Весной 1995 года состоялся мой дебют. В городок, где я обитал тогда, привезли передвижной парк аттракционов. К тому времени я уже неделю как тренировался под началом Грозы Билла. Я никогда особо не отличался ловкостью, но желание научиться всем премудростям было сильнее, чем страх потерпеть неудачу, и я старался на пределе возможностей. Терять мне все равно было нечего. Не знаю, чем я приглянулся моему наставнику. Он был старше на несколько лет, слава о его проделках шагала впереди, все мальчишки его побаивались. И не зря: прозвище он получил не на пустом месте. Карман его брюк всегда топорщился, тая в себе настоящее оружие – мощный электрошокер.

Тем вечером, казалось, весь город собрался посмотреть на диковинку. Луна-парк разместился на окраине, заняв кукурузное поле, отдыхающее в тот год от посевов. Музыка и огни заманивали в сети все новых гостей, не искушенных разнообразием развлечений захолустного городка. Будто специально для моего старта создали идеальные условия. Сан-Сити был необычным местом: большая часть жителей находилась в преклонном возрасте. Его так и называли – город старичков. Неторопливость и плохое зрение аудитории давали мне фору в сто очков. Я, Билл и еще два парня прибыли в гущу событий, когда окончательно стемнело. Освещение в парке как нельзя кстати позволяло нам скрыть лица в тени козырьков бейсбольных кепок. На входе мы разделились, смешавшись с народом.

Мое сердце билось чаще обычного. Нет, я не переживал об успехе мероприятия. К собственному удивлению, меня охватило возбуждение. В то время я был еще слишком мал, чтобы понимать, что происходит с моим телом. Но это было оно. Предвкушение первого раза будоражило. Пробираясь среди плотной толпы в сторону касс, я представлял, как рука незаметно скользнет в темный карман, скрывающий вожделенные сокровища, как после я буду упиваться победой, как вдоволь наемся куриных крылышек и впервые отведаю вкус пива.

Все прошло, как по учебнику. Хотя вряд ли на полке с пособиями можно встретить книгу под названием «Мастерство воровства или десять способов, как изменить жизнь». Первая же попытка оказалась удачной, и моя сумка через плечо с нехитрым барахлом пополнилась пузатым бумажником. А потом еще одним. Три кошелька и баста – так учил Гроза Билл. Он был умным малым. Жадность еще никого до добра не доводила. Дюжина кошельков на толпу зевак была нашим пределом на сегодня. Я положил в сумку последнюю добычу, почувствовав на гладкой коже остатки тепла предыдущего владельца. Ничего не подозревающий старичок продолжал болтать с приятелем в очереди на колесо обозрения.

Впервые за долгое время я был сыт и счастлив. А когда освободились старшие парни, которые могли купить алкоголь, еще и пьян. К тому же, пересчитав перед сном улов, я обнаружил, что зараз обеспечил себе безбедное существование минимум на месяц вперед.

Я поднялся по карьерной лестнице от карманника до эксперта по произведениям искусства и редким ценностям. У меня раскрылся талант к электронике, и я с удовлетворением расправлялся со сложными сейфовыми системами и сигнализациями. Всю сознательную жизнь я переезжал, не задерживаясь на одном месте надолго. Мне нравилась такая жизнь. К тому же дорога помогала оставаться безнаказанным.

Лишь один раз у меня возникло желание пустить корни, кажется, в 1999-м. Милли. Один взгляд этой девчонки из закусочной заставил меня притормозить. Я почувствовал, что она смотрит прямиком в душу. Мне захотелось спрятаться, убежать, и одновременно остаться и начать жизнь заново. Я сделал и то и другое. Но в обратной последовательности.

Я умел обращаться с деньгами, и моих сбережений вполне хватило бы на год, другой, чтобы освоиться на новом месте и выяснить кто такой на самом деле Антиквар Эдди. Дороги и дела занимали все мое существо, и я не задавал раньше себе лишних вопросов. Но остановка подобно смерти принесла завершение одного этапа и стала началом другого. Единственное, что неизменно проходило красной нитью, это моя тайная сторона жизни. Я не мог рассказать Милли о себе настоящем. Она была такой правильной: ходила в церковь на воскресные службы, соблюдала заповеди. Я где-то слышал, что противоположности притягиваются. Но день и ночь следуют друг за другом, и почему-то не могут существовать вместе. Не укради… Сколько я взял на себя греха даже и представить сложно. Если бы Милли узнала о моем прошлом, она не захола иметь со мной ничего общего.

