— Как думаете, он узнал вас?
— Учитывая, что наш свадебный портрет с Эльзой был напечатан во всех газетах, сомневаюсь, что меня могли не признать. Даже если глава церковного прихода узнал, виду не подал. Церковники такие скрытные.
— А что он скажет, когда увидит меня?
— Уверен, что ничего. Падре уже дал свое согласие и отказаться не сможет при всем желании.
— Хорошо, если так. Наверное, до него уже дошли столичные сплетни.
— Весьма вероятно. О вас ходит немало слухов. Самая обсуждаемая тема — это ваша амнезия и как вы сильно изменились. Ведь никто понятия не имеет, что произошла замена душ, а вот сосуд остался тем же. — Но взглянув на Карину, тут же поспешил исправиться: — На самом деле, далеко не тем же.
— Нам еще долго ехать?
— Вас утомило мое общество?
— Что вы! Просто любопытно.
— Думаю, к сумеркам доберемся. Обычно тайные браки заключаются под покровом ночи в романтической обстановке при горящих свечах.
— Однако вы вчера быстро вернулись. Даже к ужину успели, как и обещали.
— Потому что я ездил туда и обратно верхом на лошади и на всем скаку. А сейчас мы преодолеваем это же самое расстояние в экипаже, и понадобится гораздо больше времени.
— Ясно. Значит, до церкви по вашим расчетам мы доберемся только поздно вечером, хотя выехали до обеда. Получается, что где-то полдня нужно потратить на дорогу, — сделала она вывод.
— Получается, что так, — согласился с ней молодой человек.
— Вы не против, если я резко поменяю тему?
— Конечно, нет, моя дорогая, — ответил граф, держа руку любимой в своей. — О чем вы еще хотите меня спросить? Я весь во внимании.
— Скорее, не спросить, а признаться. Возможно, вы не знаете, но я втайне от вас занималась благотворительностью.
— Похвальное занятие. Учитывая, где вы раньше выросли и жили, ваше стремление помогать тем, кто гораздо ниже меня, а вскоре и вас тоже по положению, вызывает уважение.
— Так вы не будете возражать, если я продолжу помогать беднякам?
— Отнюдь нет. Я вас полностью поддерживаю в этом вопросе. И на самом деле, я был в курсе вашей тайной деятельности. И если бы хотел, давно запретил. Так что препятствовать вам не собираюсь и не вижу в этом смысла.
— О! Я знала, что не ошиблась в вас, граф! Вы очень благородный и щедрый человек. За это я вас так сильно и безумно люблю. Поэтому так долго молчала, боясь навсегда вас потерять.
— Теперь вы знаете, что я целиком и полностью принадлежу вам и никуда не денусь.
— Какое счастье, что вы все-таки вернулись ко мне!
— Вы, Антуан Энрике Руис Валерио де Карвахаль Осорио, граф де Майор и Фуэнтес Падилья, согласны взять в жены Эльзу Карину Марию Синтию Лусию де Верано? — спросил падре, ни разу не споткнувшись на длинном перечне их имен.
Они с графом договорились, что она примет полное имя его умершей жены, так как в обществе ее все равно будут принимать за Эльзу. Но также единодушно выразили мнение, что в этот список стоит добавить и ее собственное. Лишь основное, так как второе не использовалось и числилось только в документах. К тому же, если и без того длинный перечень увеличится еще на одно имя, это вызовет подозрения. По бумагам у предыдущей графини четыре, а не пять имен. Антуан позаботился, чтобы юридически все было исправлено. Назваться просто своим именем Карина, конечно, не имела права, ведь официально уже полгода как мертва. Хотя и пришлось из-за артефакта поменять свое тело на другое, чья бывшая хозяйка так и не была объявлена скоропостижно скончавшейся.
— Да, согласен, — ответил стоящий на коленях перед церковником мужчина, глядя на свою нареченную, находящуюся рядом с ним плечом к плечу.
— А вы, Эльза Карина Мария Синтия Лусия де Верано, — обратился к ней в свою очередь священник, — согласны взять в мужья Антуана Энрике Руиса Валерио де Карвахаль Осорио, графа де Майор и Фуэнтес Падилья?
