- Да чтоб его все, - сам себе прошептал Драко и застонал от отчаяния. – Отец, что, серьезно? Не пойду я никуда. Я сошел с ума. И ты тоже, если потворствуешь этому. Лучше сдохнуть, чем принять то, что руки, качающие меня в колыбели, теперь будут прикасаться ко мне совсем с другой целью. И то, что я сам… САМ… этого безумно хочу…

***

Весь день парень, как мог, укреплял защитные чары своих покоев, вспоминая все трюки, которым успел обучить его втихую Снейп. Ни о каком сне, понятное дело, и речи не шло. Это было не самым разумным решением, учитывая то, сколько магического потенциала грозило поглотить такое колдовство. Дабы не вызвать подозрений в неповиновении приказу, юноша все же спустился на обед в общую столовую. Чисто для проформы. Похватав еду практически не жуя и сославшись на усталость, Драко быстренько вернулся в свои покои и заперся там. Отец покачал головой, но решил дождаться установленного срока. А там уже решать, как быть дальше…

***

Время пролетело незаметно. Сумерки спускались на Малфой-мэнор, погружая территорию поместья в мир теней. Люциус заканчивал разбирать бумаги в кабинете. Наколдованный темпус указывал на то, что скоро внимания Лорда потребуют совсем иные дела. Сын. Заносчивый наследник, который, вполне мог выкинуть какой-то фортель. И, если сам Люц уже как-то с горем пополам примирился с текущим положением дел, то, Драко, судя по-всему, свои внутренние барьеры и страхи побеждать не спешил. Включил баранье упрямство, как пить дать. Вон на обеде полное отсутствие манер продемонстрировал. Не задумал бы чего…

Поставив последнюю витиеватую закорючку на дорогом пергаменте, платиновый блондин с хрустом потянулся, блаженно прикрывая веки и откидываясь на спинку кресла. Посидел так немного, давая отдых глазам и настраиваясь на предстоящую встречу.

Идея позволить сыну в такие моменты называть себя по-имени пришла тогда спонтанно, но выглядела вполне здраво, - лениво размышлял Малфой. Как-то разделить отношения «отец-сын» и «любовник-любовник» - однозначно стоило. Это могло помочь Драко не запутаться во всем этом и не проколоться перед чужими. Некоторые послабления в официозе стали бы теми самыми маячками, на которые мозг сына со временем стал бы реагировать, как на привычное положение дел и дозволение перейти грань. Может, имело смысл сделать что-то и с визуальной составляющей? Обыграть ночные встречи более доступным и расслабленным внешним видом, например? Сократить таким образом возрастную и иерархическую дистанцию. Аристократ наморщил лоб. Поднялся. Прошествовал в соседнюю комнату, являющуюся спальней.

«Да уж, Драко, ну и задачку ты мне поставил».

В следующую секунду строгий пиджак оказался небрежно наброшен на спинку стула. На край стола легли дорогие запонки с изумрудами, а рукава идеально-белой рубашки оказались закатаны практически по локоть. Мужчина задумался. Спустя мгновение несколько верхних пуговиц рубашки были расстегнуты, открывая взору шею и слегка выпирающие ключицы. Лорд критически оглядел себя в зеркало.

«Ох ты ж. Люц, ну и дела творятся, - пробормотал вслух мужчина, с долей удивления взирая на какого-то помолодевшего и шального себя. В глазах зажглись хищные искорки».

Очевидно, привычка разговаривать сам с собой передалась Драко по наследству.

Еще спустя секунду бархатная черная лента, стягивающая волосы в аккуратный хвост, легла рядом с запонками и платиновые пряди рассыпались по плечам. Мужчина вдохнул полной грудью, будто сбрасывая с себя часть груза, который обязан был нести на себе Глава Рода и отец семейства. Вновь покосился на отражающую поверхность, с сомнением осматривая свой фривольный вид.

«Не слишком ли порочно для данной ситуации?», - пробормотал аристократ.

