– Ты убил меня.
– Нет! – закричал он, оторвав руку поддерживающую его присевшую позу, но чуть не свалившись на кровать, вернул руку обратно. – Тебя убила псина! Чёртова шавка. Если бы ты не была такой слабой…
– Лучше бы она убила тебя.
– Но не убила. Если… – он наигранно засмеялся. – И на что бы ты жила? Ты – безработная, с Рут на руках. Да ты и дня бы не протянула без меня! Скажи «спасибо», что я оплачивал твоё содержание в морге, сколько мог, и тебе, заметь, этих дней хватило.
– Мне даже страшно подумать, что бы ты сделал с Рут, если бы этих дней мне не хватило. – Линда собрала с тумбочки пустые бутылку, стакан и тарелку, и понесла на кухню.
– С Рут?! – кричал Артур из комнаты, не в силах идти за ней. – А что с Рут? Причём тут вообще наша дочь?!
– Ты вообще кормил её сегодня? – вернулась Линда. – Когда я вошла, она была вся красная от крика. У тебя в холодильники даже нет её питания! Да тебе плевать на неё, на меня. Мы – обуза для тебя. Да если бы я не забеременела тогда, ты бы пошёл на добровольную эвтаназию перед тридцатипятилетием.
– Чушь! – словно окончательно протрезвел Артур. – Никогда, слышишь, никогда бы я на неё не пошёл! Хотел бы измениться по страховке – вступил бы армию. Но я люблю жизнь! И я любил тебя. Тебя и дочку… до сих пор люблю. Но ты умерла. Мне было плохо, больно, я страдал без тебя, не мог смириться … и много думал. Вот ты пришла, такая бледная и с этим запахом, как в моих кошмарах за эти девять дней. И я представлял, как лягу с тобой… как… ну в общем… ты такая холодная и ничего не чувствуешь… Мёртвая ты. В общем, прости, – он сделал паузу и поднял до этого опущенную голову, решительно глядя ей прямо в глаза, – я больше не могу быть твоим мужем.
– Это я больше не могу быть твоей женой, – заключила Линда на его тираду.
* * *
Билл Морок жил один в апартаментах площадью семьдесят метров на десятом этаже. После работы он любил развалиться перед телеэкраном на трёхметровой кровати, на которой никогда не спал, и просматривать всё подряд, предлагаемое старым и современным кинематографом в сетекинотеатрах по подписке. Окна его классически обставленной квартирки выходили на нефтеперерабатывающий завод и потому всегда были закрыты и занавешены. В свежем воздухе Билл не нуждался, к отсутствию дневного света привык за десятилетия работы, а вскоре обнаружил, крайне низкое образование пыли, как ещё один неоспоримый плюс такого положения вещей. В гости он никого не приглашал, да и вообще вёл достаточно затворнический образ жизни, хотя и имел немало знакомых на профессиональной почве.
Привычно устроившись на кровати и включив шестидесятидюймовый экран, он уже приготовился включить первый фильм из списка рекомендованных, как его второй коммуникатор с отсутствующей сеть-картой оповестил о голосовом вызове в зимке.1 (Прим.: Зимкор, сокр. от «Защищённый Мирсетевый Коммуникатор» – программа-приложение, завоевавшая всемирную популярность. В пользовательской среде прозвана «зимка».) Код вызываемого абонента хорошо был ему знаком, да собственно и эта зимка заводилась им только в общих целях.
– Привет, Докер, а Рауна дома? Я не могу до неё дозвониться, – сообщил нежный женский голос.
– Рауна, вчера купила себе живой кишечник и, с тех пор не выходила из туалета, но можешь поговорить со мной, – монотонно отозвался Билл. Любой ответ кроме «вы ошиблись номером, тут таких нет» означал, что ему сейчас удобно говорить, но Билл любил придумывать байки о «своей» несуществующей жене.
– В чём дело, Докер? Кельгенский закон в действии, у тебя сети от свежака рваться должны, а от тебя в последний месяц поставок, как от рыбака с удочкой.
– Да у меня санитары в последнее время меняются, один другого краше, и начальство зверем воет, каждый шаг контролирует. Не могу я пока больше. Не в милости я у них сейчас – вот уж не знаю, подозревают чего или по другим причинам.
– Если под тебя копают, надо было сразу мне сообщить и вообще поставки прекратить.
– Да не уверен я пока, что копают. Дай время разобраться, я всё контролирую.
– Хорошо, но канал твой закрываю до тех пор, пока не прояснишь ситуацию.
– Как скажешь.
– До связи, буду ждать звонка.
– Постой. Слушай, у тебя место администратора не освободилось нигде, случайно?
– Как раз открываю новый филиал в центре города, вакансия ещё не закрыта, но желающих очередь, сразу скажу.