И я по кирпичикам этаж за этажом выстраивал себя нового. Для начала арендовал небольшой дом с парой кресел на белоснежной террасе. Я намеренно выбрал место подальше от центра, все же я был сильно далек от социальной жизни. Меня интересовал один конкретный человек – Милли. Она говорила не умолкая, а я любил ее слушать. Все равно, о чем была речь, мне просто нравился ее голос, что она рядом, нравилось тепло ее ладоней в моих руках.

У крестного Милли была своя автомастерская, и он без лишних вопросов взял меня в помощники. Казалось, все складывалось как нельзя лучше. Я купил кольцо, чтобы сделать ей предложение в обозримом будущем. Мне не хотелось давить на нее, пугать напором. Так что пока мы просто встречались, отлично проводя время вместе. Ходили в кино, кафе и устраивали пикники на природе. Я желал разделить с Милли весь мир.

В тот роковой день в честь годовщины знакомства мы отправились в одно из красивейших мест в Аризоне, где я когда-то бывал, к красным скальным горам.

Наутро я проснулся в палатке один. Поиски по окрестностям не дали никаких результатов. Машина, припаркованная на центральной улице Седоны, дожидалась нас на прежнем месте. Но вернулся только я, Милли словно испарилась.

Я хотел было обратиться к местному шерифу, подключить к поиску людей. Но вдруг меня осенило: а что если ее не найдут? Человек с поддельными документами и наверняка богатой историей отпечатков пальцев станет первым подозреваемым в списке. Доводить дело до полиции я не был готов. Даже ради Милли. От одной мысли о замкнутом пространстве меня бросало в дрожь. Поэтому я спешно вернулся домой, выпил на идеальной террасе баночку холодного пива, помянув скоропостижно скончавшуюся новую жизнь. Я погрузил вещи в машину и покинул этот город.

Никогда. Я никогда не выходила из дома. Внешний мир настолько пугает, что я держу занавески закрытыми. Так лучше. В полумраке мне спокойней. Будто в безопасной утробе матери. Я совсем не помню ее…

Я просыпаюсь на закате. Я так думаю. Когда бесцветные льняные занавески приобретают оттенок свежего лосося. Мне не доводилось провожать солнце за горизонт вживую. Я видела это только в кино. Я не могу столкнуться с реальностью. Или не хочу. Моя реальность – маленькая комната со встроенной кухней, душ за шторкой и туалет. А что еще нужно? Иногда я гуляю, измеряя мой мир шагами: пять – в длину и три – в ширину. Но большую часть времени я лежу на раскладной кровати и пялюсь в телевизор. Я даже ем лежа. Какой идиот сконструировал спальное место, трансформирующееся в обеденный стол? Я считаю, что убирать постель – бесполезная трата времени. Хотя все мое существование лишено смысла. Я проживаю отведенные мне несколько часов и снова засыпаю.

Ночью хорошо: никаких пугающих посторонних звуков за стенами убежища. Так спокойней. Точно в утробе матери. Я не помню ее…

Я и себя не помню. Только мое имя. Зо-Зо. Мое тело совершенно мне не подходит. Когда я танцую в темноте, мускулистые руки взмывают вверх, извиваясь, будто две змеи в смертельной схватке. Грация, облаченная в грубую форму, смешит меня. И пугает. Все, что мне нужно – это тишина и покой. Иногда я думаю, хорошо бы стать океаном. Могущественным и бесстрашным. Но я – всего лишь маленькая девочка, которая играет с миром в прятки. И он никак не может меня отыскать.

Часто мне снится один и тот же сон. В нем я настоящая. В красном платье в крупный горох и сандалиях с разноцветными бабочками. Аккуратная приподнятая грудь выглядывает из выреза. Во сне мне нравится себя рассматривать. Я стою в длинном узком коридоре в конце очереди. Много людей. Кругом двери, двери, двери. Но нужная только одна. Там. Впереди. Я разбегаюсь, пытаясь прорваться сквозь толпу. Но каждый раз меня грубо отталкивают другие. Они старше, сильнее или проворнее. И я возвращаюсь. На свое место. Мне никак не удается посмотреть, что скрывается там за порогом. Когда приходит мой черед, я просыпаюсь. Может это и к лучшему.