Сколько Вы говорите, времени-то? Ага, спасибо! Успеваю ещё, значит…

После того раза Толик как-то поменялся. Замкнутый стал какой-то, всё больше один стал ходить везде. Уйдёт, бывало, в лес один и не показывается неделями. Мы уж думали пару раз поиски организовывать. Но нет, появлялся потом. Ну, мы постепенно привыкали к нему новому. Никто, конечно, не знал, что он с пришельцами разговаривал. Да и я как-то не особо ему верил. Ну, Вы знаете, он же у нас со странностями был…

И вот, где-то с месяц назад, прибегает ко мне Толик, заросший, грязный, весь в поту, и сумкой какой-то в руках большой. Глаза бегают, вращаются. Спасай, говорит, мне нужно сумку эту спрятать! Там, говорит, топливо для тарелки. А я, говорит, никому, кроме тебя не доверяю. Мы же с первого класса вместе. Ну, хорошо, думаю, что я жену с детьми отправил к родне в город, а то перепугал бы всех. А Толик говорит, положи, мол, подальше где-нибудь, я заберу, как уляжется. А сам как-то трясётся так нервно. Ну, думаю, надо успокоить мужика. Беру сумку у него – тяжеленная такая – и уношу в сарай, за дровами там спрятал, чтоб никто из моих не нашёл. А Толик после этого пропал. Совсем пропал, нигде не могли найти.

А через пару дней слышу, сигналит кто-то во дворе. Выхожу, перчатки снимаю, смотрю – «УАЗик» милицейский стоит и ещё один, с номерами чёрными. Выходят два милиционера, пара военных и трое в белом, типа врачей. Здравствуйте, говорят, Вы такой-то? Отвечаю, что я. Они говорят, знаете, мол, Анатолия Ивановича Спиридонова? Конечно, говорю, с первого класса же вместе. Он, говорят, не приходил к Вам в ближайшие дни? Я помялся немного и говорю, нет, мол. Они мне потом начали объяснять, что Толик наш, оказывается, сошёл с ума. Ага! Повернулся на пришельцах и всём таком. Как это называется, шизофрения, что ли… Ну, в общем, Толик себе внушил, что он встречался с инопланетянами, и те ему сказали, что топливо им ядерное нужно. И вот Толик наш, чудик деревенский, устроил нападение на секретную военную часть! Нет, Вы только это представьте: толпа вооружённых солдат, и наш Толик умудрился выкрасть у них контейнер какой-то с ядерными отходами. И вот теперь Толика нашего ищет и милиция, и военные, и санитары. Шуму потом по селу было, искали Толика везде, лес перерыли, но не нашли его. А я про сумку его так и не сказал никому. Не знаю, может, потому, что он друг мой. Мы ж с ним за одной партой с первого класса…

Ой, у Вас ещё сигаретки не будет? А то забыл свои дома. Ага, спасибо!

Так я к чему всё это рассказываю-то? Ах, да! Потихоньку улеглось всё, только военные всё по лесам шарили. Забыли потихоньку про Толика. Да вот только сегодня ночью зазвонил у меня телефон. А там Толик. Привези мне, говорит, сумку мою. На поле, говорит, гречишное. Знаете, если бы жена с детьми вернулась, я бы, наверное, не поехал. Но, почему, не знаю, завёл я свою «Ниву», достал сумку из дровяника и поехал на поле гречишное. Фары, правда, не включал, чтобы внимание не привлекать. Дорогу-то наизусть знаю. Еду, значит, по полю, смотрю, стоит Толик посреди дороги. Худой такой, заросший, одежда вся растрёпанная. Остановил я «Ниву», выхожу. Тебя, говорю, всем селом ищут, а также милиция и военные. И врачи, говорю. Все говорят, что ты с ума сошёл. Толик заулыбался и просит сумку. Я, правда, начал сомневаться. Но тут справа загорелся яркий красный свет. Смотрю туда, а там… Висит она, огромная такая, вся в огнях. И вижу, идут к нам… Серые, высокие, как Толик говорил. Я замер и стою на месте. Они подходят, на меня посмотрели, и начали булькать чего-то. А Толик мне говорит, мол, времени нету, сумка нужна. Отдал я ему сумку, он передал серым, и те понесли её вовнутрь. Ну, говорит Толик, прощай, дружище, я с ними улетаю. Всю жизнь ведь ждал. Обнялись мы, попрощались, и он ушёл в тарелку, та поднялась и улетела за горизонт. А я остался в поле, глядя ей в след да рот открыв.