По-правде сказать, сам себя Люц не видел таким достаточно давно. С момента гибели супруги. Даже при своих любовниках и любовницах мужчина всегда предпочитал оставаться недосягаемым. Если уж можно применить такое определение для моментов интимной близости. Аристократ сам решал «что, как и где» будет, четко отдавая указания и вынуждая подчиняться. Вопрос одежды обычно решался просто: ее полностью и разом снимали. Волосы блондин предпочитал усмирять пресловутой бархатной лентой, внося порядок и педантичность даже в такое занятие, как секс. Никаких «танцев». Никакого заигрывания. Обычная физиология и страсть. Никаких чувств и лишних эмоций со стороны Ледяного Лорда. Да и то сказать – любил этот мужчина за всю свою жизнь только лишь раз. Свою Нарциссу. Остальные были развлечением и не более. И они об этом знали. Знала о наличии у мужа таких «игрушек» и Нарси, так что жену аристократ не обманывал. То, что Люциус Малфой пускал их в свою постель – вовсе не означало, что он пускал их к себе в душу. Не ближе, чем всех остальных. Поэтому и не могло быть никакого домашнего вида. Никакого отхождения от образа властного и холодного на эмоции Лорда. Никаких растрепанных локонов в постели… никаких полурасстегнутых рубашек… никакого подрыва сложившейся репутации. Лорд желал оставаться для всех гордым, неприступным, холодным и опасным. Закрытым.

Кинув последний взгляд в зеркало, аристократ сел в кресло и приготовился ждать. Секунды утекали за секундами. Холеные длинные пальцы барабанили по деревянному подлокотнику. А думал Люциус о том, что сбросить на время неприступную маску и ношу Главы может быть не так уж и плохо. Что такого он не мог позволить себе уже давно. Что отражение в зеркале пробудило целый пласт воспоминаний. Пригрезились студенческие обезбашеные годы. Всплыли из забвения многие выходки, со свидетелей и участников которых тут же брался Непреложный. Вспомнились времена, когда Люциус мог позволить себе гораздо больше свободы от условностей. Когда холодная и язвительная маска еще не стала частью его самого, а внутреннее бунтарское пламя еще ярко горело в душе. Вот как сейчас у Драко.

Или это полумрак навевал такие мысли, или…

В глубине стальных глаз плясали лукавые бесенята, тонкие губы непроизвольно кривились в хулиганской усмешке, а платиновые пряди на оголенной шее выглядели куда как… вольно… завлекающе… соблазняюще…

Малфой фыркнул. Так и до себялюбия недалеко. Оценивать свое отражение с позиции эротической красоты. Впрочем, почему нет? Ведь целью и было заставить увидеть Драко в Люциусе мужчину… привлекательного самца… Так почему бы не приоткрыть сейчас обратную сторону своей натуры? Сократить дистанцию до минимума, чего аристократ никогда не сделал бы при привычном ходе дел. Но сейчас-то… Возможно, этот, достаточно шокирующий шанс, был дан не только Драко, но и самому Люциусу? Шанс обрести человека, перед которым можно будет расслабиться и снять щиты, закрывающие душу и сердце…

Подходило назначенное время. Кровь бурлила в венах у Малфоя. Мысли в голове носились одна заманчивее другой. Теперь Люц не сомневался, что вреднющий Снейп был прав, говоря, что в будущем сам Люциус еще может быть благодарен подвернувшейся ситуации. Что вся эта дикость может вырулиться абсолютно неожиданным благом, как бы странно это не звучало. И, если уже сейчас проклевывались какие-то тихие слабенькие ростки надежды непонятно на что… Если вынужденные внешние изменения потянули за собой внутренние… Если узлы в груди гордого аристократа стали чуть слабее, а сам он поймал себя на том, что ждет Драко не только из-за необходимости… Если потребность в душевном тепле заявила о себе громко и так неожиданно…

Люциус постарался запихнуть все эти мысли в далекий угол сознания и собраться. Сейчас следовало направить все силы на спасение сына. О себе можно будет подумать и потом. Возможно. Если не удастся подавить в себе… Если Драко сможет это принять…

Еще пару минут ожидания. Напряжение. Недовольство пренебрегшим пунктуальностью сыном. Недоумение. Понимание, что наследник впервые ослушался прямого приказа. Неверие. Принятие факта. Ярость. Резкая смена настроения. Разочарование и вернувшиеся на место «щиты».

Рывком поднявшись на ноги, Люциус решительным шагом вышел из комнаты и направился в покои Драко с намерением устроить тому знатную взбучку за самоволие. И за малодушие – заодно.