу.

– Нормально видишь? – спросил Эрандур, затянув завязки на моем затылке потуже.

– Угу, – промычала я в ткань. – Только говорить тяжело…

– Тогда молчи. Главное добраться. Если даэдра не обманул, тут совсем недалеко…

– Угу, – снова отозвалась я, делая попытки дышать, сквозь слой лекарства.

– Помоги завязать, – Эрандур приложил пропитанную снадобьем ткань к лицу и остановился передо мной.

– Угу, – я бодро встала, ощущая себя совой, но разговаривать не хотелось. После прошлой фразы на язык попала жгучая горечь. Завязала ткань на затылке данмера, поглядела на него и едва сдержалась от смеха.

– Не забудь, – забурчал жрец. – Как только доберемся и вылечимся…

– …надо срочно умыться, – пробубнила в тон ему и опять ощутила неприятный привкус во рту. – Ты уже три раза это повторил.

– Тогда пошли отсюда.

Судя по высоте солнца, было уже далеко за полдень. Пекло нещадно, даже удивляло, что в Скайриме может быть так жарко. Каменные мостки нагрелись, и мои ноги в сапогах начали потеть. Повязка действительно помогала – ни меня, ни Эрандура не свалил приступ кашля. Правда, вне прохлады руин, под палящим солнцем дышать стало ещё труднее.

Мы вышли к лестнице сквозь арку, и я зажмурилась от заливающего зеленые холмы света. Кругом цвел голубой и красный горноцвет, а птичьи песни в ветвях казались невероятно прекрасными – настолько я соскучилась по ним, лишь побродив по пропитанному гнилью подземному городу и послушав пугающий лязг, заточенных в стены механизмов.

– Красота… – восхитилась, стиснув зубы, чтобы лекарство с повязки снова не просочилось в рот.

Эрандур первым спустился с лестницы, огляделся, но вдруг рывком повернулся и помчался назад по ступеням. Я замерла на середине и не поняла, что случилось. Первая мысль была о том, что повязка утратила целебные свойства.

– Изгои! – глухо прошипел данмер, и я кинулась за ним.

Укрывшись в тени башни, я спряталась под аркой, прислонившись спиной к стене. Сердце чуть не проломило ребра – а вот и преследователи! Даже если мы покинем развалины, нас пристрелят дикари, жаждущие отомстить за смерть короля. От безысходности хотелось плакать.

Я прислушалась, но рядом раздавалось только тяжелое хриплое дыхание сидящего рядом Эрандура. Жрец готовился драться за нашу жизнь, сжав в руке топор. Я хоть и вооружилась стальным мечом, но отчего-то боялась кидаться в бой. Вдруг повязка слетит, или ещё что-нибудь произойдет?

– Стой! – раздался грубый голос со стороны лестницы. – След обрывается здесь.