Что, не верите? Да ладно Вам, что Вы смеётесь? Я же тоже до сегодняшней ночи не верил. Да было это, серьёзно! Своими же глазами видел! А, ладно Вам…

А Толик наш, я думаю, летит куда-то сейчас с друзьями своими. Неспроста же он их всю жизнь ждал. Он же всю жизнь любил на звёзды смотреть. Это же Толик. Он же у нас такой…

28-29 августа 2010

Я сижу в придорожном кафе где-то посередине между городом А и городом Б. Какие это города, для меня большого значения не имеет. Почему, спросите вы? Да просто перед моими глазами уже промелькнуло столько городов, посёлков, деревень, станций и просто отдельно стоящих домов, что я давно сбился со счёту. Если я их вообще считал.

Я сижу в придорожном кафе и жду своего заказа. Вы знаете такие кафе. Стандартная такая забегаловка (вернее бы назвать ее «заезжаловка»), каких много. Обычно они носят незамысловатые названия типа «Перекуси!», «Дорога», «Транзит», «Автостоп», «Минутка», а также «Маша», «Аня» или там «У Иваныча». Таких кафешек очень много на наших дорогах, уж поверьте мне, сам побывал в тысячах. Сказал бы точнее, если бы я их вообще считал. Их тысячи и тысячи: кафе, закусочные, пельменные, беляшные, шашлычные. Обычно тут работают люди из местных. Официантки в них ходят в красных, синих, зелёных передниках. Женщины средних лет. Меню в таких кафе состоят из пятидесяти-восьмидесяти блюд, а в наличии имеются только десять-двенадцать. В зале стоит от пяти до десяти столиков, когда и меньше. В углу на кронштейне находится небольшой телевизор, который не включают. Здесь играет какое-нибудь дорожное радио или что-то невнятное. На столе стоят зубочистки, в то время как на соседнем – соевый соус, а на третьем – перец или соль. Они редко стоят вместе, на одном столике, когда они тебе нужны. В таких кафе есть туалеты, но они не всегда работают, жидкое мыло на исходе, а туалетная бумага кончается дня за три до вашего прихода. Цены в таких кафе как в неплохом ресторане.

Я смотрю по сторонам, на сидящую в зале публику. В этом кафе, называемом «Рассвет», зал на шесть столиков. Разгар дня, и зал полон. Обычно в таких кафе завтракают, обедают или ужинают водители-дальнобойщики, семьи, едущие на море или к родственникам, те, кто едет в районный или областной центр за покупками или по делам, а также торговые представители и простые работяги, которым приходится постоянно быть в разъездах. Этот раз не стал исключением.

По левой стороне у входа сидят четверо водителей большегрузных фур. Одного из них зовут Лёней, и у него двое детей, на которых он платит алименты. Второй, Ваня, весь такой постоянно весёлый, переживает насчёт хорошенькой молодой жены, оставленной дома. Третий, пятидесятилетний Сергей Сергеевич, обеспокоен работой коробки передач, хотя сейчас он смеётся над Ваниными шутками. Последний, Тимур, ест борщ с недоваренной капустой и думает, не выплеснуть ли его в лицо повару. Вы спросите, откуда я это знаю?

Соседний столик на двоих, там сидят Надя и Антон, молодожёны, всего месяц назад расписавшиеся. Они едут на неделю к морю. Они сидят, шутят и мило улыбаются друг другу. Надя не знает, как начать разговор о том, что у неё начались задержки, ведь Антон этому явно не обрадуется. Антон рассказывает ей какой-то анекдот, который он позавчера услышал в весьма приватной обстановке от какой-то белокурой Тани. Вы спросите меня, откуда я это знаю?

Третий столик занимает молчаливая пожилая пара. Они едут с похорон матери Елены Ивановны, девяностотрёхлетней Марии Макаровны. Елена Ивановна рада тому, что мать её наконец-то отмучилась и, тем паче, не будет теперь мучить свою более старую сестру, с которой она прожила последние двадцать семь лет. Яков Петрович ест плов и радуется, что старая язва наконец-то отдала концы. Вы спросите, откуда я это знаю?

Два столика по правой стороне занимает женская студенческая команда по баскетболу из посёлка, что за триста двадцать километров отсюда. Шесть девчат в возрасте от восемнадцати до двадцати двух, а также водитель, Алексей Абрамович, и тренер, Алексей Викторович. Девчата бурно обсуждают предстоящую игру, и каждая из них мечтает затмить на поле остальных. Тренер разглядывает своих подопечных и размышляет, каковы они в постели. Водитель злится оттого, что ему надоела дорога и этот старый бабник. Вы спросите, откуда я это знаю?