Вошёл в комнату уже раздраженным. Не успел даже вещи распаковать, а настроение уже испортили.

— Привет, я Григорий, можно просто Гоша, — я завис, глядя на «просто Гошу».

Высокий и худой, как трость, с полным беспорядком на голове. Спустил взгляд ниже. Тонкая футболка, похоже, доставшаяся от деда, висела на нём, как чехол от танка на мелкой «Оке». Худые ноги, а я даже не представлял, что человек-цапля всё же существует, торчали из-под коротких шорт.

Господи боже, откуда ты, чудо-юдо?!

— Рад за тебя, — кивнул ему и направился к своей кровати.

Сосед уже успел разобрать вещи и даже слегка обжиться. А я, бросив сумку, куда в угол, уселся на кровать, упираясь спиной в стену, с твердым намерением проштудировать интернет.

Куча «лайков» в инстаграм, пара глупых писем, с предложением познакомиться на фейсбук и прочая глупость, что так лелеет моё самолюбие.

Кто же такой «шемазл»?… Или «шмазл»?… Или как там она сказала?

Ввёл в поисковой строке и, по мере листания страниц информационных сайтов, закипал всё сильнее.

Значит неудачник? Значит нелепый? Да?… А вот то, что запомнилось больше всего — «полное счастье», как, дословно и доКавычно, гласило на сайте. Да-да, гребаные кавычки и были тем самым… полным… в общем, сарказм во всей его красе.

***Катарина

— Таки добралась до меня! — воскликнула тетя, распахивая настежь дверь.

— Я тоже рада тебя видеть, Роза! — ей богу, эта женщина своим позитивом снесёт все преграды на своём пути.

После крепких объятий прямо на пороге квартиры, она ловко подпихнула меня в гостиную.

— У тебя совсем ничего не изменилось, — кивнула ей, осматриваясь в комнате.

Всё, как и раньше. Минимализм и светлые тона во всей своей красе. И это великолепие щедро сдобрено многочисленными статуэтками слонов, которые она коллекционировала.

— Пошли чай пить, расскажешь, как поживает твоя чокнутая семейка, — приободрила она меня, указывая рукой на кухню.

Розу хватило на первые двадцать минут моих рассказов.

— Всё, таки хватит, — отмахнулась она от меня, словно от мухи, — Не желаю больше и слова слышать про этих горе родителей, — сообразив, что сказала лишнее в присутствии их дочери, хотя мне было всё-равно, она вовремя спохватилась, — Нет, я, конечно, не оспариваю их методы воспитания, всё же ты выросла хорошей и умной девочкой, но порой твоя мать ведет себя отвратительно, потому что мнит себя тем, кем она не является, а отец твой мямля, позволяет ей всё. Дернул бы пару раз за юбку, прижал бы ей зад, и всё было бы хорошо.

А я приложилась губами к чашке с чаем, чтобы смешок, который так и рвался наружу, всё же не был услышан.

— Я вижу, что тебе смешно, — кивнула она, с улыбкой глядя на меня.

— Прости, — покачала я головой, оправдываясь, — Это ужасно на самом деле, нельзя вот так относиться к своим родителям. Я же должна ценить их, любить, уважать и даже, в какой-то мере, побаиваться их праведного гнева. Но это семейка, Королев-Зильберг, вызывает только смех.

— Да, — протянула Роза, — Ты права. У меня тоже твоё семейство вызывает приступ истерической паники, смешанной с диким смехом гиены, но будем считать, что этого разговора между нами не было, — весело махнула она рукой снова, — Неприлично это, обсуждать тётке с племянницей близкую родню, тем более родителей.

— Ну, мы же никому не скажем? — на моём лице отразилось искреннее недоумение. Тётя Роза никогда особо в словах не была сдержанной, а тут вдруг проявление такта.

— Мадам, вы, таки, меня пугаете, — проговорив с легким акцентом молодой еврейки, я улыбнулась. Это всегда веселило её, — В чем дело, что случилось?

— Случилось, милая то, что случилось. Мой салон «Лепестки Розы» таки закрывается. Месяца два еще продержусь, а потом всё, ножками вперед.

— Я соскучилась по твоему юмору, — улыбнулась я сочувственно.

— Ой, да, — отмахнулась тетя Роза, — Тут только шутками и спасаешься.

— А в чем проблема? Почему закрывается салон? — признаюсь, мне было интересно.

