- Да о чем ты? – насторожился Драко. – Зачем так все путать? Что ты… задумал провернуть?

- Да ничего опасного и предосудительного. Скажем, хотел бы ты узнать обо мне больше? Как о человеке?

- О-о-о, - нахмурился молодой блондин, стараясь вникнуть в сбивчивую и размазанную речь своего Лорда. – Ну, ты никогда не углублялся. Не считал нужным, - осторожно подбирая слова медленно проговорил парень. – Неожиданно…

Люциус стоял, зацепив пальцы рук за петельки для ремня и выставив вперед одно бедро. Грозового цвета глаза пристально глядели на наследника, ожидая решения юноши. Ломать стереотипы было сложно, но текущая ситуация вполне способствовала такому повороту. И кто знает, возможно ради этого душевного сближения и была запущена высшими силами сия агонизирующая цепочка событий?

Расстегнутая на груди белая рубашка; платиновая цепь с темным изумрудом, что терялся в вырезе и был сейчас не виден; слегка растрепанные после жаркого поцелуя лунные пряди…

Да, Люций был красив. Очень. Невероятно. Просто до помешательства. От него исходила прямо-таки животная сила, противиться которой не было никакого желания. Точно ли в роду нигде не потоптались вейлы? Не будь он отцом… А, собственно, что Драко знал о нем, ежели отбросить родственные связи? Что знал о прошлом этого мужчины? Хотел ли знать? Если бы встретил его среди толпы… если бы случайно столкнулся в какой-то бюрократической конторе… смог бы забыть? Смог бы выкинуть из головы статную фигуру, гордо вздернутый подбородок, надменный прищур серых глаз, что обдавал всех колючими льдинками превосходства? Или огненную искру, полыхнувшую в глубине стальных омутов, если бы повезло оказаться тем, кем Люциус Малфой заинтересовался в сексуальном плане? Можно ли было забыть все это, увидев лишь единожды? Какой он, когда не отец и не среди толпы?

Пока все эти вопросы роились и множились у него в голове, Драко в открытую рассматривал Люциуса, будто видел того впервые. И безотчетно влюблялся все сильнее. В этот прищур; в эту манеру небрежно закатывать рукава рубашки по локоть, когда то позволяли обстоятельства; в легкие лунные пряди, хаотично разбросанные по широким плечам, не скрытым неизменным пиджаком либо мантией; в ямочку на волевом подбородке и в изгиб чувственных губ. Малфою-младшему вообще казалось, словно пелена спала с глаз и он волен видеть то, что словно специально скрывали от него все эти годы. Драко в эту минуту понял абсолютно точно: человека красивее и желаннее он не встретит никогда.

Он хотел знать. Да. Конечно же, он хотел.

***

- Как с равным? – парень открыто улыбнулся, словно принимая то, что стыдливо нашептало ему мгновение назад собственное сердце. – Что ж, а знаешь, я хотел бы. Оставайся. Только, чур я сплю слева, а то на правом боку мне неудобно. И… я не запомнил, надеюсь, ты не храпишь.

- Ого, сколько условий, - фыркнул Люц, внутренне расслабляясь. - Сам-то ты сопишь, между прочим, знаешь?

Драко хмыкнул и поднялся с кресла, что можно было интерпретировать как: «моя комната – хочу и соплю. И вообще!»

После некоторого раздумья, во время которого Драко удалился в ванную комнату и совершал свой вечерний туалет, Люц решил предложить юноше выпить вина, что и было озвучено, лишь только тот вернулся в комнату. Застыв в процессе вытирания головы полотенцем, парень ехидно поинтересовался, не противоречит ли распитие алкогольных напитков с сыном какому-нибудь там кодексу Лордов, за что ему пригрозили тем, что его общение с крестным конкретно урежут, ибо снейповская язвительность, походу, заразна.

Хмыкнув, мол «один:один», Драко первый плюхнулся на покрывало и выразительно кивнул на место рядом с собой.

***

Время было за полночь. На широкой кровати с резной дубовой спинкой и тяжелым зеленым балдахином лежали двое. Люциус, откинувшись на спинку и держа в руках бокал с легким белым вином, поведал тогда многое. Начал со своего детства, где вынужден был принимать гораздо более жесткие методы воспитания от Отца, нежели сам применял в свое время к Драко. Рассказал вскользь и о школьных годах. О некоторых проказах, чему наследник внимал с особым блеском в глазах. Дошел до момента, когда ему пришлось принять на свои плечи ношу Главы и отстаивать честь Рода. (Это случилось достаточно рано, ведь дед Драко погиб во время опасного эксперимента. Юноша был слишком мал, чтобы понимать тогда, что к чему. И сейчас он слушал Отца, открыв рот).