— Да, — также глядя в глаза аристократу, произнесла она, — согласна.
Юный служка, помощник падре, подошел к венчающимся и протянул на маленьком подносе два золотых колечка.
Молодые люди одновременно встали с удобных подушек генуфлекториев* и, счастливо улыбаясь, торжественно обменялись символами целостности и единства. Антуан также купил новые, не желая использовать старые. Когда одно из обручальных колец примостилось рядом с фамильным на женской руке, а другое заняло свое место на мужской, граф и графиня вновь обратили внимание на священнослужителя, ожидая от него заветных слов.
— Объявляю вас, дети мои, мужем и женой. И да хранит вас Бог! — осенил тот их крестным знамением. — Аминь!
— Аминь! — хором повторила влюбленная парочка и перекрестилась следом за главой церкви.
— Ну а теперь можете поцеловаться, — с мягкой улыбкой сообщил представитель духовенства, чувствуя нетерпение молодоженов.
Он и она повернулись друг к другу. Гранд торопливо откинул с лица Карины вуаль и быстро наклонился, касаясь ее нежных губ и запечатлевая властный собственнический поцелуй, словно оставлял на ней свою печать. У новобрачной от неожиданности перехватило дыхание и закружило голову. Так он еще не целовал. На радостях от того, что принадлежат друг другу без всяких условностей, они слишком увлеклись, затянув положенный в церемонии поцелуй. Лишь легкое покашливание святого отца заставило их опомниться. После того, как расписались в церковной книге, Антуан взял жену за руку и, поблагодарив падре и пообещав щедрое пожертвование его приходу, потянул ее к выходу.
— Вы не устали? — спросил он, когда вдвоем покинули стены величественного здания.
— Ни капельки. Я так счастлива, что моей энергии хватит на что угодно.
— В таком случае предлагаю остаток ночи провести в ближайшей гостинице и завтра после обеда вернуться домой. А как только адвокаты закончат с бумагами, мы отправимся с вами в свадебное путешествие.
— У нас будет медовый месяц?
— Конечно! Мне не терпится показать вам весь мир. Где бы вы хотели побывать? Может, у вас есть мечта на этот счет?
— Если честно, мне все равно. Выбирайте сами. Я доверяю вашему вкусу. А сама готова отправиться за вами хоть на край света!
— Решено. Едем тогда на Восток.
Отныне Антуан стал звать самозванку ее настоящим именем, желая позабыть о своей прежней нелюбимой супруге. Хотя полностью ему стереть ту из памяти не удавалось. Он обращался так к своей второй обожаемой жене исключительно у себя дома или когда они оставались наедине, находясь где-то в другом месте. А в остальном, когда их окружало общество или дом посещали гости, его сиятельство вынужден был вспоминать то злосчастное имя и нехотя использовать, применяя по отношению к возлюбленной. Тут, конечно, приходилось тщательно следить за собой, чтобы не забыться и не перепутать. И это являлось единственным маленьким неудобством, с которым существовала необходимость мириться.
От слуг, конечно, подобное новшество не укрылось. С первого же дня после заключения тайного брака. Внезапная смена имени вызывала у всего штата недоумение. Никто не счел своим долгом просветить их на данную тему. Они лишь молча удивлялись, стараясь, однако, не показывать вида. Радовало, что супруги наконец помирились. Они нашли общий язык, и между ними воцарилась полная идиллия. А что графиня не похожа на прежнюю, так все знали, что такой она стала после удачного удара головой, когда получила сотрясение мозга. Видать, извилины пережили сильную встряску, раз начали работать как-то иначе. И только сам хозяин знал истинную причину перемены в характере его любимой половинки.
Спустя время граф, чтобы не запутаться окончательно и не держать в голове, полностью отказался от имени первой жены, а вторую везде и всюду, не таясь, стал звать ее настоящим. Он объяснил это тем, что раз его супруга изменилась до неузнаваемости, то и звать хочет по-другому, чтобы больше не возвращаться к прошлому, оставленному далеко позади.
Их сиятельства жили долго и счастливо. Душа в душу, как говорится. А необычный колдовской камень стал их семейным талисманом.