– Рассмотри девочку от меня – пробудилась недавно прямо перед кремацией. За девять дней всего, без подготовки. Давно такого не было. Мне всё больше кажется, что с каждым поколением они всё слабее и глупее становятся. Но эта схватывает на лету, и не болтливая вроде. Ребёнок у неё что-то около трёх лет, до этого кассиром работала. Муж помирать оставил, а больше у неё, кажись, и нет никого. Жалко девку, умная, пропадёт коли не поможем.
– Присылай ко мне, рассмотрю, но ничего не обещаю.
– Само собой. Спасибо, теперь до связи.
Завершив сессию, миниатюрная светловолосая женщина приоткрыла окно пассажирского сиденья и зажгла сигарету зажигалкой с гравировкой «Бросай, ты – будущая мать моих детей. А.У.»2 (Прим.: Надпись выполнена на дорианском – самом изучаемом иностранном языке на территории современного АНК). Пока еле заметные веснушки играли на сочившемся через щель свете, её томные глаза задумчиво вглядывались на пролетавшее шоссе с небоскрёбами.
– Госпожа Вега, извините за нескромность, но зачем вы курите? – обратился к ней голос с водительского сиденья.
– Потому что могу, – медленно отозвалась она на раздражитель.
– А они, правда, действуют на вас?
– Не помню, чтобы я нанимала водителя с функцией неинтересного собеседника.
Оставшуюся дорогу ехали молча. Водитель усвоил урок, что о ней как минимум говорили одну правду – стерва. Хотя до этой поездки он уже почти убедил себя в обратном. За девять месяцев безупречной работы, он не позволил себе лишнего слова, напуганный коллегами о строгости этой персоны. Но она, напротив, показалась ему справедливой, рассудительной и даже милой. Так что он, посчитавши, что они уже достаточно близки, осмелился задать интересовавший его всё время, пока она бесконечно дымила в машине, вопрос. Второй приготовленный вопрос, о гравировке на зажигалке, он решил так и оставить при себе.
Представительский седан съехал с шоссе на пустую гостевую парковку и остановился у высокого забора. Дюймовочка с грузным дипломатом в руках вышла из машины и проследовала к воротам, где гостью встретили охранники. Через пять минут унизительного досмотра её проводили в дом. В трёхэтажном особняке, отделанном в высокотехнологичном стиле, насчитывалось как минимум четыре внушительных размеров зала: виртуальная игровая, кинотеатр, гостиная и библиотека. Спальни также присутствовали. Вегу попросили ожидать в библиотеке, с порога поразившей её размахом и широким кругозором хозяина. Журчание фонтана в виде медленного водопада на стене располагало к приятному чтению, и девушка без застенчивости взяла с полки «Историю Дориана: с нулевых до второй войны с АНК» и присела в мягком нубуковом кресле.
«Первые годы по новому летоисчислению ознаменовали конец многолетнего кровопролитного противостояния окончательной капитуляцией Дориана, установлением вассального режима под Перинеем и воцарением династии Монтесс. Итог этой войны оказался противоположен ожидаемой победе Дориана, имевшего преимущество по численности и оснащенности армии, благодаря полководцу Максимилиану Монтесс, стремительно захватывавшему участок за участком поля битвы, прокладывая путь к столице. В скором времени с окраинных земель до Розаллеи стали доходить слухи, что армия, собранная полководцем – мертвее мёртвого, боли не чувствует, не устает, не ест, никогда не спит, никого не щадит, оставляя за собой пеплы пожаров. Страхи расползлись по всему государству как тараканы, в армии начались дезертирства. Церковь и правящий царь Анатолий Правда тщетно пытались остановить панику призывами к здравомыслию и дварианской вере, основанной на догме о царстве божьем для душ всех умерших. И когда на пороге столицы появилась армия мёртвых, конница развернулась и бежала в рассыпную, их примеру последовали мечники, штурмовавшие свои же стены, лучники, получившие приказ стрелять по дезертирам, также покинули свои позиции, и город был сдан без единого выстрела. Большинство горожан сбежало в тот же день, мёртвые вошли и остались в практически опустевших стенах, лишь царь встретил захватчика, не вставая со своего трона, с победным выражением лица. За такую дерзость Анатолий Правда был публично казнён, а Максимилиан Монтесс, получил от перинейского князя Нилла Виларонесс (с этих пор именуемого Великим князем) в качестве награды за военные успехи титул князя и наместника покорённого Дориана. Могущественную армию, ставшую причиной окончания войны, Великий князь приказал оставить подле наместника, как гарант повиновения. При этом семьи воинов, желавшие воссоединиться, могли переселиться в Дорианское княжество, для чего им должна была оказываться всякая поддержка государя, но о возврате мёртвой армии на территорию Перинея и речи быть не могло.