Вино в бутылке давно кончилось, а парень боялся пошевелиться, дабы не пропустить хоть слово, когда Люциус коснулся того, о чем ему пришлось забыть, становясь тем самым Ледяным Лордом, которого и боялись, и уважали, и ненавидели за его силу и хитрость. Того, от каких черт своего характера пришлось отказаться в угоду будущей репутации и безопасности, пока еще, гипотетического семейства. Что пришлось поставить на кон молодому мужчине, который только-только встретил любимую и мечтал бросить к ее ногам весь мир и свое пытающее сердце заодно.

Аристократ говорил и говорил, будто стремясь высказать все, что накопилось в его душе за долгие годы. Потрескивали, догорая, поленья в камине, только домовикам был дан приказ не тревожить хозяев. У Драко затекла спина, но он опасался переменить положение, страшась того, что поток внезапных откровения тут же иссякнет. Эти моменты отцовской искренности были ценнее золота. Дороже самых сильнейших артефактов. Важнее всех титулов и званий в мире.

В этот вечер Драко узнал о том, с кем жил под одной крышей 21 год, больше, чем за всю свою жизнь. И это касалось не сухих фактов и событий, а чего-то гораздо более личного и глубинного, знать которое позволялось лишь тем, кому доверяют, если не свою жизнь, то свою репутацию – так точно, что в среде аристократов было чуть ли не одним и тем же.

Словно скользя по нитям воспоминаний вместе с Люциусом, Драко видел его то парнишкой лет десяти, которого за невинную шалость в виде стянутых из буфета сластей, наказывают лишением ужина и поркой. (Дед Драко считал, что воспитывает в сыне выдержку и выносливость – это Люциус объяснил сыну уже позднее). То юноша представлял студента Хогвартса, который ночью меняет неизменную мантию на черную футболку и вместе с Северусом и еще несколькими друзьями спешит на крышу Замка, где их уже ждут девчонки, сливочное пиво и метлы. (Ночные полеты над Хогом были тогда в моде, - меж делом комментировал свои воспоминания аристократ). А вот уже на плечи задорного и порывистого парня, что всегда категорически отказывался носить короткую стрижку, ложатся обязанности Главы Рода, и огонь, горящий в глубине серых глаз… жажда жизни и приключений… все это застывает, постепенно покрываясь серебристым инеем. Кипящая лава, что неслась в жилах Люциуса, сковывается корочкой льда, накрепко запечатывая импульсивные страсти. Теперь он должен. Теперь он обязан. Теперь нет времени и права на «хочу». И удлиненная прическа – единственное, что позволил себе Люциус оставить из «прошлой жизни». Чтобы помнить. Чтобы не сойти с ума. Чтобы надеяться, что когда-нибудь он вновь расправит крылья и сметет нахрен все преграды, ощущая на своем лице свист ветра, а в груди – пылающий пожар.

***

- Вот, - старший Малфой отставил бокал на прикроватную тумбочку. – Я просто хотел, чтобы ты знал. И, может быть, понял. Тогда, рядом с тобой. Мне показалось, что я вновь могу на время стать тем, кем был раньше. Сбросить накрепко приросшую маску. Снова ощутить эту жажду жизни. Ненадолго… ненадолго… еще раз… почувствовать свободу… вспомнить себя…

Голос Ледяного Лорда затихал в комнате, пока его губы повторяли одни и те же слова, а взор смотрел куда-то в былое, извлекая из памяти новые и новые подробности своей ушедшей молодости. Точнее, того времени, когда Люциус ощущал крылья за спиной и жар в груди. Когда искренне верил в то, что власть и сила – значит свобода.

А Драко хотелось плакать. Он не был уверен, что может в полном масштабе осознать, от чего в свое время отказался его Отец и как сильно пришлось тому поломать свою личность. Спрятать ее. Похоронить под толстым слоем льда. Юноша думал о том, что собственное детство, которое временами казалось ему таким несправедливым… что наказания, которые давал ему Отец за проделки… Как же все это меркло по сравнению с тем, чем в свое время пришлось поступиться Люциусу. И нет, дед Драко не был плохим. Он искренне считал, что делает все во благо сына. Что закаляет характер наследника, не видя того, что методично гасит в Люциусе живое пламя.