Салон тети Розы не пользовался огромным спросом и не был топовым в этом городе. Но всё же, среди клиентов были и те, кому действительно было жаль покидать его. Даже я пару раз была там, хотя сделали мне не совсем то, что я хотела. Если быть честной, глядя в глаза, то вообще не то, что я хотела…тем не менее, коллектив в салоне был дружным и постоянным.

— Раиса…, - начала Роза и пристально взглянула на меня, — Ты помнишь Раису, ту, что делает отличный маникюр? — о, да, как же не помнить жуткие розочки, которые тетя Рая выводит страшной иголкой, смешивая пару капель лака на ногте, — Так вот Раиса рвала и метала, когда я объявила, что работать нам осталось недолго. Девчонок жаль, с остальным-то я справлюсь.

— Так всё же? — снова задала я вопрос, — Что случилось?

— Аренда. Что же ещё могло случиться? Да и конкуренция. Рядом с нами, через дорогу открылся дорогущий салон красоты, где все мастера сплошь дипломированные молодые девчонки, у которых что ни клиентка, так мешок с деньгами, а нашим-то пенсионеркам куда деваться? Они по таким «золотым» салонам не ходят, — возмущалась родственница.

— А с арендой что?

— Петя, гад, снова поднял аренду, а мне с такими суммами точно не справиться. Реклама в данном случае не поможет. Наши девчонки могут работать с определенным контингентом и молодяшки, типа тебя, к нам не ходят. Им же всё стразы на ногти, да пепельный цвет волос подавай. И у нас не такие большие доходы, чтобы поддерживать жизнь меркантильного Петеньки.

К слову, Петенька, это Петр Алексеевич, собственник помещения, где расположен салон. Неприятный, грузный дядечка, с лысиной, которая занимает большую площадь его пустой черепной коробки.

— Не переживай, придумаем чего-нибудь, — подмигнула я ей.

— Знаю, что не придумаем, но всё-равно спасибо, — улыбнулась она в ответ, урвав, все-таки, единственную вишенку на торте.

В общежитие я вернулась поздно. Часы показывались девять вечера, что не осталось незамеченным бдительной Клавдией Никифоровной:

— После часу ночи не пускаю, — отозвалась старушенция, когда я пролетела мимо неё, доставая ключи из заднего кармана джинс.

— Даже не сомневаюсь, — бросила я ей в ответ, прошмыгнув мимо.

Открыла дверь в комнату, открывая рот на ходу, замерла, так и не получив кайф от зевка. Тот самый, секундный, оргазмический, кайф, когда поток воздуха одним ударом бьёт во все стенки легких. К сожалению, в моём случае, этот поток остался где-то в горле.

— О, Катарина, снова привет! — весело воскликнула моя милая соседка, упаковывая пенисы всех оттенков радуги в подарочные кипельно-белые пакетики с изображением мультяшных единорогов.

От этих могучих силиконовых заменителей рябило в глазах, потому что расцветка и количество уж слишком пугало. На столе стояло по меньшей мере штук двадцать этих, с позволения сказать, фаллосов. Причем цвета варьировались от черного до белого, а между ними, правильно, все остальные оттенки радуги.

— Я тут…, - начала она, собираясь продолжить своё красочное повествование.

— Даже знать не хочу, — остановила я её, выставив вперед ладонь, заткнув девчонку.

— Знаешь, — задумалась она, сощурив глаза, пристально глядя на меня, — Ты мне чертовски нравишься, даже не знаю почему, — пожала она плечами, — Я тебе говорю со всей уверенностью, что впоследствии мы точно подружимся.

— С чего такой вывод? — поинтересовалась я, сбрасывая рюкзак под кровать, не забыв достать наушники, телефон и планшет со стилусом.

— Не знаю, седьмое чувство, — ответила она, засовывая очередной причиндал ядовито-красного цвета, в пакет с единорогом.

— Это миф.

— Дружба?

— Седьмое чувство, — подытожила я, демонстративно засунула наушники в уши, глядя прямо на Агату, устроилась на кровати, скрестив ноги, включила музыку и погрузилась в рисование.

«Реклама и связи с общественностью» — красиво звучит, правда? На выпуске выходят гордые рекламщики, пиарщики и прочие интересные специалисты. На самом деле всё не так сложно, как кажется и реклама это действительно двигатель прогресса, если брать во внимание тот факт, что все мы смотрим телевизор, все сидим в интернете и выходим на улицу, где тоже есть реклама, начиная от газет, заканчивая огромными баннерами. Это то самое! Моя маленькая нирвана, мой маленький рай. Стать специалистом в мире рекламы, это то, что я хочу, то, о чем я мечтаю.